Ознакомительная версия.
— Во всяком случае они попали в западню, — заметил Медж, — и должны драться.
— Надеюсь, — ответил я. — Мне хочется видеть хорошее, ожесточенное сражение. Какая будет честь, если неприятель сдастся сразу?!
— Запоешь иную песню, когда вокруг тебя засвистят пули, мальчик, — ответил Медж. — А что касается славы, то ее не приобретешь, если возьмешь в плен негодяя, разбойника. Мне хотелось бы, чтобы это судно сразу пошло ко дну и чтобы нам было как можно меньше хлопот с ним.
Часы летели, а ветер все не подымался. Лейтенант Уорзи заметил, что пиратам удастся, если они захотят, укрепиться на берегу и нам придется брать и укрепление, и судно.
— Это не должно останавливать нас, — заметил капитан, — возьмем сначала корабль, а потом и укрепление.
Наконец на воде показалась легкая зыбь и задул с океана свежий, чистый ветерок. Быстро подняли якорь, и корабль поплыл по руслу к верховьям реки. Берега по обеим ее сторонам были покрыты деревьями, образовывавшими непроницаемые стены зелени, мешавшие нам видеть окрестности. Только вдали поднималось несколько высоких гор.
Мы подвигались медленно, так как ветер был слаб и начался отлив. Вскоре ветер совершенно стих, и нам пришлось стать на якорь. С наступлением вечера с суши подул горячий ветер.
— Нисколько не удивлюсь, если пираты попробовали улизнуть от нас, — сказал Медж. — Нужно хорошенько присмотреть, чтобы остановить их, если они попробуют попытаться удрать. Надеюсь, что попробуют: нам будет удобнее напасть на судно на ходу, чем когда оно стоит на якоре, да еще под прикрытием укрепления.
Было еще довольно светло; Питер и я разгуливали по палубе, так как мы были вахтенными. Вообще мы бывали в каюте только во время еды, так как это место не особенно приятно в жарком климате. На реке стояла еще более удушливая жара, чем на берегу. Я взглянул на берег, находившийся очень недалеко от нашего корабля, и увидел какую-то фигуру, двигавшуюся среди деревьев. Я указал на нее Меджу. Незнакомец подошел ближе, и мы увидели чернокожего безо всякой одежды. Он приложил руку ко рту, крикнул что-то и начал усиленно размахивать руками, как будто желая привлечь наше внимание. Медж послал меня к лейтенанту, который сейчас же велел спустить шлюпку и приказал Меджу подплыть к берегу и узнать, что нужно дикарю. Но тот вдруг обернулся, словно услышав или увидев что-то, бросился в реку и поплыл к нашему кораблю. Медж и я вскочили в лодку. Когда мы подплыли к дикарю, я увидел, что как раз перед нами высунулся из воды темный плавник какой-то рыбы, и сказал об этом Меджу.
— Это акула! — вскрикнул он. — И большая… Она, вероятно, поужинает бедным дикарем.
— Если наши голоса не отгонят ее, — ответил я. Ужас охватил меня при мысли, что мне придется видеть гибель человека. — Кричите, все кричите!
Мы с Меджем стали кричать; экипаж вторил нам изо всех сил. Дикарь только теперь заметил акулу и стал плескаться и отбиваться с громким криком. Бедняге угрожала опасность не только с этой стороны; в то же мгновение на берегу появилось несколько людей с ружьями и начали стрелять в него. К счастью, одна из пуль, предназначенных ему или нам, попала в акулу, только что собиравшуюся броситься на чернокожего.
Ранила ли ее пуля или акула испугалась наших криков, только она вдруг повернулась, ударила хвостом по воде и бросилась от дикаря.
Несмотря на пули, мы пошли вперед. Чернокожий был уже совсем близко от лодки, когда я заметил под водой громадное тело чудовища, скользившего с быстротой молнии. Акула только что подняла голову, когда мы сильным взмахом втащили бедняка в лодку. Огорченная акула в порыве мести вцепилась в одно из весел, но только сломала себе зуб.
Без разговоров Медж повернул шлюпку и направился к кораблю. К счастью, никто из нас не был ранен. Неприятель быстро исчез в кустарнике. Как только мы вышли из линии огня, одна из судовых пушек, заряженная картечью, выстрелила в наших преследователей. Они быстро отступили; не знаю, были ли между ними раненые.
Когда шлюпка подошла к кораблю, дикарь вскочил на палубу с ловкостью, показывавшей, что он нисколько не пострадал ни от бега, ни от купания. Он стоял перед нами совершенно нагой. Один старый матрос, находивший, вероятно, что в таком виде неприлично появляться на палубе британского морского корабля, принес ему парусиновые штаны. Дикарь, улыбаясь, надел их, отряхнул воду со своей курчавой головы и с самым спокойным видом подошел туда, где стоял командир с остальными офицерами.
— Я — Дикки Попо, сэр, — заговорил он на ломаном английском языке, — я — британский верноподданный, некогда служил его величеству, но охотники за неграми схватили меня, увезли и продали еще худшим, чем они, негодяям. Они взяли меня на корабль вместе с другими невольниками; а потом еще один негодяй взял нас на «Морского ястреба». Я заметил что-то неладное, когда они поднялись по реке и стали на якорь в мелкой воде. Вот я и задумал убежать на английский корабль. Под этим флагом я в безопасности, — прибавил он, указывая на развивавшееся на флагштоке знамя.
Видя, что Дикки Попо порядочно понимает по-английски, капитан стал подробнее расспрашивать его о неприятельском судне. «Морской ястреб» из Гаваны — такое же большое судно, как наша «Героиня». Матросов на нем столько же, сколько у нас, а пушек на две больше, так что противник оказывался опасный.
Дикки Попо рассказывал, что пираты уже захватили один корабль со ста пятьюдесятью невольниками и теперь подстерегают другой; мы помешали им, и теперь пираты обратились к капитану захваченного судна и уговорили его помочь им в случае нашего нападения. На берег с обоих кораблей спустили людей и пушки; послали самых сильных невольников, чтобы строить укрепления. Узнав, что в реку вошел наш корвет, Дик воспользовался случаем и бежал с работ, надеясь добраться до нас и сообщить о приготовлениях к нашему приему.
Выражение лица Дикки понравилось мне; я сразу поверил в его честность. На военном корабле с ним хорошо обращались; благодаря службе он избавился от рабства. Дикки был искренне благодарен англичанам и хотел на деле доказать свою благодарность.
Капитан не намеревался изменить своего решения.
— Я знаю, что могу вполне положиться на наших молодцов, — сказал он, — они свято исполнят свой долг и будут храбро бороться против наших низких врагов, — заметил он мистеру Уорзи.
— Без сомнения, сэр, — ответил лейтенант, — и надеюсь, что нам нетрудно будет овладеть неприятельским судном, несмотря на батарею на берегу и на помощь рабовладельческого судна.
Вскоре наступила ночь. Командир выразил мнение, что пираты попробуют ускользнуть от нас, несмотря на воздвигнутые укрепления, и выйти в море, пользуясь темнотой. Поэтому было отдано приказание зорко следить за неприятелем, поднять якорь, а часовым лечь внизу на палубе, чтобы быть наготове к отплытию. Выслана была также шлюпка, чтобы сообщить, если неприятель двинется.
Ознакомительная версия.
