Дон Хуан, ворча, стал устраиваться поудобнее среди горы подушек.
— Только задерни поплотнее шторы, — примирительным тоном буркнул он, — а то под утро… — комендант глянул на оконные портьеры и замер с остекленевшим взором.
Дон Франсиско резко обернулся и у него перехватило дыхание: на фоне слегка сереющего окна в темноте комнаты парило и развевалось что-то длинное и белое. Дрожащей рукой он нашарил на ночном столике кружку и швырнул ее в видение, расплескивая воду. Глиняная кружка разлетелась вдребезги, а «призрак» с сухим шорохом спланировал вниз и мирно улегся у ног борца с суевериями. Дон Франсиско вгляделся и плюнул с досады:
— В следующий раз, батюшка, занавешивайте щели в ставнях чем-нибудь потемнее простыни.
И, поддав напоследок злосчастную деталь постельного белья ногой в расшитой туфле, он оставил смущенного отца одного.
* * *
В пыточном подвале все было готово к «задушевной беседе» с четверкой флибустьеров. Дон Франсиско Фернандес, прохаживаясь перед своей небольшой, но избранной аудиторией, не без удовольствия доводил до ее сведения принцип действия оборудования и методы работы персонала сего заведения. Его коротенькую плотную фигуру озарял огонь в горне, и свет этого огня в сочетании с садистской ухмылочкой превращал круглое благодушное лицо дона Фернандеса в уродливую маску.
— Заниматься мы вами будем по очереди. Мы не изверги — зря никого не пытаем. Судьба одного послужит другим наглядным уроком. И не старайтесь вырваться. Эти цепи и не такое видали, — он приподнял одну из тяжелых цепей, которыми был прикован Волверстон. — А теперь приступим к делу. Начнем с… — дон Франсиско еще раз прошелся вдоль шеренги пленных, выбирая кандидатуру. Возле великана Волверстона он едва задержался. Твердый презрительный взгляд Блада сверху вниз заставил его поежиться. Возле гибкой, как хлыст, фигуры Куто дон Фернандес остановился, задрав голову, вгляделся в наглые зеленые глаза шкипера «Тайны» и, качнув отрицательно головой, перешел к последнему пленному. Удовлетворенно окинув взглядом хрупкого Артура, он щелкнул пальцами. К нему тут же подскочили двое подручных. — Начнем с этого.
— Сначала дыба, сеньор Фернандес? — услужливо обратился к начальству один из палачей.
Тот, устраиваясь поудобнее в кресле с высокой спинкой, нетерпеливо кивнул:
— Разумеется, как обычно. Да не забудьте одежду с него снять.
Артур дернулся. Он готов был к чему угодно, но к этому… Суорд отчаянно обвел взглядом подвал. Куто, увидев панику в глазах друга, кинулся вперед, но оковы были сделаны на совесть. У Артура же при виде приближающегося палача взор стал совершенно безумным. Ксавье, не в силах этого вынести, пронзительно вскрикнул:
— Нэд, останови их!!!
Волверстона, который и без того прилагал все свои силы, чтобы освободиться, этот отчаянный крик словно хлестнул, и он без раздумий рванул оковы так, что кирпичи, в которые были вделаны кольца, не выдержали и вылетели из своих гнезд. Нэд раскрутил одну цепь, как пращу, и обрушил ее на голову ближайшего палача. Следующий удар отбросил второго подручного к горну.
Волверстон схватил Артура за плечи:
— Ты в порядке?
Суорд окинул Нэда таким нежным лучистым взглядом, что у того глаза полезли на лоб. Тряхнув головой, Нэд вновь внимательно посмотрел на Артура, но лицо того приняло обычное суровое выражение.
— Не останавливайся. Их еще пятеро!
Волверстон обернулся — и вовремя: сзади подбегали два солдата со шпагами. Тяжелые ржавые цепи со свистом рассекли воздух, и кирпичные противовесы принялись крушить все вокруг. Артур, увернувшись от импровизированной пращи, отскочил к стене, едва не споткнувшись о перевернутый стол с инструментами. Увидев под ногой тяжелый топор, Суорд ухватил его и бросился к прикованным друзьям. Но первый же удар, хотя и высек сноп искр, все же дал понять, что Артур — далеко не молотобоец. Суорд оглянулся.
Но Волверстон был занят. Оставив после себя дунганскую лапшу вместо мебели и несколько недвижимых тел, которых родные могли бы теперь узнать разве что по одежде, он прижал к стенке насмерть перепуганного дона Франсиско. Ножки комендантского сынка болтались где-то в трех футах от пола, в то время как Волверстон обстоятельно разъяснял незадачливому коротышке недостатки его воспитания.
Бурча себе под нос что-то насчет дисциплины и засорения мозгов ближних нездоровой философией, Артур бросил топор и, подойдя к беспомощно висящему дону Франсиско, зашарил в его карманах. После нескольких минут раскопок ключи от кандалов отыскались у одного из подручных, лежащего в самом дальнем углу в позе двойного топового узла[55]. Еще пара минут — и все были свободны.
Суорд похлопал Нэда по могучему плечу:
— Заканчивай лекцию. Нам пора.
— Не гони лошадей, — пробурчал Ксав, растирая затекшие руки. — Этот «гренадер» нам пригодится.
Он придержал кулак Волверстона, которым тот уже собрался своротить испанскую челюсть, поднял с пола чей-то пистолет, сунул его Нэду, накинул на плечи гиганту плащ, замаскировав оружие, и обернулся к ошалевшему дону:
— Ты, клоп-вонючка, сейчас проведешь нас через крепость и выпустишь за ворота. Понял?
Испанец глянул на скрытый от посторонних глаз пистолет и послушно кивнул.
* * *
Выйдя из ворот крепости, друзья быстро направились в сторону от дороги. Нэд, мощным пинком отправив Фернандеса-младшего назад в крепость, присоединился к остальным. В результате короткого производственного совещания было решено переждать неминуемую погоню на деревьях, где не искушенная в стратегии и тактике местная охрана вряд ли станет их искать. Беглецы выбрали отличное дерево — раскидистое и с густой кроной. Кроме того, оттуда прослушивалась и просматривалась почти вся дорога к морю и крепостные ворота.
Погоня не заставила себя ждать. Ворота распахнулись, и из них вывалила толпа во главе с Фернандесом-старшим. По-бармалейски размахивая ножом, он орал:
— Идиоты!!! Болваны!!! Вы знаете, кого вы упустили?! У нас в руках был Блад и вся его шайка! Это нож Ксавье Куто — я теперь знаю наверняка! Вперед!!!
— Мой ножичек! — тихо возопил Куто.
Три кулака сунулись ему под нос.
Услыхав приказ начальства, стражники резво рванули вперед по дороге. Фернандес при всем желании не мог за ними угнаться, поэтому, пробежав ярдов десять, он сменил аллюр, а затем и вовсе остановился и, пыхтя, как паровоз, начал громко жаловаться Богу на какого-то шпиона, который явился слишком поздно. С дерева соскользнули четыре фигуры и бесшумно приблизились к испанцу.
