– А что с твоим братом?
– Ох, Гарри, он мне как брат, и мама думает о нем как о своем сыне! Но тут появился незнакомец, который хочет отобрать у нас Джека.
– Незнакомец? Кто же?
– Доктор конфедеративной армии по фамилии Макки. Он утверждает, что является отцом Джека.
– А он правда его отец?
– Мы ему не верим. Но доктор Макки говорит, что может это доказать.
– Вот так новость, Мэрион. Расскажи-ка подробнее.
– Хорошо, – и девушка рассказала Гарри все, что произошло за последнее время. Он выслушал ее с большим интересом.
– Хм! И Джеку он не нравится?
– Нет, он его ненавидит.
– Будет очень неприятно, если история доктора окажется правдой.
– Ему понадобятся очень серьезные доказательства, чтобы мы поверили.
– Послушай, Мэрион, – на минуту молодой врач задумался. – Кажется, я раньше слышал имя доктора Макки.
– Где же?
– Сейчас и не вспомню. Но я уверен, что тогда я учился в Филадельфии.
– Он был там врачом?
– Постой, кажется, он был как-то связан с неким фальшивым медицинским институтом, который обманывал людей по почте. Но я не уверен.
– Если это правда, я хочу, чтобы ты все разузнал, Гарри. Мама захочет знать о докторе Макки все, прежде чем мы отдадим ему Джека.
– Я сделаю все, что смогу, Мэрион. Я люблю Джека, хотя он был еще маленьким, когда я уехал, если ты помнишь.
– Ты был так далеко и так долго, Гарри, – тяжело вздохнув, ответила девушка.
– И правда… Только теперь я все осознал, хотя раньше не придавал этому значения, – он посмотрел прямо в глаза Мэрион и вдруг взял ее за руку. – Дорогая кузина, ты простишь мне, что я присоединился к тем, кого вы считаете врагами?
Девушка покраснела.
– Я не должна, Гарри, но…
– Но ты простишь, несмотря ни на что?
– Я… я подумаю, – запнувшись, ответила она.
– Мы были так близки, когда я уехал. Я не хочу, чтобы эта близость исчезла.
– Мы были близки? – смущенно пробормотала девушка.
– Да, очень. Не помнишь? Ты любила сидеть на моих коленях.
– Неужели! – воскликнула она. – Ты уверен?
– Как будто я мог забыть…
– Кажется, у тебя слишком хорошая память на такие воспоминания, – медленно сказала она.
– Я еще кое-что помню, Мэрион. Мы были тогда как брат и сестра, и ты любила обнимать меня и целовать.
– Я не верю, что могла вытворять такие глупости, Гарри!
– А я отлично все помню!
– Не пора ли нам в дом?
– Не сердись, Мэрион. Ведь я постоянно вспоминал о тебе, и никогда не перестану вспоминать, даже будучи янки!
– Янки ты или нет, Гарри, ты всегда будешь мне очень дорог как кузен, – быстро ответила девушка.
– Кстати, о кузенах. Сент-Джон часто здесь бывает?
– Довольно часто.
– Думаю, он приходит к тебе?
– Он навещает меня и маму. С Джеком они не ладят.
– Что, он не нравится Джеку?
– Джек считает Сент-Джона заносчивым, а Сент-Джон считает Джека самозванцем низкого происхождения.
– Сент-Джон уже женат?
– Нет.
– И ты говоришь, он часто сюда приходит?
– Да.
– Возможно, он хочет жениться на тебе, Мэрион, – выпалил Гарри Пауэлл.
Мэрион густо покраснела.
– Ну, вообще-то он говорил об этом, – тихо ответила она.
– Вот дьявол!
– Гарри!
– Прошу прощения, Мэрион, но… Но… это для меня совсем не радостная новость.
– Не стоит из-за этого грубить, Гарри. Сент-Джон говорит, что среди янки нет настоящих джентльменов. Но я думаю иначе, особенно после встречи с полковником Стэнтоном.
– Ох, это Сент-Джон сбил тебя с толку! Среди моих товарищей по службе достаточно таких джентльменов, каким ему никогда не стать! – Гарри принялся ходить по беседке. – Но оставим это. Я не должен говорить плохо о твоем будущем муже.
– Кто сказал, что он мой будущий муж?
– Как же, вы так близки.
– Да нет же.
– Какая разница? Ты сказала, он сделал тебе предложение.
– Это совсем другое.
Гарри Пауэлл пошел на второй круг.
– Думаю, ты его любишь, хотя я не понимаю, как девушки могут любить такого невыносимого зануду.
– Гарри, не относишься ли ты к Сент-Джону предвзято?
– Может быть. Но если серьезно, Мэрион, что такого есть в Сент-Джоне, за что его можно полюбить?
– Он – Риван.
– Это так.
– Если я выйду за него замуж, я останусь Риван.
– Тогда почему тебе не остаться старой девой, ведь ты все равно будешь Риван! Лучше уж так, помяни мое слово.
– Значит, ты советуешь мне не выходить замуж?
– Я советую тебе не выходить за Сент-Джона.
– Ах!
– Вы помолвлены? – спросил он, подойдя ближе.
– Нет.
– Рад это слышать.
– А ты женат, кузен Гарри? – вдруг спросила девушка.
– Я? Нет, Мэрион… Еще нет.
– Думаю, скоро ты женишься на какой-нибудь девушке-янки.
– Я не думаю, если только…
– Если только что?
– Если только девушка, которую я всегда любил, не откажет мне, Мэрион. Как ты думаешь, она откажет мне? – и Гарри взял обе ее руки.
– Гарри, ты ведь… Ты ведь янки…
– Но это не изменило моих чувств к тебе.
– Настоящий янки не должен любить южанку.
– Почему?
– Ну, я точно не знаю, но это как-то… Как-то неправильно…
– Ты имеешь в виду, что южанка не должна любить человека, который сражается за то, что говорит ему совесть? – побледнев, встревоженно спросил молодой человек.
– Нет, нет, Гарри! Я уважаю то, что ты борешься за свои принципы. Но нам лучше больше не говорить об этом сейчас, – девушка посмотрела на садовую дорожку. – Смотри, Сент-Джон идет, отпусти меня.
Гарри выпустил ее руки и сел на противоположную скамью. Через секунду на пороге беседки появился Сент-Джон Риван.
Сент-Джон быстро шел по садовой дорожке и не заметил Гарри Пауэлла, хотя сразу разглядел хорошо знакомое ему платье Мэрион. Теперь, увидев молодого врача, он изменился в лице, так как рассчитывал застать Мэрион одну.
– Прощу прощения, Мэрион, – сказал он. – Я не знал, что у тебя гость.
– Иди сюда, Сент-Джон, – ответила девушка. – Не узнаешь его? Это же доктор Гарри Пауэлл.
– Ах! – Сент-Джон явно удивился. – Как поживаешь? – чопорно добавил он.
– Пожмите руки, вы же кузены, – сказала Мэрион, которой не понравилось мрачное выражение лица Сент-Джона.
– Прошу прощения, но я не могу пожимать руку человеку, который носит такую форму, – ответил денди. – Я удивлен, Мэрион, что ты так близко общаешься с врагом своей страны.
Мэрион вспыхнула и прикусила губу. Гарри Пауэлл стиснул зубы и холодно улыбнулся.
– Как вижу, ты вообще никакой формы не носишь, Сент-Джон, – многозначительно заметил он.
– Нет. Долг велит мне оставаться с матерью, – запинаясь, произнес Сент-Джон.
