– 3 голландских фрегата: 400‑тонный «Лайон» и 300‑тонные «Нассау» и «Ликорн».
– 8 брандеров: «Сен‑Луи д’Олонэ», «Солейл», «Амитье де Гамбург», «Ур», «Шассер», «Фортюн», «Сен‑Себастьян» и «Сен‑Клод д’Онфлер».
– шесть реквизированных флейтов с 1500 солдат и госпитальное судно;
– 100‑тонный приватир из Бреста и 60‑тонный флибот.
Общее руководство эскадрой осуществлял новый архиепископ Бордо Казенак де Монтиньи.
Задачей этой армаде было поставлено совершение диверсии около испанского Сан‑Себастьяна, где только что с большими потерями была отбита французская армия. Кардинал Ришелье и принц Анри де Бурбон, потерпев неудачу на суше, рассчитывали взять город с моря. 11 августа флот снялся с якоря и отплыл к Сан‑Себастьяну. 17‑го числа Монтиньи заметил 12 галеонов[62], спешащих к гавани города. Отрядом иберийцев командовал дон Лопес (во всех исторических книгах упоминается именно это имя, хотя в испанском отчете об этом бое приводится имя Лопе де Осес), «маэстро дель кампо» (квартирмейстер или, применительно к морю, – портовый капитан, начальник порта) Бискайской эскадры. В состав отряда Лопеса входили 24–32‑пушечные галеоны водоизмещением 500–700 тонн со следующими названиями: «Нуэстра сеньора де Ковадонга» (флагман), «Нуэстра сеньора де Фреснедо», «Сантьяго», «Сан‑Хуан», «Сан‑Аугустин», «Сан‑Антонио», «Нуэстра сеньора де Энсиа», зафрахтованный норвежский галеон «Леон де Норвега», «Кармен», «Санта‑Тереза», «Нептуно» и «Виситасьон». Испанцы, завидев французов, сразу же зашли на рейд Гатари (Гаэтара).
Монтиньи созвал военный совет, было принято решение атаковать испанцев, однако из‑за противного ветра французы несколько дней не могли подойти к бухте, где укрылся противник. Рейд Гатари находится на полуострове, недалеко от города Сан‑Себастьян, и имеет полукруглую форму. Сама гавань отделена от моря песчаными мелями, которые французские корабли не могли преодолеть из‑за их большой осадки. Дело в том, что после захода испанцев на рейд ветер изменился на северный, начал выгонять воду из бухты и песчаные бары оголились, поэтому даже самым мелкосидящим судам Монтиньи не удавалось прорваться к испанцам. Французы были принуждены крейсировать поблизости, в то время как испанцы постоянно дразнили и задирали своих противников улюлюканьем, свистом и холостыми выстрелами. В ночь на 22 августа ветер изменился на южный, поднялась крупная зыбь и у французов появился шанс прорваться в бухту. «Юроп», на который пересел Монтиньи, «Син», «Ликорн», «Кок», «Виерж» и «Фортюн» смогли с приливом ворваться в Гатари, и каждый из них нашел себе противника. За галеонами в гавань вошли 5 брандеров, которые атаковали оставшиеся испанские корабли. Вскоре прилив достиг своей крайней точки, и на подмогу своим товарищам подошли «Ур», «Фортюн», «Сен‑Луи», «Даниэль» и «Конфлан». В 13.00 «Юроп», сблизившись с головным испанцем, дал залп, на который нестройно ответили корабли дона Лопеса и береговые батареи. Французы и испанцы сошлись в отчаянной артиллерийской схватке. Брандеры, пользуясь дымом от десятков пудов сгоревшего пороха, сумели сцепиться с тремя кораблями («Сан‑Аугустин», «Сан‑Хуан» и «Сан‑Антонио») противника и поджечь их. Взметнувшиеся к небу языки пламени ознаменовали конец организованного испанского сопротивления. Через час пылало уже 5 испанских галеонов. Южный ветер нес всю гарь и дым на берег, и это полностью ослепило форты, береговые батареи палили просто наугад. Вскоре на горящих испанских кораблях произошли взрывы крюйт‑камер, которые разбросали горящие обломки погибших судов по гавани и подожгли еще 5 испанских кораблей.
Флагман Лопеса, 32‑пушечный «Нуэстра сеньора де Ковадонга», находясь у холма на северо‑востоке бухты, энергично отстреливался от наседавшего на него «Виерж» мессира дю Мэ. Вскоре на помощь последнему пришел «Амитье де Гамбург», который начал расстрел испанца с носа; Дюкен на «Даниэле» вел огонь по корме. Команда испанского галеона удачным выстрелом смогла перебить руль на корабле Дюкена, «Даниэль» вывалился с позиции и зарифил паруса. Боясь, что Лопес может уйти, командир «Амитье де Гамбург» барон Ардан приказал спустить на воду капитанскую шлюпку, набить ее просмоленной парусиной и несколькими бочонками пороха и пустить на испанца. Лопес, стоявший на якоре, не успел обрубить канаты, и галеон вскоре заполыхал от носа до кормы.
К вечеру все было кончено – испанская эскадра была уничтожена. Согласно французскому историку Ла Ронсьеру, потери испанцев составили 5000 человек, потери французов – 40 человек; испанские источники утверждают, что потеряли 11 галеонов и 3000 человек (еще один галеон выбросился на мель), а французы – 300 матросов. По поводу французских данных возникают определенные сомнения, так как простой арифметический подсчет дает результат, что на каждом испанском галеоне было по 420 человек команды, что можно признать ненаучной фантастикой. Тем не менее победа Монтиньи не оспаривается никем.
Ришелье, узнав о победе в бухте Гатари, писал Монтиньи: «Я не могу описать вам всей радости, охватившей меня от этого известия. Победа ваша – результат вашей природной добродетели, ваших трудов и вашей веры. Я надеюсь, что этот успех станет первым в череде новых побед над неприятелем на суше и на море, и я умоляю вас приложить к такому развитию событий все силы».
Высадившиеся войска сделали попытку штурма Сан‑Себастьяна, однако были отбиты. Эскадра обогнула Пиренейский полуостров и взяла курс на Тулон.
Несмотря на ссоры между генералами и медлительность, с которой Конде вел операции, французы 3 июля отрезали мыс, на котором располагалась Фуэнтарраби, изолировав ее от коммуникаций с сушей. После начала морской блокады мнение, что осада закончится успешно, стало всеобщим. В конце августа Ришелье преподносил падение Фуэнтарраби как ключ к полной победе над Габсбургами. Он известил Конде, что маршал Шомберг имеет приказ навербовать 4000 рекрутов в Лангедоке для подкрепления его армии. 1 сентября была пробита брешь в стене, и Ришелье был уверен, что падение крепости не за горами. Но еще до того как подкрепления смогли подойти, французы были разбиты испанской армией, посланной на помощь Фуэнтерраби. Угроза со стороны 7–8 тысяч испанских войск, которые прибыли на помощь крепости, недооценивалась всеми французскими командирами, ответственными за эту осаду, начиная от самого Ришелье до нижестоящих офицеров. 7 сентября испанцы произвели атаку против главных сил французов под командованием самого Конде. Французы, несмотря на присутствие элитных полков, поддались панике и бежали, хотя атака велась сравнительно малыми силами и проводилась беспорядочно. Частью проблемы, на которую Сурди указывал 23 августа в письме своему брату, было то, что французские осадные линии, и внешние и внутренние, были не достроены и не могли служить полноценной опорой для войск. Сурди, выдвиженец Ришелье и Конде, его аристократический союзник, сумели избежать ответственности за разгром. Ответственность была возложена на Ла Валетта, который, предупрежденный своим братом кардиналом (близким другом Ришелье), бежал в Англию. Так, несмотря на крупную морскую победу, наступление французов закончилось полной неудачей.
