– Ну и негодяй! – говорили они. – Мы обошлись с ним столь учтиво, что дали ему корабль и другие подарки, и после того он вооружается против нас же! Следовало бы его вздернуть. Но раз мы не можем выказать свое негодование ему, давайте вздернем сих собак, его людей, кои желают ему добра и сделали бы то же, будь они свободны.
Рулевой же сказал:
– Если б сие было в моей власти, – и шкиперов, и офицеров кораблей я бы с этой поры прихватывал с собою, только чтобы помучить. Ч[ерт бы подра]л этого Инглэнда!
Оттуда они направились к Каликуту, на рейде коего попытались захватить большой мавританский корабль, но пушки, установленные на берегу, будучи разряжены по ним, их остановили. Мистер Лэсинби, один из офицеров, служивших под началом капитана Макрэ, силою удержанный пиратами, находился в то время под палубой, и капитан пиратов вместе с рулевым велели ему присматривать за гика-брасами, в надежде (ибо они на то рассчитывали), что выстрел сразит его, прежде чем они дадут ему свободу, и допытывались, по какой причине его там не было до сей поры. Когда же он стал оправдываться, пригрозили при подобном небрежении застрелить его; после чего последний, взявшийся увещевать их и требовать высадить его, как то было обещано, на берег, получил немилосердные побои от рулевого. У самого же капитана Тейлора, ставшего ныне преемником Инглэнда, а потому имевшего привилегию проделать сие лично, не было на то возможности, ибо у него были искалечены руки.
На следующий день похода они поравнялись с голландским галиотом, направлявшимся в Каликут с грузом известняка, и на него посадили капитана Тоука и отослали его, и некоторые матросы ходатайствовали за Лэсинби, но тщетно, ибо, как заявили Тейлор и его сторонники, если мы отпустим сию собаку, которая слышала наши замыслы и решения, то расстроим все столь тщательно обдуманные планы, а особенно касаемые поддержки, которой мы ищем ныне у голландцев.
Всего день спустя они прибыли к Кочину, где послали с рыбачьим каноэ письмо на берег. И после полудня, дождавшись бриза со стороны моря, встали на якорь на рейде, салютовав форту 11 залпами с каждого корабля и получивши в ответ то же количество залпов: доброе предзнаменование того радушного приема, который они здесь нашли; ибо ночью к ним подошла большая лодка, до отказа нагруженная свежей провизией и крепкими напитками, и с нею слуга (некоего влиятельного горожанина), по имени Джон Трампет. Он передал, что им надлежит немедленно сниматься с якоря и плыть далее на юг, где их снабдят всем, что им потребно, будь то корабельные припасы или провизия.
Прошло совсем немного времени, как к борту пристало еще несколько каноэ с черными и белыми горожанами, кои без устали оказывали пиратам всевозможные любезности во все время их стоянки. Так, Джон Трампет доставил им вместительную шлюпку, груженую араком[135], более которого ничто не могло бы их возвеселить (было его там около 90 леджесов[136]), а еще 60 мешков сахару; подношение, думается, от губернатора и его дочери, пираты же отдарились, послав ему в ответ прекрасные настольные часы (украденные на корабле капитана Макрэ), а ей – большие золотые карманные часы, – как бы в залог того, что намереваются щедро расплатиться.
Когда все привезенное было на борту, они расплатились с мистером Трампетом к полному его удовлетворению – а насчитано было на шесть или семь тысяч фунтов стерлингов, – проводили его троекратным «ура» и 11 пушечными залпами с каждого корабля, и пригоршнями бросали ему в шлюпку дукаты, дабы шлюпочная команда сцепилась из-за них.
Ветер тою ночью был слаб, так что с якоря сниматься не стали, и наутро Трампет разбудил их видом новой партии арака и ящиков со штучными тканями и готовым платьем, прихватив с собою также местного сборщика податей. В полдень, когда эти двое все еще были на борту, пираты заметили на юге парус и, снявшись с якоря, пустились в погоню. Но поскольку тот был в выгодном для себя удалении от берега, то успел пройти севернее их и бросил якорь вблизи от форта Кочин. Вышеупомянутые джентльмены уверили их, что с ними не станут связываться, если они захватят то судно даже под самою крепостью, домогаясь купить его, когда оно еще не попало к ним в руки, и советовали идти к берегу, что они храбро и сделали, намереваясь взять его на абордаж. Но когда они подошли к своей дичи на один или два кабельтова и были близко от берега, форт выпалил из двух маленьких пушек, чьи ядра упали рядом с их носом, и они немедленно убрались с рейда, неторопливо направились к югу и ночью бросили якорь на прежнем месте, где Джон Трампет, соблазняя их немного задержаться, сообщил им, что через несколько дней мимо должен пройти очень богатый корабль, коим командует брат генерал-губернатора Бомбея.
Этот губернатор[137] – воплощение иностранной власти. Какие неудобства и унижения должны претерпевать подданные под началом такого правителя, который способен пасть до столь предательских и низменных средств, как сношения и торговля с пиратами, ради собственного обогащения! Определенно, такой человек не остановится ни пред какою несправедливостью, дабы возместить или сколотить состояние. У него под рукою всегда найдется argumentum bacillum[138], и стоит ему захотеть, как за половину времени, потребного на отыскание доводов в пользу противного, он убедит вас, что обман и притеснение – это и есть закон. То, что он использует в сей грязной работе посредников, отражает его чувства вины и стыда, но никоим образом не умаляет преступления. Джон Трампет был орудием; но, как говорила Собака из басни, хоть и по другому случаю: что делалось по приказам хозяина, то – поступки хозяина[139]. Я не мог не задуматься в этой связи, что за подлое правительство было у Санчо Пансы[140]: его не только лишили всех привилегий, но он действительно почти голодал; у него почти каждый день отнимали пропитание, исключительно под предлогом сохранения здоровья его превосходительства. Но правительства различны.
Кое-кто из пиратов стоял за то были, чтобы отправиться от Кочина прямо к Мадагаскару. Другие считали, что было бы вернее крейсировать, пока не удастся захватить судно, груженое припасами, и таких было большинство, а посему они повернули к югу и через несколько дней увидели у берега корабль; но, поскольку он стоял с наветренной стороны от них, они не могли подойти близко, пока ветер дул с моря, ночью же, при благоприятном ветре, они разделились, направившись один к северу, другой к югу, задумав запереть его между собою. Но, к своему удивлению и противу ожиданий, с наступлением дня вместо дичи обнаружили совсем рядом с собою паруса пяти больших кораблей, кои, тут же давши пиратам сигнал приблизиться, повергли их в крайнее замешательство, особенно тех, что были на корабле Тейлора, ибо напарник его находился поодаль (по меньшей мере, в трех лигах к югу); они устремились друг к другу и объединились, а затем сообща во весь дух устремились от этой эскадры, коей, как они решили, командовал капитан Макрэ, испытав смелость которого, они были бы рады избежать еще одной попытки.
