Ознакомительная версия.
Впопыхах покидая гавань, голландцы даже не смогли пополнить истощающиеся запасы воды. После того как эскадра покинула Акапулько, она разделилась: некоторые суда взяли курс на северо-запад, чтобы ждать галеон в открытом море, а остальные встали неподалеку от гавани, которую недавно покинули. 3 ноября и в последующие дни несколько лодок с голландцами вошли в Пуэрто-Маркес, что недалеко от Акапулько, и сумели наполнить водой несколько бочек, прежде чем были атакованы испанцами, которые убили четырех людей из их команды. Позднее два судна обнаружили на побережье место, где команда смогла пополнить запасы питьевой воды. С большими трудностями, преодолевая прибой, они успели погрузить бочонки с водой, прежде чем большой отряд испанцев появился на горизонте.
Команда Шапенама, которая жестоко страдала от цинги и испытывала сильное недовольство нерешительными действиями своего адмирала, которые приписывали его трусости, теперь полностью была деморализована. Как минимум, 30 человек из команды предпочло испытать свою судьбу в стане врага, перейдя на его сторону. В середине ноября флот воссоединился у берегов Зихуатенейо, и 29-го числа того же месяца голландцы перестали ждать манильские суда и покинули побережье Мексики, с тем чтобы пересечь Тихий океан. Впоследствии эскадра расформировалась в акватории Молуккских островов. Шапенам умер у берегов острова Ява в конце 1625 года. Голландцы связывали большие надежды с нассаусским флотом и, соответственно, инвестировали большие суммы денег в этот поход. Но после полного краха надежд, возложенных на эту экспедицию, они изменили приоритеты, перенеся зону своих интересов в акваторию атлантической Америки, и в 1628 году смогли захватить там мексиканский флот, груженный серебром. Неуклюжие же манильские исполины, груженные сокровищами, некоторое время в полной безмятежности курсировали в водах Тихого океана. В 1631 году король своим указом запретил единственный ежегодный рейс торгового судна, легально курсировавшего между Новой Испанией и Перу. Это привело к тому, что значительное количество серебра и контрабандных товаров должно было перевозиться между этими двумя вице-королевствами без какой-либо поддержки со стороны испанской монархии. После визита Шапенама вице-король Перу укрепил обороноспособность Кальяо, переоснастил два галеона и небольшое судно, хорошо вооружив их, а также взял множество галер на вооружение для защиты порта и сопровождения серебряных морских «караванов», идущих в Панаму.
В Новой Испании вице-король усовершенствовал укрепления и отремонтировал замок Сан-Диего в Акапулько, который после 1616 года был единственным легально открытым для торговли морским портом на западном побережье Мексики.
Осенью 1632 года Новая Испания снова была приведена в состояние «боевой готовности» из-за опасности вторжения пиратов. Весть о том, что пять вражеских судов обогнули мыс Горн и вошли в Южное море, пришла из Перу. Позднее три судна, принятые за голландские, были замечены около одного из портов аудиенции Гвадалахары. Наибольшее из них описывалось как судно с приблизительной грузоподъемностью в 300 тонн, а два других – по 100 тонн. Вице-король направил к манильским галеонам несколько кораблей с требованием держаться подальше от берегов Нижней Калифорнии. Вновь были мобилизованы вооруженные отряды, но тревога оказалась ложной. Возможно, замеченные суда принадлежали одной из нелегальных «жемчужных» экспедиций.
Последней серьезной попыткой голландцев бросить вызов испанскому господству на тихоокеанском побережье Америки была экспедиция Хендрика Брауера. Голландская Западно-Индийская компания, директором которой и являлся Брауер, решила предпринять еще одну попытку основать торговую колонию в Чили. Эскадра из трех судов покинула Голландию в ноябре 1642 года. У берегов Бразилии к ней присоединились еще несколько судов, и объединенный флот, обогнув мыс Горн, подошел к острову Чилоэ в мае 1643 года. Брауер умер несколько месяцев спустя, но его люди, оставшись в Вальдивии, построили форт и воевали с испанцами.
Когда эти вести достигли Мексики в начале декабря 1643 года, в Акапулько не оказалось ни одного судна, которое смогло бы защитить побережье или эскортировать манильские галеоны. Поэтому эта обязанность была возложена на дона Педро Портера Казанэйта, имевшего небольшое, хорошо вооруженное судно, стоящее на приколе в устье Рио-Гранде-де-Сантьяго, которое он планировал использовать для исследования Нижней Калифорнии. Судно Портера пересекло Калифорнийский залив и прибыло в Сан-Лукас, где оставалось в течение месяца, ожидая галеон. Последний же уже проследовал мимо и достиг Акапулько без каких-либо происшествий.
Тем временем в своем холодном, по-спартански обустроенном поселении далеко к югу от этих мест голландцы уже исчерпали все запасы продовольствия, а индейцы были непоколебимы в своем решении не оказывать им поддержку в их борьбе за Чили. В конце октября 1643 года они покинули Вальдивию, вернувшись в воды Атлантики.
В другой раз весть о пребывании вражеских судов в Тихом океане достигла Мехико в ноябре 1649 года. Кастелян Акапулько срочно воззвал о помощи в живой силе, которая была ему необходима для защиты порта от пяти больших неприятельских судов, замеченных на побережье. Они, как предполагалось, принадлежали некоему португальцу, который «совершил зверские поступки» в Буэнос-Айресе, украл корабли и вышел в открытое море с целью совершать набеги и грабить встречные суда. Уже в который раз вооруженные отряды поспешно были стянуты к побережью, разосланы предупреждения всем морским портам, а Портер Казанэйт был снова отправлен, с тем чтобы предупредить судно, идущее из Китая. И вновь фантомные суда пиратов растворились в воздухе.
После подписания Вестфальского мира эра печелингов в 1649 году формально закончилась. Голландские пираты, которых было достаточно много в Карибском бассейне, более не возвращались на тихоокеанское побережье испанской Америки, кроме как под видом невинных торговцев много лет спустя.
Практически все вторжения в испанские воды Тихого океана до 1643 года осуществлялись в период войн и были инициированы правительствами Англии и Голландии или, по крайней мере, косвенно спонсировались ими, исходя из национальных интересов этих стран для расширения подконтрольных рынков и укрепления престижа. В этой части нашего повествования мы столкнемся с врагом, к которому термин «пират» может быть приписан без всяких колебаний или сомнений. К джентльменам удачи, бороздившим воды Карибского моря, правительства Англии, Франции и Голландии сначала относились достаточно терпимо и даже в какой-то степени поощряли их действия, так как они наносили значительный ущерб их общему врагу – Испании. Иногда власти наделяли их определенными полномочиями, но это носило лишь формальный характер. Они были очень жестокими и независимыми представителями морской братии, заинтересованными лишь в наживе и удовлетворении своих собственных сиюминутных прихотей. Ради достижения своих целей они мучили, насиловали и совершали всевозможные злодеяния. Летописец экспедиции Сокинса-Шарпа цинично признает, что «золото послужило приманкой, соблазнив нашу свору веселых ребят… являющихся солдатами фортуны, они перевербовались и поступили на службу к одному западному могущественному монарху индейцев, императору Дарьену». На самом деле он не был столь могуществен и не обладал никакой властью, тем более властью над буканьерами – он просто всячески оправдывал их разбойные деяния и набеги.
Ознакомительная версия.
