В конце июня стало окончательно ясно, что «Таити-Нуи II» (вернее его остатки, поскольку лишь мачты и каюта возвышались над поверхностью океана) пройдет мимо Маркизских островов. Следовало приготовиться к долгому плаванию. Бишоп слабеющим голосом посоветовал увеличить грузоподъемность плота, ограничить дневной рацион воды. После дискуссии было решено сбросить часть бизань-мачты, чтобы увеличить устойчивость плота, и прикрепить ее к корпусу. Скрупулезный подсчет запасов дал ободряющий результат.
1 июля «Таити-Нуи II» после вось-мидесяти дней плавания прошел на расстоянии всего лишь 35 миль от самого северного из Маркизских островов. На следующий день ветер утих и люди изнемогали под палящими лучами солнца. Дневная порция воды составляла две чашки.
Через несколько таких же знойных дней, когда состояние здоровья Бишопа ухудшилось, было решено — с опозданием по меньшей мере на две недели — дать сигнал SOS. По счастливому стечению обстоятельств удалось привести в действие двигатель, однако передатчик не работал. В связи с этим была сделана попытка привести в действие телеграфный аппарат: многократно и терпеливо передавились сигналы SOS и координаты плота: 7° 20' южной широты и 141° 15' западной долготы. Вечером, когда Ален продолжал посылать призывы о помощи, плот потерял равновесие и накренился, однако его удалось выпрямить. Ален и Жан в течение всей ночи передавали сигналы SOS с крыши каюты.
Крены плота привели к тому, что внутренность каюты была совершенно разрушена; киноаппарат, секстан, личное снаряжение, а также измерительная аппаратура перекатывались в воде, которая хозяйничала в каюте. Два резервуара с водой открылись, и их содержимое было безвозвратно утрачено. На протяжении двух последующих ночей отчаявшийся Ален вместе с Жаном каждый час взывал о помощи. Увы, было совершенно ясно, что передатчик бездействует.
На все более погружающемся в океан плоту мрачные, подавленные люди взвешивали все, какие только приходили в голову, шансы и возможности.
Опять-таки самым удачным был совет Бишопа: выбросить за борт все ненужные предметы, срубить грот-мачту, уменьшить дневной рацион воды продуктов. И, о чудо! Когда была сброшена грот-мачта, носовая часть палубы показалась над поверхностью воды. Кроме того, по совету Бишопа в ту ночь, отказавшись от вахт, все легли спать, чтобы хоть сном восполнить иссякшие силы.
Для пополнения мизерного запаса воды Жан сконструировал оригинальную аппаратуру для дистилляции морской воды. Правда, получаемая вода имела неприятный привкус, но была пригодна к употреблению. Двадцать литров бензина позволили значительно увеличить ее запасы.
Несмотря на все эти усилия, ситуация по-прежнему оставалась безнадежной. Плот-развалина двигался медленно, а поставленный на небольшой мачте парус почти не позволял управлять плотом. Все члены экипажа испытывали мучительную жажду; палящее солнце днем и пронизывающий холод ночью лишали людей остатков сил. И все же они продолжали нести вахты, которые Ален считал лучшим средством против ослабления дисциплины. Однако день за днем отчаяние все более овладевало людьми, затерянными среди просторов Тихого океана. Каждый последующий день казался им еще труднее и мрачнее предыдущего.
13 июля члены экипажа с иронией вспоминают о предстоящем завтра — 14 июля — празднике. Таити находился в то время в 800 милях на юге, и ослабевшим людям трудно было поверить, что они когда-нибудь доберутся туда.
В какой-то момент Бишоп тихо произносит: «Поднимите на мачте флаг». Люди следуют его совету, считая, что он хочет укрепить их дух видом трехцветного французского флага.
На следующий день, как только рассвело, рулевой разбудил экипаж возгласом: «Судно!» Не далее чем в трех милях за кормой проходило крупное торговое судно, отчетливо вырисовываясь на светлеющем от восходящего солнца небе. Мореплаватели отчаянно размахивали руками, а Жан взобрался на мачту и сигналил флагом.
Но их так и не заметили.
Попытка сигнализировать дымом тоже оказалась безрезультатной: ветер сбивал его вниз. И в то время как экипаж «Таити-Нуи П», прибегнув к последнему средству — зеркальцам, все еще пытался обратить на себя внимание, судно медленно, продлевая горечь разочарования, уходило за горизонт.
В ночь с 16 на 17 июля вновь был поврежден руль, и плот вскоре лег боком на волну, качка стала настолько сильной, что люди с трудом удерживались на крыше каюты. Выход был один: нагрузить наветренный борт, чтобы не допустить опрокидывания плота. С огромным трудом переместили тяжелые предметы. Однако усилия были вознаграждены: палуба приняла горизонтальное положение, гарантируя безопасность на ближайший период времени. Плот совершенно потерял управляемость; чтобы удержать курс, приходилось беспрерывно пользоваться веслом.
Всю ночь и следующее утро измученные и павшие духом люди исправляли руль, но, как оказалось, при создавшемся положении от него было мало проку. Плот окончательно утратил маневренность и, следовательно, перестал быть парусным судном.
Вторая половина дня прошла в ссорах, взаимных упреках и поучениях. Среди отчаявшихся людей только слабеющий Бишоп и Ален были способны трезво мыслить. Единственное, что они смогли придумать в такой ситуации, это начать сооружение небольшого плота, на котором можно было бы предпринять рискованную, но дающую некоторые шансы на спасение попытку доплыть до какого-нибудь из островов, если таковой будет в дальнейшем замечен с остатков «Таити-Нуи П». Пока что до ближайших Каролинских остро-зов, лежащих на 10-й параллели, было по меньшей мере 300 миль, но при существующем курсе это расстояние увеличивалось.
Через несколько дней, несмотря на то что дистилляционный аппарат продолжал работать, чувство жажды стало очень мучительным. Безнадежность ситуации и ссоры членов экипажа, среди которых только двое — Бишоп и Ален — были единодушны, привели к такому состоянию, при котором, казалось, лишь быстрая смерть принесет избавление.
Еще раз оправдалась вера Бишопа в то, что никогда не следует отчаиваться: неожиданно пошел дождь. Сооруженное Гансом оригинальное приспособление позволило наполнить водой все пустые резервуары. Дождь был воспринят, как милость судьбы. Самое главное — он дал людям необходимую психологическую разрядку. Споры утихли.
Однако плот, и без того угрожающе неустойчивый, когда под дождем промокли немногочисленные личные вещи, сложенные на крыше каюты, да еще добавилась тяжесть сосудов с собранной водой, стал крениться то на одну, то на другую сторону. Чтобы не допустить катастрофы, экипаж вынужден был беспрерывно перебираться с одного края крыши на другой.
