– Эй, кто там? – раздалось из темноты. И мы узнали голос Долговязого Клода.
– Это мы, Пьер и Франсуа.
– Как я рад, что вы живы. Молодцы, что не ушли, а то мы с Ришаром… Эй, Ришар, тут свои. Я ходил на разведку в лагерь, как вдруг выбежал Бастер, я сразу смекнул, что вы, должно быть, рядом. Молодцы. Как я рад вас видеть.
Вскоре показался и Ришар Хмурый. Это был коренастый немногословный парень. Если он говорил более двух предложений подряд, у нас в букане шутили: «Сегодня что-то Ришар разболтался». Он был похож на старого пса, которого злая судьба заставила прибиться к чужой стае, и где он не чувствовал себя своим. Возможно, жизнь у Ришара была действительно тяжелая, о чем свидетельствовала его исполосованная кнутом спина и отрезанные уши. У нас поговаривали, что эти отметины он заработал на галерах у испанцев. Но сам Ришар хранил молчание. «Было дело», – это все, что он нам рассказал. Хотя мы всячески и подшучивали над ним, но все же жалели, так как считали, что ему здорово досталось в этой жизни.
– А, Хмурый, рад тебя видеть, – сказал Франсуа и обнял его. – Садитесь ребята, поешьте с нами.
Оба буканьера, отправившиеся на рассвете на разведку и пришедшие уже в сумерках в разоренный лагерь, были рады угощению.
– Да вижу, тут у вас было дело, – сказал Клод, пережевывая мясо. – Вы участвовали или нет?
– Нет, мы пришли пару часов назад, перед закатом.
– Я видел там Просперо и Гийома, а Лебланк где?
– Не знаем. Может, ушел, может, его увели испанцы.
– Канальи, чтоб им подавиться. Весь наш букан и кожи они точно увели. Что я вижу, Франсуа, ты ранен?
– Немного зацепило.
– Расскажи.
– Мы с Пьером напоролись на лансерос. Началась стычка. Пьер показал себя героем. Если бы не он, мне точно была бы крышка. Он исхитрился изобразить целый отряд, и испанцы дрогнули, оставив меня в покое.
– Это не поэтому, а потому, что ты застрелил всех их офицеров.
– Все равно, малыш, ты молодчага. Я считал тебя размазней, а ты, оказывается, один стоишь целого отряда. Ха-ха-ха!
– А с вами что приключилось, почему вы так припозднились?
– Сейчас расскажу. Как ты знаешь, Лебланк утром отправил нас на разведку, чтобы мы разузнали, что затевают испанцы. Мы с Хмурым сначала решили зайти к Гонсало Рыбаку. Это тот одинокий старик, что живет за рекой. Однако у него ничего не узнали. Хотя он и испанец, но сторонится своих. Мы перешли реку и вышли на дорогу, ведущую в Сантьяго-де-лос-Кабальерос. Недолго шли, когда услышали впереди топот копыт. Мы спрятались в зарослях, мимо нас проскакал отряд в пятьдесят всадников. Они направлялись к побережью. Наверное, в район горы Христа. Обмундирование на всех было новое. Сразу видно, это не местные части, которые ходят в обветшалых и выцветших мундирах. А то и вовсе без них, да и лошади у них были не местные, низкорослые. Словом, очевидно, испанцы получили подкрепление… А тафии у вас не найдется?
В ответ Франсуа молча протянул флягу, и Клод, отпив, продолжил:
– Вот теперь совсем другое дело. Я, конечно, понимаю, Лебланк запретил нам пить за едой, но где теперь этот Лебланк и где завтра будем мы, одному богу известно.
– Не отвлекайся, рассказывай.
– Ну а что, собственно, рассказывать? Через некоторое время трусит по дороге одинокий испанец. Очевидно, отстал от своего отряда. Мы выскакиваем, лошадь за узду, испанцу по морде, тесак к горлу. Мол, говори, папист проклятый, кто такой и чего вы замышляете. Он нам во всем и признался. Что прибыли они недавно из самой Испании в Санто-Доминго, затем были отправлены в Сантьяго-де-лос-Кабальерос, а теперь перебираются на северное побережье в район Монте-Кристи. Задание у них одно – идти берегом на запад, истребляя всех буканьеров. Такой приказ пришел из Мадрида. А их отряд возглавляет некий граф, словом, что-то вроде Гарсиаса или Гарсьероса. Ну и все такое. Нам стало все ясно, и мы отправились обратно.
– Чего с испанцем-то сделали. Порешили?
– Что мы, звери какие. Привязали его к дереву, и все. А его мушкетик и порох захватил Хмурый.
– Значит, точно война, – подвел итог Франсуа.
– Она, родимая, – ответил Клод.
– Мы тут с Пьером хотели подаваться на Тортугу, но теперь, когда вы с нами, предлагаю устроить погоню за этими мерзавцами, которые разорили наш букан.
– Что ж, правильно говоришь. Нельзя им спускать такой разбой, а то совсем на шею сядут. Бог даст, отобьем свое добро, тогда уже и подадимся на запад. Что скажешь, Хмурый?
Тот, не переставая есть, красноречиво кивнул в ответ.
– Так тому и быть, да, Пьер? – подытожил Франсуа. – Испанцы далеко с нашими мулами и товаром не уйдут. На рассвете отправимся по их следам, а там видно будет. Теперь давайте спать, а посторожит нас Бастер.
Глава одиннадцатая
Из записок графа Пенальбы
Через неделю пребывания в Сан-Фелипе-де-Пуэрто-Плате, которая пролетела в разговорах и бесконечных пирах, пришел долгожданный флот из Санто-Доминго. Он состоял из четырех больших кораблей и нескольких мелких, которые без труда смогли забрать на борт всех наших рекрутов.
– Святая Дева Мария, вы только посмотрите на это убожество, – говорил дон Габриэль, когда его солдаты поднимались на борт кораблей. – Разве эти старые беременные тараканы могут воевать? Все, на что они способны, – это уморить со смеху неприятеля, когда он их увидит. Не удивлюсь, что нас ждет неприятная кампания.
Однако, когда наш генерал переговорил с неким ирландцем католиком О’Мерфи, он сразу воспрял духом и, подойдя ко мне, сказал:
– По подсчетам вашего батюшки, мы должны были собрать не менее тысячи солдат, чтобы атаковать неприятеля в пятьсот человек. Несмотря на это, нам с трудом удалось собрать лишь триста, и на кораблях есть еще сто. Сами понимаете, что простейший расчет военных действий говорит о том, что нападающих должно быть хотя бы в два раза больше, чем обороняющихся. Следовательно, наша экспедиция провалилась, еще не начавшись.
– Я очень сожалею, дон Габриэль. И обязательно сообщу отцу, что вашей вины в этом нет…
– Однако я переговорил с новым губернатором порта Санто-Доминго сеньором О’Мерфи, который командует присланными кораблями, и он сообщил мне прелюбопытную вещь. По его сведениям, сейчас на Тортуге нет ни одного корсарского корабля, поскольку последние пять неделю назад ушли в экспедицию к Кампече. Следовательно, у нас появляются шансы, так как на острове не более сотни солдат. А это значит, что наши четыре сотни становятся грозной армией и экспедиция продолжается.
Я еще ни разу не видел нашего генерала таким веселым. Он помахивал тросточкой, что-то мурлыча себе под нос, и подбадривал солдат. Когда погрузка набранного нами десанта закончилась и армада благополучно отвалила в море, наш бравый генерал дон Габриэль де Рохас-Валле-и-Фигуэра собрал на своем флагмане «Санта-Марта» военный совет, на который были приглашены все старшие офицеры. Это был конец 1653 года.
