Ознакомительная версия.
Артур временно потерял дар речи, хлебая и хлебая из кружки.
Жизнь и сознание постепенно возвращались в тело наводчика…
– Не извольте беспокоиться, вашбродь – если и не адмирала, то его адъютанта точно подстрелю! – отдышавшись, отрапортовал Вилкат. – Можно еще кружечку?
– Перебьешься, – уже добродушно отозвался Поливанов, – а то через десять минут тебя в гальюн потянет. На место!
– Есть! – а что еще может ответить матрос?
Четверть часа ожидания в кресле, прильнув к прицелу. В казеннике пушки ждет «пинка» снаряд весом почти в четверть тонны. Стоящий таких денег, что крестьянская семья могла бы прожить на них года полтора совершенно безбедно… Но стрелять пока нельзя – пристрелка не закончена, расстояние до противника еще не определено. Что бы там ни показывал дальномер новейшей системы Барра и Струда, все равно эти данные весьма приблизительны. Лучший дальномер – пушка. Именно по всплескам падения снарядов можно координировать дистанцию более-менее надежно.
Наконец что-то уже получилось в управлении стрельбой у Черкасова, и Поливанов, получив соответствующую информацию, скомандовал данные, необходимые для начала открытия огня.
Шарах! Шарах! – бахнули оба орудия носовой башни. Снаряды понеслись к цели. Вернее, в ее направлении. Недобросили. Хотя разглядеть свои всплески среди прочих водяных столбов, встававших у борта «Сикисимы», было практически невозможно. Но надо стрелять. Стрелять, ориентируясь хотя бы приблизительно… Или нет?
В голове командира башни со скоростью экспресса понеслись мысли: «Не попадем… А если попадем, то не увидим… По головному успеем дать только пару залпов… Дистанция до всех трех одинаковая… Можем реально зацепить третьего… Можем!»
– Наводить по второму в строю! – срывающимся голосом отдал приказ мичман.
Башня послушно стала разворачиваться в указанном направлении.
Залп.
Недолет.
Но недолет близкий. Еще немного добавить…
Силуэт «Якумо» уже вползал в прицел Артура. Уже можно… Чего же ждет мичман?
– Пали! – раздалось из-под командирского колпака башни.
Жахнули огнем и сталью орудия Обуховского завода…
И снова мимо. Хоть и близко.
Весь отряд Вирена сейчас стрелял по «Сикисиме», и неплохо стрелял. Но башня Поливанова, вопреки всяким указаниям, била по «Якумо».
Русско-японская война, даже в нашей реальности, была временем массового неисполнения приказов: чего стоит только отказ генерала Стесселя отъехать из Порт-Артура в Маньчжурскую армию…
А уж после авантюрного прорыва кораблей Вирена из порт-артурской ловушки…
Мичман, который со дня на день ожидал лейтенантские погоны, повел себя… Даже не как гардемарин.
И не зря. Второй залп по «Якумо» был отмечен разрывом в носовом каземате шестидюймовой пушки. Мало того – от разрыва просто вырвало кусок борта. Немалый такой кусок.
Второй десятидюймовый тоже попал. Но не взорвался – просто снес за борт шлюпбалку и покалечил несколько человек разлетающимися железяками.
На «Пересвете», разумеется, всего этого не видели, но вспышку разрыва в каземате Поливанов, конечно, заметил.
– Ребята! Мы накрыли третьего! – с юношеским восторгом заорал мичман. – Бейте его! Драконьте этот крейсер! Фесенко, Вилкат!..
Но наводчики башни уже не нуждались в дополнительной мотивации, они просто слились с прицелами и составляли единое целое со своими пушками.
Правда, хоть следующая пара выстрелов попаданий и не дала, но высокие столбы всплесков встали так близко от борта японского корабля, что это можно было смело считать накрытием.
Башня продолжала стрельбу, медленно разворачиваясь по горизонту для удержания «Якумо» в зоне огня. К тому моменту, когда противник вышел из сектора поражения, еще два снаряда успели попасть в крейсер: один разорвался в кубриках команды, а другой угодил прямо в основание грот-мачты, повалив эту огромную конструкцию.
Проскочив со своими кораблями мимо русского кильватера, Того оказался неприятно удивлен: теперь уже можно не сомневаться, что отряд Вирена здесь находится не один. В бинокль были совершенно четко различимы приближающиеся броненосцы Ухтомского. Что, впрочем, никак не меняло ближайших планов командующего японским флотом – все равно планировался поворот всему отряду и выход на параллельный с русскими броненосцами курс.
Почти одновременно с этим на «Орле» получили аналогичную информацию:
– Дымы с норд-оста!
Еще через несколько минут сигнальщик внес уточнения:
– Пять больших кораблей, первым – броненосный крейсер… Вторым такой же…
Чтобы понять, кто приближается, Вирену уже не требовалось слушать до конца то, что дальше будет выкрикивать матрос: здесь ВСЕ. Теперь понятно, почему Того был так дерзок. Сейчас он уже лег на обратный курс, соединится с подходящими силами и получит существенный перевес. Пусть и временно.
Нет, утопить, конечно, не успеют никого, но дырок способны наделать немало, да и надстройки побить. И трубы.
Адмирал очень хорошо помнил, как много проблем доставили русскому флоту при Цусиме эти самые сбитые или раскуроченные трубы…
Второй отряд, разумеется, успеет подойти, и соединенными силами японцев удерживать на почтительном расстоянии будет несложно, но ведь это значит, что придется вернуться во Владивосток с повреждениями, причем так и не нанеся решительного удара по вражескому флоту…
– Ложимся на обратный курс, – скомандовал Вирен командиру броненосца. – Идем на соединение с остальными. Поворот последовательно через левый борт.
На «Сикисиме», заметив маневр русских, немедленно приняли влево: Того совсем не улыбалось до соединения с крейсерами Симамуры и Уриу еще раз оказаться под огнем четырех русских кораблей линии. Тем более что он уже получил доклад о серьезных повреждениях на «Якумо». Позже, когда противник будет иметь меньшую эскадренную скорость из-за присоединения тихоходных кораблей, идущих с юга, можно попробовать сыграть на преимуществе в несколько узлов.
– Ну что, надавали мы сегодня макакам! – Денисов весело улыбался, подходя к Соймонову.
Василий в этот момент «находился не здесь». Как ни странно, сейчас старший офицер «Пересвета» думал не о прошедшем эпизоде боя и не о грядущем возможном столкновении с противником.
О семье. Вернее, пока в основном об Ольге. Но и то, что скоро предстоит стать отцом, не выходило из головы. Такое не забудешь. А учитывая, как лейтенант обожал свою молодую жену, нетрудно представить постоянные переживания за ее состояние. Тем более что не было возможности находиться рядом.
Старший врач броненосца, Александровский, уже старался не попадаться на глаза «первому после командира», чтобы в очередной раз не быть вовлеченным в разговор о протекании беременности и возможных проблемах во время ее и при родах.
Ознакомительная версия.
