— Куда? — спросил Кроу.
— Не понять. Остальное размыто.
Я поднял глаза и увидел капитана с ножом в руке. Он подходил ко мне по разбросанным обрезкам парусины. Матросы тоже оставили работу. Гарри стоял передо мной, Мэтью за ним. Они молча застыли втроем, словно живая картина, пока «Дракон» вздымался на волну.
— И что все это значит? — спросил капитан. — Для меня это темная история.
— Кажется, он искал меня, — предположил я. — Он спасался от этой банды контрабандистов и хотел, чтобы я помог ему попасть в Лондон. Он знал о «Драконе».
— Чушь какая. — Кроу полоснул ножом парусину и оторвал еще одну полосу, которой стал связывать колени трупа. — Суньте это все обратно ему в карман, пусть он забирает свои секреты с собой в могилу.
Была в пакете еще одна вещица, что-то вроде записной книжки. Она вся промокла, приходилось отлеплять страницы по одной.
Мэтью и Гарри подошли ближе, нагнулись, чтобы лучше разглядеть книжку. Мэтью со свистом дышал сквозь зубы. Но капитан спокойно смотрел на меня.
— А это что? — спросил он.
— Не знаю, — ответил я. Казалось, в книжке какой-то список, но почерк очень мелкий, размытый. Половина книги была исписана, вторая половина пустая.
— Эта банда, — заговорил Кроу. — Банда Бертона. Вы о ней уже слышали?
— Да, слышал. — Это была одна из крупнейших шаек контрабандистов в Англии. Я вспомнил, как отец читал о ней в «Таймс», ворча и ругаясь. Никто ничего не слышал о ней уже год или даже больше.
Я продолжал листать книжку под неумолчный плеск воды за бортом «Дракона». Странички переворачивались под моими пальцами нерасклеенными. Казалось, это был бесконечный перечень имен. Я уже собирался закрыть ее, когда в конце нашел уцелевшую запись.
— Смотрите-ка, — сказал я капитану.
Другими, более бледными чернилами Ларсон записал подробности рейда контрабандистов. Здесь были имена и даты, сигналы и ответы на них. Все, кроме названия судна и порта, откуда оно выходило. Я читал, а капитан слушал, нахмурившись, перевязывая тело покойника.
— Капитан Кроу, — воскликнул я. — Самое время!
— Что? — Он сурово нахмурился. — Нельзя ли попонятнее?
— Смотрите. — Я сунул ему книжку, прежде чем сообразил, что ничего хорошего из этого не выйдет. — Даты, луна. Сейчас! Это происходит сейчас. Контрабандисты отправляются во Францию этим утром.
— Эть, так что ж? Тысяча судов ушла сегодня в море из сотни портов на доброй сотне лиг побережья. — Он покачал головой. — Искать иголку в стоге сена…
Он был совершенно прав, мне нечего было возразить. Таинственный парусник мог быть где угодно от Лондона до Девона, еще в порту или уже в открытом море. Это мог быть гигант или крошечная рыбачья скорлупка. Иголку в стоге сена найти легче, чем безымянный парусник вдоль юго-востока Англии.
Капитан Кроу поднялся на ноги. Потирая зад, он повернулся ко мне:
— Вы не знаете, чего хотите. Будете мне помогать или нет? — Потом он повернулся к Мэтью и Гарри: — А ну, вон отсюда! Нечего отлынивать. Мы не на королевской яхте!
Ларсон, лицо которого все еще не было прикрыто, казалось, пристально глядел на меня. Дашер держал курс на юг, судно покачивалось, и мертвец тоже печально качал головой.
Не случайно он оказался на «Драконе». Он искал у меня помощи, и я не мог так это оставить. Я подобрал карту и письмо и вскочил на ноги.
— Капитан Кроу, — сказал я твердо, — мы идем во Францию.
Во Францию, говорите? — Капитан Кроу вылупил на меня глаза в крайнем изумлении. — Во Францию? Я правильно расслышал?
— «Дракон» опередит любой парусник, — сказал я. — Мы можем оказаться во Франции раньше контрабандистов и забрать бренди. Ведь их сигнал нам известен. — Я открыл книгу и ткнул в страницу. — Пара флагов, только и всего. Синий «Питер» и желтый «Джек». Мы можем их поднять, капитан.
Казалось, его глаза вылезут из орбит. Он смотрел на меня как на сумасшедшего. Я сам почувствовал, что слишком возбужден, и покраснел.
— Глупость, да? — спросил я смущенно.
— Глупость? — переспросил он. — Ничего подобного, молодой человек.
Солнце выкатилось из-за кливера, тень его прыгнула по палубе и запуталась у моих ног.
— Ай, да, мы пойдем через пролив. Поставим все паруса, и никто нас не догонит. А потом набьем трюмы бренди. — Он засмеялся. — Отлично. Здорово задумано.
— Потом в Лондон, — сказал я. — Независимо от того, что отец говорил вам, у меня свои планы.
Его лицо потемнело. Я увидел, что он мгновенно разозлился. Руки сжались в кулаки.
— Вот, значит, как? Чуете барыш для себя и папочки?
— Подождите, — сказал я. — Я…
— В Лондон с шестьюдесятью бочками бренди, которые не стоили вам ни фартинга. Эть, хорошенькое дельце. — Он шагнул ко мне так близко, что я ощутил на щеке его дыхание. — Ну, значит, так. Я на судне распоряжаюсь, ты тут юнга. И будешь делать то, что я скажу. Дай сюда! — Он вырвал у меня карту и письмо. Оценивающе посмотрел на книгу и тоже выхватил ее из моих рук. Затем смял в кулаке страницы, которые я ему показал. После этого он швырнул книгу обратно. Она ударилась мне в грудь и упала на палубу.
— Вы меня не поняли. — Я нагнулся за книгой, но Кроу наступил на нее.
— Мы пойдем во Францию за бренди, — сказал он. — Но доставлять его в Лондон я не собираюсь.
— Я этого и не говорил. — Мне приходилось смотреть на него снизу вверх, отчего я чувствовал себя ребенком. — Я хотел доставить его туда, где ожидают контрабандисты. Там на карте крест. Но кто-нибудь из команды сойдет на берег и сообщит таможенной полиции. Ловушка, капитан Кроу. Я хочу устроить контрабандистам западню.
Лицо капитана смягчилось, краснота спала, так остывает кусок металла, снятый с наковальни. Я указал на Ларсона:
— Ему не к кому было обратиться. Я должен сделать это. Или хотя бы попытаться. А когда все будет закончено, «Дракон» вернется домой. — Я смотрел на уже улыбавшегося капитана Кроу. — Вот что я задумал, — сказал я.
— Как скажете, мистер Спенсер. Вы сын владельца. — Он убрал наконец ногу с книги и пихнул ее ко мне носком сапога, что я расценил как проявление дружелюбия. — Это ведь ваше судно, а я на нем простой моряк.
Я не знал, что сказать. Минуту назад назвал меня юнгой, а теперь заверял, что сделает все, чтобы мне угодить.
— Мы ляжем на нужный курс, — продолжал он, помогая мне подняться, придержав за ворот. Улыбка превратилась в ухмылку. — И будем надеяться, что добрый король Георг оценит наши усилия и отблагодарит кошельком, набитым гинеями. Но я ведь не за деньги стараюсь.
Конечно, он негодяй, думал я. Именно за деньги он и старается.
