Этим они не только запугали туземцев, но и приобрели над ними власть. Всех военнопленных они обращали в своих рабов, брали в жены самых красивых негритянок, причем не одну и не двух, а столько, сколько им хотелось, так что каждый из них владел таким же большим сералем[34], как и владыка Константинополя. Их рабы трудились на рисовых плантациях, ловили рыбу и выполняли прочие работы. Кроме того, в услужении у них находилось множество туземцев, кои прибегли к их покровительству, дабы обезопасить себя от треволнений или нападения со стороны воинственных соседей. Этим они снискали себе большое уважение. Теперь они жили отдельно друг от друга, каждый со своими женами, рабами и служителями, словно удельные князья; но поскольку власть и достаток часто становятся причиною раздора, они временами ссорились между собою и нападали друг на друга, каждый во главе своей собственной армии; и в тех междоусобных войнах многие из них были убиты. Но случилось событие, которое вновь побудило их объединиться ради общей безопасности.
Должно заметить, что сии внезапно достигшие величия люди пользовались своей властью как тираны, ибо опустились в своей жестокости до полнейшего зверства, и не было для них ничего более обыденного, чем за малейшую провинность отправить одного из своих подданных на виселицу или выстрелить ему в сердце. Каков бы ни был проступок, незначителен или тяжек, карою всегда бывала смерть; вот почему негры втайне и сообща решили избавиться от сих истребителей, ото всех в одну ночь. А поскольку те ныне жили отдельно друг от друга, это можно было бы легко сделать, если бы не одна женщина – то ли жена, то ли любовница одного из них, которая за три часа преодолела около двадцати миль, дабы предупредить их об опасности. Немедля поднявшись по тревоге, они собрались вместе так быстро, как только могли, так что, когда негры приблизились, то нашли их в полной боевой готовности, по каковой причине отступили, даже не попытавшись напасть.
После того случая пираты стали вести себя очень осторожно, и было бы не лишним описать политику, которую повели эти неотесанные парни, и рассмотреть, какие меры они приняли, дабы себя обезопасить.
Они обнаружили, что ужас, который внушали своим могуществом, не мог уберечь их от неожиданностей, и даже храбрейшие из них могли быть убиты во сне тем, кто многажды уступал им в силе и смелости. Потому в качестве первейшей меры безопасности они сделали все возможное, дабы разжечь войну между соседствующими негритянскими племенами, сами же они соблюдали нейтралитет, по каковой причине те, кто терпел поражение, непременно вынуждены были прибегнуть к их защите, ибо в противном случае им суждено было либо быть убитыми, либо превратиться в рабов. Таким способом они усилили свои позиции и привязали часть туземцев к себе личною заинтересованностью. Когда же войны не было, они побуждали тех к стычкам между собою, раздувая любую размолвку и каждый спор или взаимное непонимание, побуждая к отмщению то одну, то другую сторону; советовали им, как напасть на своего противника или застать его врасплох, и даже давали на время заряженные пистоли и мушкеты[35] для расправы с ним. В результате чего убийца, спасая свою жизнь, бежал к ним же за защитою вместе со всеми своими женами, детьми и родичами.
Таким вот образом они находили преданных друзей, самая жизнь которых целиком зависела от безопасности их покровителей, ибо, как мы уже говорили, пираты сии наводили такой ужас, что никто из соседей не решился бы напасть на них в открытом бою.
Благодаря таковой изворотливости пираты сумели за несколько лет сильно увеличить свою армию, а затем они вновь стали жить по отдельности и ради удобства поселились в большом удалении друг от друга, ибо каждый из них владел теперь обширными землями. Они разделились на общины, подобно евреям, и каждый содержал при себе своих жен и детей (из коих к тому времени образовались уже большие семьи), а также свою долю вассалов и приспешников. И если отличительные особенности властителей суть сила и власть, то сии головорезы обладали всеми признаками королевского величия; и более того, они были объяты неизбывным страхом, который всегда снедает тиранов, о чем свидетельствуют крайние меры предосторожности, которые они предприняли, укрепляя свои обиталища.
В устройстве сих укреплений жилища их были весьма похожи одно на другое и скорее напоминали крепости, нежели дома. Они выбирали для жилья место, окруженное непроходимым лесом и расположенное рядом с водою, возводили вкруг него крепостной вал или насыпь, столь отвесную и высокую, что на нее невозможно было взобраться – по крайней мере, не пользуясь штурмовыми лестницами. К сей насыпи через чащу вела одна-единственная тропинка. Жилище, которое одновременно было и военным лагерем, строили в той части леса, кою сочтет пригодною обитающий здесь князек, но всегда было столь надежно укрыто от взоров, что его невозможно было заметить, не подойдя вплотную. Однако главнейшую хитрость таила в себе тропинка, ведущая ко входу, столь узкая, что два человека не смогли бы пройти по ней рядом друг с другом, и устроенная столь замысловато, что являла собою настоящий лабиринт, или морок, петляя и кружа, временами пересекаясь сама с собою, так что человек, коему не слишком хорошо был известен путь, часами мог ходить по ней вокруг да около, но так и не найти жилища. Более того, вдоль тропы на всем ее протяжении высаживался некий вид терновника, вырастающего в той стране в настоящие деревья, увенчанные шипами; и поскольку тропа петляла и извивалась, незваный гость, который попытался бы подойти к дому ночью, непременно искололся бы о те шипы, даже будь у него в руках та путеводная нить, что Ариадна дала Тесею, дабы нашел он обратный путь из пещеры Минотавра[36].
Так жили сии тираны, наводя ужас на других и сами живя в постоянном страхе, в каковом положении их и обнаружил капитан Вудс Роджерс[37], когда прибыл на Мадагаскар на борту сорокапушечного корабля «Делисия» с намерением купить там рабов для продажи голландцам в Батавию или Новую Голландию. Случилось так, что он пристал к берегу в той части острова, где вот уже семь или восемь лет не видели ни одного корабля. Там он и встретил нескольких пиратов, которые к тому времени провели на острове более 25 лет и обзавелись многочисленным потомством, в коем появились уже не только дети, но и внуки. Их же самих к тому времени оставалось в живых 11 человек.
Завидев судно такой мощи и размеров, они сочли его за военный корабль, посланный, чтобы схватить их, и потому юркнули в свои убежища, но когда несколько матросов с того корабля сошли на берег и, не выказывая никаких признаков враждебности, предложили продать им негров, они осмелились выйти из своих нор, уже в сопровождении свиты, подобно владетельным особам; а поскольку они и в самом деле были королями de facto[38], что является разновидностью юридического права, именно так нам и следует их называть.
