— В конце концов, — как можно дружелюбнее сказал Сажесс, — все это неважно. Вы утверждаете, что не говорили о сокровищах Сегену. Я верю вам. Но все же он догадался, в чем дело, и снаряжает собственную экспедицию.
— Но ведь господин Сеген не знает координат острова, — возразил Гаспар.
— Довольно и того, что он знает о наших намерениях. Поэтому надо торопиться. Я отправляюсь через три дня.
— Через три дня? — удивился Гаспар.
— Да, разгрузку «Красавицы из Арля» закончат послезавтра к вечеру.
— А время на оснащение экспедиции?
— Неужели вы думаете, что я могу взяться за дело, не составив плана действий? — усмехнулся капитан. — Давайте лучше не будем терять времени.
Через пятнадцать минут они уже были на базарной площади. Сажесс привел своего спутника к складам, тянувшимся вдоль берега. У одной из построек он остановился, заглянул в дверь и вошел, сделав знак Гаспару следовать за ним.
Воздух в помещении, где они оказались, был пропитан запахом смолы, парусины и отсыревших канатов. Пол завален ржавыми якорными цепями, отжившими свой век якорями, кабестанами, всякого рода балками и блоками, над головой свисали остатки снастей. Можно подумать, что находишься в пещере, которая была местом гибели кораблей.
Посреди всего этого хлама восседал его собственник, которого судовладельцы от Пуэрто-д'Эспанья до Порт-Ройяля называли просто Жаком. Он наблюдал за работой трех человек, сшивавших парус на свободном пространстве пола.
Это был плотный человек, мало похожий на процветающего дельца, уже немолодой, с поседевшей головой, чисто выбритый. Он неизменно улыбался, неизменно был спокоен, неизменно вежлив, неизменно готов пойти вам навстречу, но становился тверд, как кремень, когда приходилось торговаться. Его бизнес заключался в скупке за бесценок старых кораблей, порвавшихся цепей, сломанных мачт. Все это после починки он продавал с барышом. Жак всегда был в состоянии снабдить вас якорем, парусом или мачтой. Он покупал даже затонувшие корабли, если, само собой разумеется, они затонули неглубоко, причем, как правило, лично руководил спасательными операциями. И уж конечно, Жак собственной персоной появлялся в тех местах, где работа сулила хорошую прибыль.
Сажесс отвел Жака в сторону, чтобы изложить цель своего посещения. Гаспар тем временем присел на бревно и наблюдал за тем, как сшивают парус.
— Мне предстоят подводные работы, — сказал Сажесс. — Требуется два водолазных комплекта и воздушный насос. Располагаете ли вы всем этим и сколько хотите за их прокат в течение двух месяцев?
— Две тысячи долларов залог и пятьсот за прокат, — быстро ответил Жак.
— Триста, и ни цента больше.
— Моя цена — пятьсот. Если она вам не подходит, ничего не поделаешь. Со мной уже говорил один господин по тому же вопросу. Я ожидаю его с минуты на минуту с окончательным ответом. Если он согласится на мои условия, то где еще вы достанете водолазные комплекты? На Мартинике их больше нет.
Господин, конечно, был плодом фантазии коммерсанта, но Сажесс, подозрительность которого разыгралась, увидел в этих словах подтверждение слухов о другой снаряжавшейся экспедиции. Жак заметил, какой эффект произвели на капитана его слова.
— Кто же этот господин? — спросил Сажесс.
— Я храню в тайне имена своих клиентов, капитан, но так как вы были до сих пор моим заказчиком…
— Да не тяните же, черт возьми!
— Так вот, — продолжал Жак, — я полагаю, что этот господин тоже отправится в экспедицию.
— Дьявол! — воскликнул Сажесс, но взял себя в руки и рассмеялся. — Если это так, то он не извлечет из этого пользы! Ну ладно, я не могу терять времени. Покажите мне костюмы и насос.
Жак провел капитана в кладовку. Водолазные костюмы, насос, трубки для воздуха — все было почти новое и в полном порядке. Конструкция насоса позволяла поместить его как на лодке, так и на палубе корабля. На борту «Красавицы из Арля» имелась лодка, ее можно перетащить через остров и спустить в лагуну. Сажесс подумал об этом, пока осматривал костюмы.
Он повернулся к Жаку:
— Триста долларов за прокат, и ни цента больше.
— Пятьсот, капитан. Почему я должен вам уступать, раз имеется желающий заплатить пятьсот? Это было бы не по-коммерчески.
— Ну, хорошо, четыреста наличными, — продолжал торговаться Сажесс.
— Пятьсот, я сказал!
— Четыреста пятьдесят.
— Почему я должен терять пятьдесят долларов?
— Ну хорошо, пусть будет пятьсот, — сдался Сажесс.
— И само собой разумеется, капитан, вы отвечаете за сохранность имущества.
— Не беспокойтесь. А теперь я назову вам имя того господина, который хотел стать мне поперек дороги.
Жак в ответ улыбнулся. Он был доволен, что ему удалось заключить выгодную сделку благодаря своей уловке, тем более что жертвой его хитрости стал этот пройдоха капитан Сажесс.
— Сказать вам? — продолжал тот.
— Пожалуйста, сделайте одолжение.
— Это Поль Сеген, так?
— Не могу сказать, я никогда не выдаю деловых секретов.
— Послушайте, Жак, мы много лет знаем друг друга. Я подозреваю, что меня обманывают в одном деле, которое я затеял. И вот что я вам предложу: шепните мне на ухо имя того человека, который приходил к вам. Я вас не выдам и заплачу пять долларов за информацию.
С этими словами он достал из кармана деньги.
— Вы никому не скажете? Все это останется между нами? — спросил Жак.
— Даю вам слово.
Жак придвинулся к своему собеседнику и прошептал:
— Это был Поль Сеген.
— Спасибо, — поблагодарил Сажесс, вручая Жаку деньги.
Тому никогда еще не случалось заключать такой выгодной сделки: пять долларов за четыре слова лжи.
Когда Сажесс вернулся, Гаспар все еще сидел на бревне. Капитан приблизился к нему с любезной улыбкой, хотя готов был задушить его.
— А теперь, когда сделка состоялась, — сказал Жак, подходя к ним, — не хотите ли вы вместе с вашим приятелем немного подкрепиться?
Он открыл дверь, ведущую не то в комнату, не то в контору, жестом пригласив войти Сажесса и Гаспара.
В ту же секунду появился слуга с огромным подносом в руках. Гаспар едва обратил внимание на то, что завтрак подан. Он рассматривал картину, висевшую на стене, небольшую старинную гравюру. На ней был изображен человек в рубашке и шароварах с широким поясом. В одной руке он держал хлыст, в другой — огромный меч. Из-за пояса торчала рукоятка пистолета. Вытянутая голова человека напоминала огурец. Дьявольская жестокость проглядывала в чертах его лица, необычно скуластого, а одна нога была явно искривлена.
Дрожь охватила Гаспара. Он уже видел этого человека, встречался с ним раньше, но когда и где? Возможно, тот приснился ему, быть может, его лицо мелькнуло среди толпы или в клубах табачного дыма в каком-нибудь баре. Во всяком случае, где-то Гаспар видел это странное лицо. Более того, он чувствовал, что этот человек когда-то вторгался в его жизнь. Но как ни напрягал провансалец свою память, он не мог вспомнить, при каких обстоятельствах это произошло.
