— Что за чудеса? — задумался гамбуржец. — Не сбежал ли трусишка от мести губернатора?
— Куда? — удивился Кармо. — Скорей всего, утопился. Он так хотел умереть!.. Но вряд ли он решился на такой отчаянный шаг. Поищем еще, куманек.
Несколько друзей, узнав об исчезновении плантатора, присоединились к Кармо и Ван Штиллеру. Они побывали везде — от палубы до трюма — и вынуждены были наконец признать, что бедняга исчез с корабля.
Один из пленных с фрегата сказал, что, будучи незадолго до того на шкафуте, он вроде бы слышал, как в море что-то плюхнулось — то ли тело, то ли какой-то предмет.
— Утопился, — сказал гамбуржец. — Жаль, честное слово. Испанец, а хороший человек.
— А может, его утопили? — предположил Кармо.
— Кто? — удивился гамбуржец, глубоко пораженный его словами.
— Кто-то из его недоброжелателей.
— Капитан Валера?
— Как знать?
— Но тот бы закричал или стал сопротивляться.
— Его могли сначала избить или заткнуть рот кляпом.
— Но я только что видел Валеру на батарейной палубе. Он спокойно беседовал с капитаном парусника, — возразил гамбуржец.
— Ужасно жаль, что бедняга так плохо кончил. Он был так нам полезен.
— Шевелись, гамбуржец. Нам поручено быть начеку и присматривать за губернатором. Он опасней всех остальных!..
На рассвете корабль не был еще готов поднять паруса. Плотники, хотя и работали всю ночь, не смогли полностью забить течь, появившуюся на корме и грозившую серьезными осложнениями. Не был готов и руль: на складе не нашлось подходящих брусьев, и Моргану пришлось задержаться еще на сутки, а это грозило серьезной опасностью, так как воды постоянно бороздили испанские корабли.
Ночью, несмотря на полное затишье, флибустьеров настолько отнесло к венесуэльскому берегу, что его можно было смутно различить на горизонте. Что это был за берег, никто не знал. Даже испанский капитан, спрошенный по этому поводу, толком ничего не сказал: уже двое суток он не мог из-за урагана определить свое местонахождение.
Брошенный на произвол судьбы фрегат тоже снесло за ночь на юг. Слегка накренившись на правый борт, он маячил милях в двенадцати-пятнадцати и все еще оставался на плаву.
Морган, спешивший стать под паруса и поскорее добраться до Тортуги, где можно было также узнать о судьбе остальных кораблей, везших изрядную часть добычи, не вылезал из трюма, ободряя плотников. Починка давалась нелегко — вода поступала быстрей, чем ее могли откачать помпы.
Сюда были согнаны и пленные с фрегата. Встав в цепочку, они передавали друг другу ведра и ушаты с водой и выливали ее за борт.
Тем временем наступил вечер. Работе не видно было конца. Команда приуныла, сомневаясь, удастся ли починить корабль.
— Плохи дела, — сказал Кармо, поднявшийся на палубу подышать свежим воздухом и узнавший от товарищей безрадостные новости. — Графу Медине помогает, видать, Бог или сам дьявол. Если и дальше так дело пойдет, то мы не только не попадем на Тортугу, но и пустим пузыри у берегов Венесуэлы.
— Ты так думаешь, кум? — забеспокоился Ван Штиллер, поставивший на время одного друга на стражу у каюты.
— Утром берег едва был виден, а сейчас — как на ладони. Проклятое течение все время сносит нас на юг.
— Значит, течь не забита?
— Похоже, открылась еще одна! Я только что узнал, что с кормы снова прибывает вода.
— А раньше ее не было?
— Нет.
— С чего бы это?
— Есть подозрение...
— Какое?
— Говорят, кто-то из испанских пленных воспользовался недосмотром наших людей, занятых откачкой воды, и пробил отверстие с другой стороны.
— Ты следил за капитаном?
— Глаз не сводил, и, думаю, он понял, что внушает мне подозрение.
— Так это его рук дело?
— Вряд ли, он все время откачивал воду, — ответил Кармо.
— А нет ли у него сообщника?
— Кто его знает? Ладно, не будем отчаиваться.
До чего ж ненадежна судьба!.. Видать, она столкнулась с предательством и поклялась не оставлять в покое покорителей Маракайбо и Гибралтара. В полночь, когда плотники надеялись забить последние клинья и обшить пробоину медными листами, на них неожиданно обрушился поток воды с левого борта. Вода лилась так быстро, что они вынуждены были побросать инструменты и покинуть полузатопленный трюм. В довершение несчастья почти одновременно поднялся сильный северный ветер, и корабль с еще большей скоростью стало относить к берегу, до которого и без того было рукой подать.
На крик плотников немедленно прибежал Морган с Пьером Пикардцем. Капитан, к своей досаде, вынужден был согласиться, что новую течь бортовыми помпами не одолеть, тем более что команда совершенно выбилась из сил, работая не покладая рук в течение двадцати четырех часов.
— Стоило покидать старую посудину, — заметил Пьер Пикардец, вытирая пот с лица. — Сменяли шило на мыло!
— Не корпус, а настоящее решето! — сказал в сердцах помощник капитана. — А может, несмотря на твои угрозы, чья-то вражья рука подсобила стихии? Наткнись мы на подводный камень, мы и на палубе почувствовали бы удар.
— Да, — согласился Морган. — Это подлое преступление. Пока наши люди пытались забить течь, кто-то устроил другую.
— Зачем?
— И ребенку ясно: чтобы не дать нам вернуться на Тортугу.
— А нет ли у губернатора руки среди пленных с фрегата?
— Вполне возможно, Пьер, — сказал Морган.
— Говорил тебе, скинем их в море, — сказал Пикардец.
— Иоланда не простила бы эту жестокость. Да и отец ее никогда так не поступал.
— Верно, — нехотя согласился Пьер. — А сейчас что будем делать?
— Ничего не остается, как только посадить корабль на мель и задраить затем пробоины.
— Начинается прилив, Морган. Ветер крепчает.
— Постараемся посадить корабль на песчаную отмель. За работу, друзья! Уберите часть парусов! Постараемся сесть на мель до того, как судно наполнится водой.
Поднявшись на палубу, они нашли Иоланду, покинувшую каюту, едва лишь Кармо предупредил ее об опасности.
— Идем ко дну, капитан? — спросила она с обычным хладнокровием.
— Еще нет, сеньора, — ответил флибустьер. — Прежде чем корабль наполнится водой, пройдет часа два, а нам хватит и одного, чтобы добраться до берега. Видите там темную полосу на юге?
— А не развалимся? Смотрите, какие волны.
— Погода портится, — ответил Морган. — Но я надеюсь найти подходящее место, чтобы посадить корабль на мель.
Возвысив затем голос, он крикнул:
— Свистать всех наверх! Караульных тоже! Поднять паруса!
Все высыпали на палубу, включая Кармо и Ван Штиллера, считавших пока ненужным приглядывать за губернатором.
