История шестая. Год 1983
ОХОТА ЗА «ЧЕРНЫМИ ЯЩИКАМИ»
Адмирал Владимир Васильевич Сидоров из той плеяды советских флотоводцев, что прошли соленые воды и медные трубы Холодной войны в морях и океанах. Бывший командующий Тихоокеанским флотом (середина 80-ых годов), затем заместитель Главнокомандующего ВМФ СССР хранит в своей памяти немало острых, поучительных, а порой и забавных историй, которые бы сделали честь любому приключенческому сборнику. Эти две он поведал мне незадолго перед смертью…
Адмирал Владимир Сидоров:
- Когда американцы сбили иранский воздушный лайнер - по ошибке, со страху, - мировая печать весьма скупо откликнулась на эту трагедию. Но когда нам пришлось применить оружие по нарушителю наших границ, вот тут вся пресса, включая и российскую, обрушилась на защитников родного неба.
То, что «боинг» пролетел над Камчаткой со шпионскими целями у меня, как и у многих военных профессионалов, не вызывало и не вызывает ни малейшего сомнения. По долгу службы, или скажем так, по должностному положению, мне было известно гораздо больше, чем иным газетным обличителям. В частности то, как долго и безуспешно американская военная разведка США пыталась вскрыть нашу радиолокационную сеть в Приморье. Напомню, что радары не только освещают воздушную обстановку, но по их лучам наводятся и некоторые системы ракетного оружия. Среди действующих станций были и, так называемые, «мертвые», то есть молчащие до поры, до времени, предназначенные к применению только на случай войны, в чрезвычайной обстановке. Вот такую обстановку и пытались спровоцировать американские спецслужбы, заслав рейсовый авиалайнер в воздушное пространство Камчатки. Сделав ни в чем не повинных пассажиров заложниками своей авантюры, они поступили столь же подло, как те эсэсовцы, которые шли в атаку, прикрываясь порой за спинами женщин и детей.
Столь обстоятельная преамбула необходима для того, чтобы правильно оценить смысл тех действий, которые я вынужден был предпринять в ходе поиска «черных ящиков» - приборов, регистрирующих параметры полета и переговоры членов экипажа. Записи их имели решающее значение в международно-правовой оценке инцидента. От их содержания зависело и кому выплачивать компенсацию семьям пострадавших пассажиров: нам или южно-корейской авиафирме… Речь шла о сумме довольно внушительной - 263 миллиона долларов. Я не говорю уже о нравственной оценке печального события. Она тоже во многом определялась записями на магнитной пленке, которая хранилась в металлических гермокапсулах «черных ящиков». Вот почему найти и поднять их становилось задачей особой государственной важности.
Звонок оперативного дежурного поднял меня среди ночи: над Камчаткой - нарушитель воздушного пространства! Движется вдоль побережья.
- Товарищ командующий! Высылаю машину!
Я отказался от служебной машины - жил на горе, рядом со штабом флота, и потому спустился по склону напрямик. Так что пока южно-корейский «боинг» летел над Камчаткой и пересекал Охотское море, мы на КП флота четко отслеживали его полет. Я приказал сыграть на кораблях тревогу всем зенитным средствам. Даже на Курильской гряде - у нас там тоже корабли были - думали он через Курилы выходить будет. Если бы не сработали летчики ПВО, мы бы срубили нарушителя противовоздушными средствами флота. Рука бы не дрогнула… Но обошлось без нашего вмешательства.
Самолет, сбитый в воздушном пространстве СССР, планируя с большой высоты, упал в море вне наших территориальных вод. Я звоню на Сахалин: «Немедленно засечь место!». Все, говорю, мужики, Третьяк (главком войск ПВО страны - Н.Ч.) свое дело сделал, теперь ему ордена, а мы будем ур-родоваться, как не знаю что. Стал давать распоряжения какие корабли выслать к месту падения. Прежде всего - ракетные катера с Сахалина, потом сторожевики и спасатель из Совгавани… Знал - сейчас на нас сядут верхом, и не ошибся. Буквально, через 12 минут звонок правительственной «вертушки»:
- Сейчас с вами будет говорить министр обороны! Никуда не отходите! Будьте на связи!
- Да, я на связи, на связи…
В трубке голос Устинова:
- Здравствуй, Сидоров! Ты где?
- Нахожусь на КП, товарищ министр обороны.
- Ты уже в курсе? Так вот, слушай, Сидоров… Я сейчас от Юрия Владимировича.(Андропов - Н.Ч.) Дело очень серьезное. Надо немедленно поднять самолет. И не допустить ни в коем случае, чтобы «боинг» подняли американцы. Не видно там американцев?
- Еще не видно. Но мне уже докладывали, что в течение часа они появятся. Наш ракетный катер уже там.
- Слушай, Сидоров, самое главное - «черные ящики». Ты скажи, когда ты их поднимешь?
Я думаю: «Ничего себе! Там глубины до 900 метров. Да еще обнаружить самолет на грунте надо!»
- Товарищ министр, «боинг» еще найти надо. У нас средств поиска глубже трехсот метров нет.
- Я понял, ты еще сам не знаешь - поднимешь или нет. Так вот имей в виду, если американцы поднимут его раньше нас, не только тебе, мне не поздоровится! Ты меня понял? Оставляй зама и немедленно вылетай на Сахалин. Сам руководи поиском!
- Есть…
Задача, поставленная морякам, являла классический пример поиска иголки в стогу сена. Место падения самолета было засечено с помощью береговой радиолокационной станции, но любой радар дает некую погрешность как по дальности, так и по азимуту. Чем дальше расстояние до цели, тем обширнее район, в котором находится искомая точка. И когда геодезисты-топографы, присланные по приказу адмирала Сидорова на сахалинскую РЛС, нанесли на карту район поиска, то у них получился усеченный клин длинной в двадцать километров и шириной в основании в восемь с половиной.
- Я взял за базу середину этого района, как наиболее вероятное место. - Рассказывает Сидоров. - И велел рыболовецким судам, которые мне дали в помощь, вести траление вправо и влево от назначенной оси. Ширина захвата трала - 16- 20 метров. Все сейнера я разбил на четыре группы и пошли они, сердешные, пахать Тихий океан. Выучка у рыбаков отменная, строй держали как по линейке, шли с небольшим перекрытием галсов друг друга. Через каждые шесть миль - выбирали сети. А выбор трала у рыбаков дело тяжелое. Но Родина сказала надо, и мужики работали на совесть. Через какое-то время в сетях стали попадаться листки бумаг с иероглифами, обрывки журналов, клочья материи, обрывки магнитофонных лент, потом - часть человеческого плеча… Тогда мы резко сузили район поиска. Но в нем уже находились десятки кораблей. Двенадцать моих, шесть американских фрегатов, корвет, потом американский ракетный крейсер подвалил, пять японских кораблей, из них два поисковых судна, белые, как лебеди с мощными антеннами, с суперэлектронной аппаратурой, стали на якоря… Я как посмотрел на них - сердце заныло. А мы-то с чем пришли?! У нас же, черт побери, кроме… А, лучше не расстраиваться!… Ясно, что с такой техникой они раньше нас все найдут и поднимут. Потом объясняй Устинову, что у нас то не так, того нет…
