– Сеньоры, в честь наших высокородных гостей, генерала дона Габриэля де Рохас-Валле-и-Фигуэры, а также его юного адъютанта дона Педро, сына нашего доблестного губернатора, завтра утром мы устроим охоту на черных пантер.
Небольшой зал, где сидело за столом десятка два человек, встретил известие восторженными криками. Было видно, что эта охота пользуется большой популярностью у местной верхушки. Впрочем, тогда я даже не обратил внимания на то, что черных пантер на острове никогда не водилось. Я был всецело поглощен рассказом моего соседа капитана дона Паскуале, объяснявшего мне, кто такой Одинокий Стрелок.
– Он появился не больше месяца назад. Сначала его подозрительную личность на подступах к городу заметили местные крестьяне. Они попытались к нему обратиться с расспросами, но он хранил молчание. Вскоре он появился у западных ворот, где ночью застрелил часового и протрубил в свой ужасный рог. Потом та же история повторилась и у других ворот города. Затем он стал появляться уже днем. Тут-то капитан нашей местной роты лансерос отважный дон Кристобаль де Гонгора выслал на него пятерых всадников. Но этот каналья сумел подстрелить под всеми лошадей еще до того, как они приблизились к нему. И снова стал трубить в рог, словно издеваясь над нами. В следующее его появление под стенами города капитан де Гонгора выслал для его поимки пятнадцать кавалеристов во главе с храбрым сержантом Бускеросом, но этот Одинокий Стрелок снова издалека перестрелял под всем отрядом лошадей. Тогда в следующий раз сам бесстрашный капитан Кристобаль де Гонгора с отрядом в тридцать всадников устремился на Стрелка…
В этот момент из-за стола встал дон Габриэль:
– Сеньоры, у нас тут с губернатором случился спор. Он заявляет, что у него в тюрьме сидит некий небывалый фехтовальщик, англичанин, коему нет равных. Я же говорю, что в умении владения шпагой моему адъютанту дону Педро не было равных в Европе, а уж тем более в Вест-Индии, – он лучший и с легкостью победит любого, кто посмеет бросить ему вызов.
– Да, сеньоры, но мой заключенный – англичанин. И его фехтование совершенно иного рода, с ним никто не может сравниться. Он дерется длинным шестом, да так ловко, что однажды справился сразу с пятерыми моими солдатами. И если бы не подоспели лансерос, то так бы и ушел от нас в лес. Это сущий дьявол. Он так орудует своей палкой, что к нему невозможно даже приблизиться.
– А я утверждаю, что мой адъютант с легкостью его победит, – воскликнул дон Габриэль. – И если мы все попросим дона Педро, он соблаговолит и покажет нам свое искусство.
Зал закричал: «Просим, просим», а мне уже ударило в голову красное вино, да плюс к этому хотелось покрасоваться перед местными дамами, поэтому, сам не ожидая от себя такого, я вдруг согласился.
Состязание было решено устроить во дворе при свете факелов. Вызвали охрану, привели заключенного и дали ему в руки его длинный шест.
– Мне даже как-то неудобно, – вдруг сообразил я. – Это же убийство – мой толедский клинок против его деревянной палки. Я же могу его проколоть насквозь, а он в лучшем случае лишь отдубасит меня.
– Не волнуйтесь, доблестный дон Педро, мы будем не в обиде, если вы действительно заколете этого стервеца, – сказал губернатор. – Но не обольщайтесь, бесстрашный дон Педро, насчет его оружия. Этим шестом он управляется с большим мастерством, так что лучше остерегайтесь.
– Не слушайте его, дон Педро, – прервал дон Габриэль. – Губернатор специально вас пугает, поскольку боится проиграть сотню реалов. Идите смело вперед, у него в руках всего лишь палка…
Мы встали в меру. То есть подошли друг к другу так, чтобы можно было достать противника своим оружием. Мой визави оказался высоким парнем с длинными светлыми волосами, заплетенными спереди в две косички. Он был одет в кожаную куртку и штаны, а на ногах какие-то странные кожаные ботинки или сапоги. Мягко, словно кошка, ступая по мощенной булыжником поверхности внутреннего двора дома губернатора, этот парень, держа посередине шест, стал вращать им сначала медленно, потом все быстрей и быстрей. Действительно, с такой манерой и тем более с таким оружием я еще не сталкивался, если не считать моего иезуитского учителя, который так же ловко обращался с шестом. Парень все время смотрел мне в глаза исподлобья и, скорее всего, готовился к отражению атаки. В его взгляде чувствовалась сила и уверенность. Но я не спешил. Я вспомнил уроки моего учителя-итальянца: «Если противник заранее уверен в своей победе, не спеши. Сначала поработай над ним словом. Затем всели в его душу сомнение, тревогу, удиви его».
– Как твое имя? – спросил я по-английски своего противника.
Он вздрогнул и еще более пристально посмотрел на меня. Мы продолжали ходить кругами, следя за движениями друг друга. У меня в руке была моя шпага и дага, у него палка. Для меня это было лишь состязанием, для него – выживанием.
– Меня зовут Джон Длинный.
– Откуда ты?
– Я из Англии.
– Чем ты занимаешься?
– В Англии я был йоменом.
– Почему ты здесь?
– Хотел начать новую жизнь.
– И как, удалось?
– Пока нет.
– Кто тебя научил так ловко обращаться с шестом?
– У нас дома все йомены умеют. Даже соревнования проводят. Я всегда был на них победителем.
– Спасибо, Джон, а теперь покажи, что ты умеешь.
При этих словах я первый сделал ложный выпад. Мой противник легко отразил его, но тут же, поняв, что месит воздух, перешел к лихой атаке. Его удары сыпались с удвоенной скоростью, поскольку он использовал оба конца шеста. Хорошо, что у меня была в левой руке дага, иначе одной шпагой я не смог бы противостоять его напору, тем более что все же получил пару крепких ударов. Поняв, что его нападение встретило жесткую оборону, парень так же быстро отступил.
Уже тогда я решил не убивать его. Это было бы слишком жестоко. Я понял, что он пытался переломить мою шпагу ударами шеста, очевидно сделанного из очень прочного дерева. После того как это ему не удалось, он отступил, чтобы сменить тактику. Скорее всего, он никогда не встречался с толедскими клинками, прочности которых могла позавидовать любая сталь мира. Это его изумило, что мне и требовалось.
– Мистер, должен вам сказать, чтобы вы не беспокоились за свою жизнь. Я не убиваю христиан ради забавы, будь они даже протестантами или англиканцами. Наш поединок – всего лишь развлечение для собравшихся, и я вовсе не жажду крови. Учтите это.
Мои слова немного удивили англичанина. Хотя мне показалось, что он им не поверил. В это время со всех сторон начали раздаваться подбадривающие крики моих соотечественников, чтобы я наконец-то показал себя и прикончил этого еретика, а не точил с ним лясы. Чтобы не потерять себя в глазах собравшихся и показать им свое мастерство, я сделал мельницу. Это серия ударов шпагой и дагой, чередующаяся с поворотами туловища и наступлением вперед. Мой противник сделал обратную мельницу, явно показывая, что таким старым приемом его не достать. Я отступил, чтобы подумать, что делать дальше, и заметил, что этот йомен явно впал в благодушие. Он был уверен, что моя шпага до него не доберется, к тому же я обещал не убивать его. Это была уже моя первая небольшая психологическая победа. Я видел, что он успокоился и размяк. Тогда я предпринял атаку веер. Глубокие двойные выпады, направленные снизу вверх, чередовались ударами сверху и с разных сторон. Однако его оборона была неприступна. «Он и это знает», – подумал я. Мне оставалось лишь пустить в ход секретные удары, но… они были все смертельными, а я обещал бедолаге не убивать его.
