2000
Ну, вот он. 45 000 беспредельно уверенных в себе тонн водоизмещения отправляются в свое первое плавание. Он непотопляем — или, по крайней мере, в этом уверили пароходные агенты две тысячи пассажиров, взошедших на борт. Он безопасен, как танцплощадка, хороший ресторан или отель класса «люкс» на твердой земле. Может быть, поэтому в команде «Титаника» предпочтение отдано поварам, официантам и метрдотелям, а не поднаторевшим в своем деле морякам. Это была плавучая резиденция, стремительная и неуязвимая, а поведение капитана, как и на всех судах такого типа, больше подобало директору какого-нибудь санатория для миллионеров, чем судоводителю в открытом море.
В трагедии этого несчастного судна не было ни героизма, ни величия, ни доброты, ни благородства. Зато в немыслимом изобилии представлены были спесь, глупость и некомпетентность. Кто-то заметил, что бедолаги-оркестранты должны были бы не захлебываться на палубе, продолжая исполнять «Ближе, Господь, к Тебе»[30] или нечто подобное, а рассесться по спасательным шлюпкам, чтобы приблизиться к Господу по иному, менее неудобному случаю. С другой стороны, эвакуация с гибнущего судна была организована из рук вон скверно, а вернее — не организована вовсе. Капитан Эдвард Дж. Смит в ту ночь, 14 апреля 1912 года, вел себя скорее как управляющий отелем, а не как моряк с 34-летним стажем: он принимал у себя на борту президента судостроительной компании и владельца верфи, где строили «Титаник», и потому лишь через двадцать пять минут приказал радисту подать первый сигнал SOS.
И позднее для сотен пассажиров, которые барахтались в ледяной воде, эти двадцать пять минут стали роковой чертой между жизнью и смертью. Вдобавок, чтобы не вызвать панику, капитан Смит не сразу отдал приказ покинуть судно, а когда все же отдал, то столь нерешительно, что многие пассажиры не сумели осознать всю степень опасности и неторопливо собирались на палубах, меж тем как внизу, в машинном отделении, кочегары уже тонули как крысы.
Более того — когда корпус «Титаника» уже на четверть ушел под воду и крен на правый борт достиг пяти градусов, одни пассажиры садились в спасательные шлюпки, другие все еще прогуливались по палубам или спали у себя в каютах, пребывая в полнейшем неведении относительно происходящего, а третьи и вовсе не желали покидать судно, чувствуя себя на борту в большей безопасности. Да и вместить эти шлюпки могли только половину из 2206 человек, находившихся на «Титанике». Печальный парадокс — пассажиры третьего класса, первыми осознавшие опасность, поскольку находились на нижних палубах и на твиндеке, оказались вообще без средств к спасению: множество мужчин, женщин и детей погибло потому лишь, что матросы, исполняя приказ, не пропускали их на палубу первого класса. А она погрузилась последней, и кроме того, там еще были места в шлюпках. И потом, когда поднялась паника и началось повальное «спасайся кто может», когда все, что могло плавать, было спущено на воду, а все остальное ушло на дно вместе с 1503 пассажирами, в этих самых шлюпках оставалось 500 свободных мест.
Однако ошибки совершались не только в промежуток времени между тем моментом, когда «Титаник» пропорол правый борт об айсберг, получив стометровую пробоину, и тем, когда в 2:10 корма лайнера окончательно скрылась в ледяных водах Северной Атлантики. Самую серьезную ошибку — и не техническую, а концептуальную — допустили еще при зачатии исполинского лайнера. Джозеф Конрад, который был моряком задолго до того, как сменил капитанский мостик на письменный стол романиста, очень точно сформулировал, что он думает по этому поводу. Чего ждать, горько вопрошал он, если для удовольствия и потехи тысячи богатых постояльцев, у которых денег больше, чем можно потратить, собирают из тонких стальных листов плавучий отель, декорируют и отделывают его в стиле, представляющем собой смесь Древнего Египта и Людовика Пятнадцатого, а потом отправляют эти 45 000 тонн на скорости двадцать один узел по морю, где встречаются айсберги? Ответ на вопрос Конрада дает история крупных кораблекрушений, показывая, до какой степени высокомерие и тщеславие человеческие, которые неизменно выступают в союзе с глупостью и проистекающими от нее ошибками, ослепляют, как сказано в Коране, того, кого Всевышний хочет погубить.
В той же статье, опубликованной в «Инглиш Ревью» всего месяц спустя после трагедии, польско-британский писатель сравнивает катастрофу «Титаника» с гибелью «Доуро» — этот пароход был меньше, чем гигант компании «Уайт Стар», но имел то же соотношение команды и пассажиров. На «Доуро» был опытный капитан и вышколенная команда — его никак нельзя было счесть плавучим отелем, где к шести сотням официантов и прочей обслуги зачем-то добавили старшего механика, капитана и кочегаров. В полночь, находясь в опасных восточных широтах, он столкнулся с другим пароходом. На плаву «Доуро» оставался двадцать минут. И за это время успел спустить шлюпки, куда благодаря грамотным, профессиональным действиям капитана и экипажа, не потерявшим ни спокойствия, ни человечности, и были рассажены все пассажиры за исключением одной-единственной женщины, которая отказалась покинуть судно. Вслед за тем время, что называется, вышло, и вся команда от капитана до метрдотеля (кроме третьего помощника капитана, руководившего эвакуацией, и матросов — по двое на шлюпку) пошла ко дну вместе с «Доуро», выполнив свой долг и безропотно приняв свой удел. Потому что это был пароход, завершает свой комментарий Конрад, пароход, а не плавучий «Гранд-Отель», вышедший в море без спасательных шлюпок, без должного количества обученных моряков, но зато с четырьмястами бедолагами-официантами.
Я прочел эту статью еще в ранней молодости, в ту пору, когда сообщения о кораблекрушениях навсегда впечатывались в память людей, любящих море. Может быть, поэтому «Титаник» никогда не был мне симпатичен. И глядя на фотографию, где этот неуклюжий морской гигант выходит в свой первый и последний рейс, я думаю, что в эту самую минуту Случай со свойственным ему затейливо-трагическим чувством юмора прокладывал на собственной морской карте дрейф айсберга на юго-юго-восток, наметив точку рандеву точно на 41°46’ северной широты и 50°14’ западной долготы. Еще я недавно узнал, что компания «РМС Титаник Инк.», созданная для коммерческого использования остатков лайнера, отказалась от попыток поднять со дна обломок корпуса (по этому поводу затевалось специальное и бешено дорогое шоу, ведущими которого должны были стать актер Бёрт Рейнолдс и астронавт Базз Олдрин). Одобряю — подобно морякам, убитым в бою или утонувшим в кораблекрушении, старые добрые корабли, некогда бороздившие моря, как Бог заповедал, должны мирно спать на дне морском, поскольку честно заслужили себе вечный покой. Что же касается самого «Титаника», то он и восемьдесят четыре года спустя после своей гибели являет собой то же самое, что и в то недолгое время, когда был на плаву, а именно — жалкое зрелище.
