Ознакомительная версия.
Андрей Петрович встал, затем снова сел в кресло.
— Тут же на мостик взбежали адмирал с командиром, но туман был настолько густ, что находившиеся вплотную у носа корабля утесы вырисовывались сквозь туман лишь в виде расплывчатого силуэта. И командир крейсера, старый «морской волк», много повидавший на своем веку, не выдержал и разрыдался… Я молча смотрел на его вздрагивающие плечи, и сердце мое было готово разорваться от жалости к любимому всей командой командиру.
Степан отхлебнул мадеры из фужера, чтобы хоть немного успокоиться от нахлынувших на него трагических воспоминаний и автоматически, не чувствуя вкуса, разжевывал кусочек шоколада, всматриваясь в фотографию «Богатыря» невидящим взглядом. А Андрей Петрович не торопил его, вспомнив о посадке в тумане на мель «Витязя» у одного из островов возле Сахалина и связанных с этим своих переживаний.
— И надо же, — продолжил Степан, несколько успокоившись, — вскоре туман значительно поредел, а затем почти вовсе рассеялся. Крейсер плотно сидел на прибрежных камнях, поднявшись носом почти на два метра над ними. Разломленный по стыку форштевень был резко отвернут влево и открыл зияющую пробоину в таранное отделение. Носовые отсеки начали наполняться водой, но это пока не угрожало крейсеру непосредственной опасностью гибели.
Однако попытки сойти с камней задним ходом не увенчались успехом. Поэтому начали перегрузку угля из носовых угольных ям в кормовые. Во Владивосток был послан паровой катер с распоряжением о немедленной высылке ледокола «Надежный» и с просьбой прислать к утру один из крейсеров.
* * *
Утром со стороны моря начало разводить волну, а ветер от юго-восточных румбов, от которых крейсер не был прикрыт островами, начал постепенно свежеть.
Весь день 16 мая, несмотря на усиливающийся ветер, предпринимали попытки сойти с камней, однако помощь буксирных тросов ледокола «Надежный» была бесполезной. «Богатырь» так и не сдвинулся с места.
Крейсер «Россия», пришедший с миноносцами из Владивостока, даже не попытался стащить нас с камней, так как под вечер еще более засвежело, а затем ветер превратился уже в жестокий десятибалльный шторм. Стоя бортом к ветру, крейсер получал разрушительные удары от огромных волн о подводные камни. Один за другим от новых и новых повреждений корпуса заполнялись забортной водой водонепроницаемые отсеки. Положение становилось критическим, и командир приказал команде покинуть корабль.
На единственном гребном катере, который удалось спустить с подветренного борта, начали своз с корабля экипажа в защищенную от ветра с моря бухту Нерпа. В шесть часов утра последним рейсом катера покинули крейсер адмирал, командир, старший офицер, трюмный механик и флаг-офицеры. Крейсер остался безлюдным, продолжая испытывать жестокие удары корпуса о камни.
Степан замолчал и скорбно посмотрел на брата.
— Нелепая и страшная трагедия… — только и изрек Андрей Петрович. — То-то бывший командир «Богатыря» не может оправиться после нее.
— А с Иессена как с гуся вода! — зло заметил Степан, считая того одним из главных виновников аварии крейсера, на котором он служил с самого его производства в офицеры.
Старший брат строго посмотрел на него:
— Не суди других — да не судим будешь…
* * *
Андрей Петрович, надев рабочий комбинезон, заимствованный у машинной команды, в сопровождении трюмного механика прапорщика Игнатьева облазал все отсеки, в которых были обнаружены повреждения днища корабля. Когда он, перепачканный с ног до головы, поднялся на верхнюю палубу, старший инженер-механик штабс-капитан Ведерников восторженно воскликнул:
— Сразу виден наш человек!
— Надо признаться, Иван Иванович, что на мостике я чувствую себя несколько уютнее, чем в ваших катакомбах.
— Эх, Андрей Петрович, бывает иногда полезным ради пользы дела оказаться и в чужой шкуре.
— Полностью разделяю вашу точку зрения, Иван Иванович, — и повернулся к старшему офицеру: — Теперь, Владимир Иванович, можно вызывать и водолазов.
— Сегодня же, Андрей Петрович, отправлю во Владивосток паровой катер с нашей заявкой!
Когда прапорщик Игнатьев с бьющимся от волнения сердцем положил на стол перед командиром схему повреждений днища с торчащими из них вычерченных контуром верхушками камней, тщательно исполненную на ватмане в двух проекциях, тот воскликнул:
— Лепота! Сразу видна рука инженера!
Трюмный механик потупил глаза:
— Я, Андрей Петрович, к сожалению, окончил лишь техническое училище и только с началом войны был призван на флот.
— Честно говоря, не вижу большой разницы между инженером и техником. Схема сделана с большим искусством.
Лицо прапорщика порозовело от похвалы самого командира крейсера. Каково! Кто из офицеров машинной команды мог бы похвастаться этим?
Андрей Петрович внимательно рассматривал схему, а трюмный механик давал ему необходимые пояснения.
— Кстати, как вас зовут? Я, к сожалению, еще не успел полностью ознакомиться с личными делами даже строевых офицеров.
— Павлом Спиридоновичем, — снова порозовел прапорщик.
«Еще совсем юноша, — отметил про себя Андрей Петрович. — Краснеет, как девушка. Надо будет не забыть отметить его в случае успешного снятия крейсера с камней. Тьфу, тьфу, тьфу…»
— Еще раз спасибо за работу, Павел Спиридонович! — поблагодарил он прапорщика, когда ознакомился со схемой. — Теперь можно смело вызывать и горного инженера — не стыдно будет показать ему это произведение искусства.
Глаза прапорщика засияли.
* * *
В дверь каюты негромко постучали, и после разрешающего «Да!» появился Федор:
— Горный инженер, ваше высокоблагородие!
— Проси!
В каюту вошел мужчина средних лет в форменной одежде, на тулье фуражки которого белели серебром перекрещенные молоточки.
— Горный инженер Грызлов! — представился тот. — Направлен в ваше распоряжение Горным управлением Сучанских копей.
— Командир крейсера «Богатырь» капитан 2-го ранга Чуркин! Присаживайтесь! — указал он на кресло, стоявшее по другую сторону его стола.
— Андрей Петрович!
— Иван Кузьмич!
Еще раз представились они, пожимая руки.
— У меня к вам, Иван Кузьмич, есть ряд вопросов, касающихся вашей специальности.
— Я весь внимание, Андрей Петрович!
— Дело в том, что при посадке крейсера на камни некоторые вершины их через пробоины в днище оказались внутри его корпуса. Они-то и препятствуют его снятию с этих рифов.
Он развернул схему, лежавшую на столе, так, чтобы инженеру было удобнее рассмотреть ее.
— Прекрасное исполнение, — отметил тот, изучая схему.
— Мне она тоже пришлась по душе, — улыбнулся командир. — А посему необходимо эти выступы каким-то образом разрушить. У вас будут какие-либо предложения?
— Одну минуту, Андрей Петрович. Мне необходимо более подробно ознакомиться со схемой.
Командир согласно кивнул и позвонил в колокольчик.
— Позови ко мне прапорщика Игнатьева! — приказал он вестовому.
— Трюмный механик прапорщик Игнатьев, Павел Спиридонович! Горный инженер Грызлов, Иван Кузьмич! — представил их Андрей Петрович друг другу.
Пока инженер с прапорщиком вполголоса обсуждали свои вопросы, Андрей Петрович прохаживался по своей просторной каюте, чтобы не смущать их своим присутствием. «Вроде бы толковый мужик, — рассуждал он. — И вдумчивый — не стал с ходу выдвигать свои версии, пока не разобрался в сути вопроса. Интересно, что он предложит? И насколько я был прав, выдвигая свои предложения адмиралу?»
— Я готов, Андрей Петрович, огласить вам свои соображения.
— Вот и прекрасно! Слушаю вас, Иван Кузьмич, — сказал командир, усаживаясь в кресло.
— Что касается «сухих» выступов, как назвал их господин прапорщик, — Андрей Петрович утвердительно кивнул головой, — то здесь нет никаких проблем — их можно элементарно срубить отбойными молотками, тем более что на вашем корабле, как заверил меня ваш трюмный механик, есть мощный компрессор. А вот с «подводными» будет сложнее. Здесь отбойные молотки, естественно, исключаются, и остается только их подрыв, как мы это делаем при подземной проходке. Но в этом случае, ввиду наличия в отсеках довольно значительного слоя воды, потребуются для подготовки шурфов длинные сверла, которые очень хрупки и к тому же еще и дороги, — и он вопросительно посмотрел на командира.
— Морское ведомство оплатит все ваши расходы, — заверил тот.
Инженер удовлетворенно кивнул головой.
«Молодец ты, все-таки, Андрей Петрович! — мысленно похвалил он сам себя. — Не ударил лицом в грязь перед адмиралом! Придется «подводные» выступы все-таки подрывать».
— Кстати, Андрей Петрович, эти камни, случайно, не базальтовые? — с некоторой тревогой в голосе спросил инженер.
Ознакомительная версия.
