Если «Орион» являлся частицей России, то и «Отранто» с полным правом можно было назвать миниатюрной копией Соединенного королевства. Здесь еще жестче чувствовались классовые и кастовые разграничения. Каждая из служб на корабле имела свои преимущества, явные или кажущиеся, над другими службами, что вызывало зависть и недоброжелательство и в то же время стремление замкнуться в кастовом кружке, сохранить и укрепить преимущества образцовым выполнением своих обязанностей. Комендоры считали себя выше всех на корабле потому, что они главная его сила и все остальные работают на них. Но и дальномерщики также не желали отдать пальму первенства: кто находит противника и дает данные для стрельбы? Находились точно такие же убедительные доказательства у сигнальщиков, радистов, минеров, электриков и, конечно, у рулевых. И все они — представители верхней палубы, считали себя неизмеримо выше «духов».
Глухая вражда между палубной командой и машинной зародилась со дня появления первого парохода. Моряки с парусников возненавидели лютой ненавистью «отступников», заменивших благородные паруса вонючей машиной. И хотя теперешние матросы в большинстве своем никогда не плавали на парусниках, им по наследству передавалась неприязнь к машинной команде. Таким образом была отдана дань традиции, имеющей такую необоримую силу во всех сферах английской жизни.
«Отранто» описывал сложные кривые, стараясь не потерять из виду русский красный парусник. Гарри, улучив минуту, подолгу смотрел на его белоснежные паруса, вспоминал своих приятелей и невольно улыбался. Это заметили и донесли боси. Рыжий Джим застал Гарри, когда он стоял за шлюпкой и махал рукой, в надежде, что хоть кто-нибудь его заметит на «Орионе».
— Ты что это за сигналы подаешь большевикам?
— Просто помахал рукой.
— Слышите? — обратился боси к нескольким матросам. — Этот тип просто машет рукой, когда явно, что он семафорит. Ну, что ты передал им?
— Ничего не передавал. Я не знаю их языка, чтобы хоть что-то передать. Просто помахал им рукой.
— Расскажи кому другому. Ты разве не знаешь, что запрещено всякое общение с большевиками? С ними можно разговаривать только голосом пушек!
Рыжий Джим сморщился, что, как известно, заменяло ему улыбку. Гарри Смит оказался не таким уж невоспитуемым парнем. Собственно, он, боси, сейчас ничего против пего не имел. Смит был просто материалом, который он, боси, должен был соответствующим образом обработать и пустить в дело. Сегодня было получено подтверждение, что он, Смит, действительно числится в списках старших матросов погибшего миноносца. Смиту следует вернуть его права и снова водворить в матросский кубрик. Все же неплохо будет, если перед этим он пройдет окончательную шлифовку в карцере.
— Так вот, Гарри Смит, чтобы ты не забывал, где находишься, отсидишь двое суток в «отеле». Понял?
— Да, сэр. Благодарю.
— Так тебе нравится жить в «отеле»? Могу продлить еще на сутки. Отдохни после работы у русских. Да и гальюны ты драил отлично. Отведите его, ребята, и устройте с полным комфортом.
В железной каморке, куда втиснули Гарри Смита, нельзя было ходить, а только стоять пли сидеть, скорчившись на иолу. Зато в пой имелся иллюминатор, хотя и высоко, да Гарри легко подтягивался на руках и висел, глядя на море, пока не деревенели пальцы. Два дня миноносец шел малым ходом, затем выключил машины, загрохотала якорная цепь, и Гарри увидал из своей тюрьмы веленью склоны, длинную низкую казарму, склады, японский пароход у причала и, повернув голову, вскрикнул от радости: на голубой глади бухты стоял «Орион».
Матрос, чем-то напомнивший Гарри его погибшего друга Арта, принес галеты, кружку воды и, прислушавшись, не идет ли кто, вытащил из кармана сверток.
— Здесь мясо, только тихо! Бумагу отдай мне.
Матрос остался, наблюдая, как Гарри ест.
— Ну и Рыжий у нас, — сказал матрос. — Сколько он нам крови испортил. Я зимой тоже здесь сидел. Думал, концы отдам. Сейчас хоть тепло.
— У русских так не издеваются, — сказал Гарри с полным ртом.
— У них нет боцманов?
— Как нету — есть. Да больше на людей похожи, а таким, как ваш орангутанг, хвост поджимают.
— Мне надо идти. Часового у тебя нет сегодня, просто закрываешься мл замок, если захочешь в гальюн, то стучи сильней.
— Я не прочь пройтись.
— Доедай мясо!.. Меня Томасом звать… Том Форд.
— Как приятно знакомство с автомобильным королем!
— Меня так и зовут ребята. Народ у нас в большинстве хороший. Да сам знаешь, боятся проштрафиться.
— Ну уж нет. Это не оправдание. Так подло вести себя… Первый раз встречаю…
— Какая там подлость, Гарри! Тебя ведь тоже не сразу раскусишь. Вытри рот и пошли.
«Ну прямо Арт, — печально подумал Гарри, — особенно когда улыбается».
С палубы Гарри оглядел вместительную бухту, закрытую довольно высокими скалистыми горами. С «Ориона» спустили шлюпку, видимо, кто-то из офицеров съезжал на берег.
— Ну идем, — Том толкнул в бок, — как бы не влетело и тебе и мне!
В сумерки Том принес ужин: тс же галеты, воду и от себя плитку шоколаду и, главное, последние новости.
— Дела идут отлично, Гарри! — весело заявил Том. — Оказывается, уже два дня, как пришло подтверждение, что ты старший матрос с несчастного «Грейхаунда». Кочегары уже выкинули твои пожитки, а я перенес их к себе в кубрик. Будешь спать надо мной. Ты рад, надеюсь?
— Не особенно. Я ведь знал, что рано или поздно утрут нос вашему рыжему боси. Ты скажи лучше, не видал ли кого из русских!
— Как же! Только хотел тебе рассказать о нашей встрече. Действительно, народ — ничего. Один из них прямо-таки мне понравился, подарил мне пачку табаку, такого крепкого, что глаза лезут на лоб. Как-то странно называется этот табак.
— Махра!
— Вот-вот! Приятное впечатление произвели эти русские, да жаль, скоро пришлось отваливать. Старший офицер был у начальника порта, да что-то быстро вернулся. Тебя они вспоминали и еще что-то говорили, судя по лицам, отзывались о тебе не плохо.
— Ну, может, и не обо мне шел разговор, — за метил Гарри. — Главное, что вы кое в чем убедились.
— Конечно! Я теперь тоже сомневаюсь, что это корабль пиратов, как зовет его боси. Тут у нас ходят слухи, что там, наверху, — Том поднял глаза к потолку из клепаных листов стали, — не довольны свержением с престола родственника нашего Жоржа, ведь Георг Пятый то ли брат, то ли дядя русского царя. Поэтому нам приказано преследовать и уничтожать при каждом удобном случае красных. Кто-то идет?..
— Не к нам. Ты что еще хотел мне сказать? Давай живей!
