Нужно сказать, что своей щедростью Жан-Клод сразу же подкупил меня. Познав голод и необыкновенную скупость бывшего хозяина-плантатора, я неожиданно оказался рядом с человеком, добывавшим деньги суровым трудом, но не делавшим из них культа, не молившимся на них, словно христопродавец, а весело прогуливавшим их на самое лучшее вино и отменную еду. Таков был образ вольной жизни буканьеров, они не были подданными ни одного монарха или правительства и не платили никому никаких налогов. Может быть, именно поэтому некоторые из них успевали и покутить, и сколотить приличное состояние. Позже я знавал одного буканьера, который вместе со своим напарником вел довольно умеренный образ жизни и увез с Сан-Доминго во Францию пять тысяч ливров. Но, как говорили знатоки, это еще не предел того, что можно заработать, будучи буканьером. Словом, я был очень рад, что передо мной открывались новые возможности.
Глава пятая
Из записок графа Пенальбы
Западные Индии поразили мое воображение самыми радостными, яркими красками. Необычайного цвета море, бездонная синева неба, палящее огненное солнце – все это настраивало на самые радужные мечты, когда «Feliz Navidad» бросил якорь в гавани Сан-Хуан-Пуэрто-Рико, поскольку наш капитан наотрез отказался заходить в порт Санто-Доминго.
– Поймите меня правильно, сеньор, это большой крюк. Если я его сделаю, отстану от флотилии, которую потом нужно будет догонять в одиночку.
– Ничего страшного, я готов заплатить за неудобства.
– Молодой сеньор шутит. В здешних водах довольно много протестантских корсаров, которые только и ждут, чтобы какой-нибудь торговый корабль отстал, чтобы напасть и разорвать его на куски, как акулы. Нет, не уговаривайте. Я не могу рисковать всем грузом ни за какие деньги. Максимум, что я могу для вас сделать, это высадить в Сан-Хуан-Пуэрто-Рико, когда флот будет пополнять там запасы воды. Вы без труда найдете какую-нибудь небольшую посудину, которая доставит вас в Санто-Доминго.
Так мы оказались на Пуэрто-Рико. Было приятно после долгого плавания вновь ощутить твердую почву под ногами. Флот, пополнив запасы воды, двинулся дальше, а мы, подыскав каботажное судно, которое возвращалось на Эспаньолу, отправились на нем в Санто-Доминго. По пути капитан много жаловался на разбой французских, английских и голландских корсаров, которые мешают развитию местной торговли между испанскими островами Западных Индий.
– Эти канальи, словно черти, появляются неизвестно откуда, а потом прячутся в своих глухих бухтах. Слава богу, на Эспаньоле теперь новый военный губернатор, который поприжал им хвост. Поговаривают, что после того, как он прогонит всех несанкционированных протестантских поселенцев с острова, в Санто-Доминго будет заходить флот из Испании. А то мне всякий раз приходится подкарауливать его в Сан-Хуан-Пуэрто-Рико, чтобы купить хоть немного европейских товаров. Поверьте мне, не один я жду этого дня.
Еще во время перехода через океан всем командам кораблей было известно, что к губернатору графу де Пенальбе плывет сын. А когда мы подошли к берегам Пуэрто-Рико, наверняка был отряжен специальный корабль, чтобы предупредить моего отца. Иначе чем объяснить, что он заранее знал о моем прибытии и уже встречал меня на пристани.
Вот она, долгожданная минута. Подплывая на первой шлюпке к причалу, я сразу увидел отца. Среднего роста крепкий мужчина лет сорока пяти махал мне черной широкополой шляпой с белым плюмажем. Отец почти совсем не изменился с нашей последней встречи – все такая же прямая гордая осанка, черные волосы, искрометные светлые глаза.
– Как ты повзрослел! – воскликнул отец, заключая меня в объятия. – Боже мой, мы не виделись три года, а ты так вырос, так возмужал. Я рад, очень рад, что ты оставил Европу и приплыл ко мне. Постараюсь сделать все, чтобы ты не пожалел об этом. Вот только твоя матушка…
– Я тоже очень рад видеть тебя, отец, – сказал я, оглядываясь по сторонам. По правде, мне, как любому 18-летнему парню, было не очень-то приятно, что меня у всех на виду тискает взрослый мужчина, пусть даже и мой отец. Я старался не показывать этого, поскольку в глубине души уже считал себя тертым калачом, бывалым солдатом, успевшим поучаствовать в одной кампании, и наконец, умелым бретером. И у этого настоящего головореза, оказывается, есть отец, который лезет при всех со своими нежностями… Позор для моей репутации…
– Мне так повезло, – улыбнулся отец. – Мой сын со мной. Об этом могут лишь мечтать все испанские губернаторы. Не представляешь, Педро, как я горд и счастлив, что у меня такой взрослый сын.
– Отец, называй меня, пожалуйста, Пьер. Мне так привычнее…
– Об этом можешь сразу забыть. Здесь, так же как в Европе, идет война с французами, поэтому если я буду звать тебя Пьер, это будет неправильно понято. Здесь мы все говорим по-испански, поэтому ты будешь для всех Педро, ну а наедине я буду называть тебя как захочешь… Пьер так Пьер. Но что это у тебя на щеке?
Отец провел ладонью по моему свежему шраму, оставленному шпагой одного из дюнкеркских корсаров.
– Я вижу, это след от клинка. Боже мой, мой сын стал совсем взрослым. Может быть, у тебя и девушка есть, а? Ну признайся.
– Отец, мы же не одни…
Граф сделал вид, что осекся, и посмотрел на собиравшуюся толпу из местных жителей. Тут только он заметил за моей спиной Николаса.
– Здравствуй, мой старый боевой товарищ. Спасибо, что довез Педро живым и здоровым, – отец хлопнул по плечу моего камердинера. – А вот относительно невредимости… Но об этом после… Ну а теперь, – обратился он к своим чернокожим слугам, которые широко улыбались, видя нашу встречу, – хватайте вещи и несите домой. А мы с тобой, Педро, немного прогуляемся. Надеюсь, ты не устал с дороги? А у меня как раз есть еще дела.
Морское побережье около Санто-Доминго было не обустроено, поэтому все суда из Европы сначала заходили в устье реки, минуя форт, а потом разгружались в специально оборудованном месте. Остальная же эскадра ждала их на морском рейде.
– Что я могу? Лишь писать об этому куда следует, – кричал мой отец капитану судна «Feliz Navidad», около которого мы остановились. – Не могу же я покупать все это на собственные деньги? Или вы думаете, что это моя приватная война? То, что им там, наверху, не нужны эти земли, уже все давно догадываются. Лишь фанатики думают, что мы тут работаем на благо какой-то родины, которая давно перестала о нас заботиться.
– Ну не нужно так кипятиться, – отвечал капитан. – Что было погружено, то я и доставил вам согласно вот этим бумагам. Не знаю, чего вы так сердитесь. Если бы о ваших нуждах забыли, то не прислали бы и этого, как остальным губернаторам. Поверьте мне, капитану, который пойдет еще в Каракас и Каратхену, Пуэрто-Белло и Веракрус, – вы счастливчик и должны радоваться тому, что находитесь на особом счету и вам хоть что-то присылают.
