Но благородная донна лишь крепче сжимала узкие губы. Она делает все, о чем ее просил дорогой брат: его жена не знает ни в чем отказа, никаких забот и тревог. Остальное ее не касается. Если Натали предпочитает беспрерывно плакать и чахнуть, а не вести себя как положено женщинам рода де Аламеда, то тому виной – порченая французская кровь.
Нати, как и всякий ребенок, любила свою маму, но с тех пор как отец отправился в море, с мамой просто не было никакого сладу: она то беспрерывно плакала, то смотрела куда-то в пространство, не замечая пытающуюся развеселить или привлечь к себе внимание дочь. Она постоянно болела и постоянно печалилась, а еще часами молилась, заставляя молиться вместе с ней и Чио.
Поэтому Нати теперь с ней было скучно и грустно. Иногда к ним приходили гости с детьми, но девочки были скучны и хотели играть лишь в куклы, а мальчики не желали играть с девочками и глядели на них так снисходительно, словно были уже взрослыми сеньорами. Одного она даже побила – за этот невыносимый взгляд. Потом, правда, пришлось стоять в часовне на коленях в искупление своего дурного поступка и в назидание того, как полагается вести себя благородным сеньоритам.
Зато с побитым Хуаном Миро она подружилась. Нати показала ему ручей, где они с кузеном Алонсо пускали кораблики, а Хуан подарил ей игрушечный галеон – на таком ее отец, дон Рикардо, поплыл за золотом в Новый Свет. На игрушке даже можно было поднимать и опускать паруса! Слугам пришлось расчистить ручей и сделать маленькую запруду: теперь корабль мог плавать беспрепятственно, не садясь на мели и не преодолевая течения. Тетя Иса, конечно, поджимала тонкие губы так, что они были уже совсем не видны, но не запрещала играть племяннице в мальчишеские игры – Миро приходились им дальними родственниками и были очень уважаемой семьей. Мало ли, может, дон Рикардо посмотрит благосклонно на будущий союз с этим родом!
А малютка Нати меж тем уже успела в первый раз обручиться. Пятилетний дон Хуан, покоренный ее прямым и метким ударом в нос, а также тем, что она в отличие от других сеньорит разделяет его страсть к кораблям и морским баталиям, как-то принес колечко, утащенное из шкатулки его сестры, и сделал предложение руки и сердца по всем правилам этикета. Недолго думая Нати согласилась выйти за него замуж – потому что любимый кузен Алонсо был так далеко и уже так долго, что она от него уже отвыкла. Они даже серьезно обменялись поцелуями в щеку. Колечко, оказавшееся слишком большим для пальцев сеньориты де Аламеда, Нати засунула в свой детский кошелек.
Время шло.
Исабель не показывала, что волнуется все сильнее, лишь становилась нетерпимее и сварливее. Когда вышли все мыслимые и немыслимые сроки, а вестей о возвращении или хотя бы о судьбе вышедших в море мужчин так и не поступило, Натали укрепилась в мысли, что ей, Натали Мартель де Аламеда, скоро придется подписывать счета и письма как Натали Мартель вьюда (вдова) де Аламеда. Она, конечно, недолго задержится на этом свете, но раз уж ей суждено уйти вслед за возлюбленным супругом, как оставить в земной юдоли скорби несчастного ребенка? На кого надеяться? Кому довериться?
Натали даже тайком отправила письмо родственникам во Францию с описанием своего бедственного положения. Ответ не замедлил себя ждать и был сухим, коротким и определенным: раз уж она сделала свой выбор вопреки советам родным, вопреки своей истинной вере и предпочла жизнь на чужбине с папистом, то родня не желает знать ее и уж тем более ее испанское отродье. Пусть обратится за советом к Богу: он милосерден, он наставит, убережет и поможет своей заблудшей дочери…
Исабель чуть ли не возненавидела француженку – за ее бурное отчаяние и показную, как она считала, набожность. Что страдать и биться в рыданиях – ее ребенок вот он, рядом, не пожран язычниками или акулами, не казнен иноверцами, не утоплен внезапным штормом и не повешен кровожадными пиратами… Видно, много грехов у этой женщины, раз она так их замаливает!
Бог сжалился однажды или ему попросту надоели ее бесконечные мольбы: в минуту просветления Натали вдруг вспомнила, что родной брат ее отца Жан Жак Мартель очень давно уехал в Новый Свет и открыл прибыльное торговое дело во французской колонии. Молодая женщина послала дядюшке письмо, в котором описала весь настоящий и вымышленный ужас своего положения. Жан Жак понял письмо так: его племянница томится среди испанцев, испытывая голод, холод, лишения, преследования, и вместе с малюткой-дочерью готовится вот-вот отдать Богу душу. Мартель смутно припомнил тихую худенькую бледненькую девочку, валившуюся с ног при малейшем ветерке, – конечно, разве она может выдержать хотя б каплю бедствий, что выпали на ее долю? Нимало не раздумывая, Жан Жак дал согласие на немедленный приезд племянницы с ребенком; порекомендовал надежного судовладельца и даже заплатил за то, чтобы их доставили на остров Омори.
Его ответ пришелся на самую темную пору жизни Натали – один из знакомых капитанов принес страшную весть о гибели торгового каравана дона де Аламеда.
Натали слегла окончательно. Исабель бродила по дому, молчаливая и бледная, словно призрак; слуги и домочадцы поспешно исчезали с ее пути. Глаза ее всегда были сухи и неумолимы – глаза карающего ангела, каким представляла его себе француженка. Тень смерти легла на дом де Аламеда. Даже неунывающая и шумная Нати вела себя тихо и незаметно: всякие визиты прекратились, ей оставалось либо играть с детьми слуг, либо листать книги в отцовском кабинете. Дон Рикардо не видел ничего страшного в том, что женщина разумеет грамоту в пределах Библии и счетов зеленщиков и портних, и потому девочку учили читать. Хотя больше всего, конечно, Нати привлекали в книгах гравюры и картинки.
Получившая ответ от дядюшки Мартеля Натали радостно обнимала дочь, целовала, говорила без умолку, путая французские и испанские слова. Но главное Нати уяснила: они поедут далеко, за море, в гости к ее дедушке Жану Жаку, в края, где всегда тепло и весело.
– А мы там встретим папу? Папа же туда уплыл?
Лицо матери омрачилось.
– Все может быть, все может быть, моя деточка. Может быть, он ждет нас там. На все воля Божья.
Хотя Натали от души надеялась, что все-таки они встретятся не на дне морском, где сейчас покоится тело ее ненаглядного Рикардо.
Поначалу француженка решила уехать тайком. Однако, прожив всю жизнь за спиной родственников, а следом и мужа, поняла, что не знает самого простого: как собрать вещи, добраться до порта, сколько денег и драгоценностей следует взять с собой… Поэтому в конце концов она решилась на разговор с Исабель. До того был силен ее страх перед золовкой, что Натали даже не сознавала, что после гибели мужа она стала главной наследницей и полновластной хозяйкой этого дома и всех его слуг и домочадцев.
