Вокруг засмеялись и, тут же забыв о короле, несколько минут смотрели молча, как вспыхивали на солнце и свертывались паруса на реях русского клипера.
— Все! Просушили парусину, — сказал матрос с трубкой.
Никто не расходился, так как вскоре от борта клипера отчалил вельбот и, дружно подгоняемый на диво тренированной командой гребцов, помчался к берегу. Подошли еще моряки и несколько рабочих из доков и принесли свежие новости о русском клипере. Каким-то путем стало известно, что «Ориону» запрещен выход из порта.
Эта весть вызвала общее возмущение.
— Как! Не пускать корабль на родину, когда там революция! — воскликнул моряк с трубкой. — Между прочим, кое с кем я встречался из этих русских, — доверительно сообщил он, — парни так и рвутся домой.
— А груз-то у них знаете какой? — с отчаянием в голосе спросил старый моряк и был наконец вознагражден всеобщим вниманием. — Оружие у них в трюмах. Мне говорили знакомые грузчики. Вначале клипер намеревались направить во Францию, да раздумали. Сейчас изменили курс, говорят, целая эскадра готовится к походу в Россию.
— Тем более! — Моряк с трубкой выхватил сирену изо рта и потряс ею над головой. — Наши лорды испугались, что винтовки попадут в руки большевиков.
Многие не знали, кто такие большевики, и моряк с трубкой охотно объяснил:
— Неужели не понятно, что большевики — значит большинство. Большинство народа! Конечно, ото не люди с деньгами, не лорды и прочие, а вот как мы с вами.
— Но ведь еще идет война, — раздался неуверенный голос молодого матроса, — большевики подыгрывают немцам, и если оружие попадет к ним, то сами знаете, что будет.
Матрос с трубкой пристально посмотрел на него:
— Постой-ка, парень! А ты, случаем, не член парламента? Или, может, помощник лорда-адмирала? Или сам адмирал? Ну-ка, ребята, давайте посмотрим, нет ли у него под робой адмиральского мундира.
Толпа дружно захохотала.
Высокий тощий моряк подошел к матросу с трубкой и положил ему руку на плечо. Он все время как-то безучастно присутствовал в толпе, ни разу не улыбнулся, не издал одобрительного возгласа, и только иногда в его глазах мелькали любопытные искорки и тут же гасли.
— Идем, Гарри, под крышу, а то я весь просох на солнце, да и сквозняком прохватило.
— Погоди, Арт. Сейчас, — сказал матрос с трубкой. — Как будто они идут к адмиральской пристани. Хотелось бы мне посмотреть, как лорд-адмирал будет выворачиваться наизнанку, когда его припрут русские к самому фальшборту. Все-таки союзники. На них вся война на суше держалась. И вдруг арестовали!.. Впрочем, ты прав, Арт. Пошли обсудим это дело за кружкой пива. В ночь отходим. Через три часа надо быть на «Грейхаунде». Когда теперь еще посидим в пабе да потянем холодного пивка?
— Может, придется потянуть холодной морской воды со льдом, — промолвил мрачный Арт.
— Ну это когда еще будет! — сказал Гарри. — А пока выпьем чего погорячей. Вечно ты, Арт, со своими пророчествами.
— К этому надо быть всегда готовым… рано или поздно. Лучше, чем… вот так, — сказал пожилой моряк.
— Э, да ты, видно, крепко сел на мель, старик? — сказал Гарри, выбивая трубку о каблук. — Идем смоем морскую соль. Идем, идем. Хватит монеты на дюжину галлонов пива и еще на виски останется. Ты ведь знаешь порядок: настоящий моряк не берет с собой в плавание лишнюю тяжесть.
Толпа стала расходиться. Компания моряков торопливо скрылась в гостеприимно распахнутой двери пивной «Счастливый ветер».
Клипер «Орион» был еще совсем новым кораблем. Его построили перед самой войной в одном из доков шотландского порта Абердина. Несколько лет «Орион» служил учебным судном, на нем проходили практику воспитанники Морского корпуса, а на третий год войны, после больших потерь в торговом флоте, им стали пользоваться как транспортом для перевозки военных грузов. Он мало чем уступал знаменитым «чайным клиперам», а по маневренности превосходил их, так как на нем установили паровую машину.
«Ориону» везло. Он ни разу не повстречался с немецкой подводном лодкой, хотя совершил несколько рейсов между британскими и французскими портами, ходил и в Америку по самым опасным морским дорогам, где сторожили немецкие подводные лодки. Новый рейс предполагался во французский порт Брест. «Орион» взял полный груз для русского экспедиционного корпуса во Франции. В это время резко изменилась политическая обстановка в мире в связи с тем, что революционная Россия вышла из войны. Командир клипера капитан второго ранга Воин Андреевич Зорин обратился с рапортом к начальнику Плимутского порта адмиралу сэру Эльфтону, требуя разрешения выйти на родину. Адмирал долго тянул с ответом, наконец прислал распоряжение немедленно сдать груз в плимутской военной гавани и ждать дальнейших указаний. На это командир клипера ответил, что за груз, находящийся в трюмах «Ориона», заплачено русским золотом, клипер принадлежит России, какая бы власть в ней ни существовала, и он, командир, требует, чтобы ему не чинили препятствий при выходе из порта.
Прошло две томительные недели, и адмирал прислал ответ, в котором со сдержанной яростью писал, что транспорт «Орион» (явное стремление уколоть русский военный корабль) по соображениям, связанным с войной и обязательствами союзников, временно задерживается в порту королевского флота Плимут. О чем уведомлено русское военное министерство (которого уже не существовало) и на что получено его согласие. При изменении обстановки плавания в британских водах, а также в водах Северной Атлантики транспорту немедленно будет дано разрешение покинуть Плимут с надежным эскортом (явный намек на то, что «Орион» включен в экспедиционный корпус).
Получив эту бумагу, командир, пользуясь хорошей погодой, провел парусное учение и вместо со своим старшим офицером отправился в Плимут к адмиралу сэру Эльфтону требовать немедленного разрешения покинуть порт.
Большинство матросов и офицеров с нетерпением ожидали возвращения вельбота, но внешне каждый в меру сил и характера старался не проявлять своих чувств. Вахтенный офицер мичман Стива Бобрин, или Белобрысенький, как его звали потихоньку матросы, с подчеркнуто равнодушным видом ходил по шканцам, поглядывая на старую крепость и парк. За парком стоял дом, где жила Элен — продавщица из магазина перчаток. Сколько перчаток накупил Стива! Теперь он мог не заботиться о них всю жизнь. Стива был не прочь и дальше поддерживать торговлю отца Элен, но… пожалуй, он был одним из немногих, кто не отказался бы еще постоять в Плимуте.
Козырнув вахтенному офицеру, прошел старший боцман. Павел Петрович Свиридов обходил корабль, осматривая его после учений, хотя и знал, что все «сделано по чести», но усидеть в своей каюте он не мог. Хотелось отвести душу с матросами, поговорить о доме, ругнуть английские порядки. Но вдруг, не дай бог, какая оплошность! Нет! Такого боцман не мог допустить, да еще в чужой стране. Боцман считал, что «клиперок» — частица России. И уж она-то, эта частичка, здесь, на чужбине, должна выглядеть в полной форме.
