Ознакомительная версия.
Команда «Быстрых парусов», наблюдавшая всю эту сцену, хохотала до упаду. Штурман и Боцман вытирали платками мокрые от слёз лица. Повар-Кок, который успел было усесться в близлежащей таверне (теперь здесь и такое уже появилось), упал с табурета, а рубашка разорвалась на пузе от сотрясавшего его смеха. Даже немногословный Абордаж крякнул и произнёс: «Ну, ты и шутник, Джеймс, однако, изрядный шутник». Давно уже молчаливый Абордаж не произносил зараз так много слов подряд. А капитан Александр сказал:
– Полно балагурить, Джеймс. Ты говорил нам, что у понпеанцев во главе семьи – женщина. Иди-ка поскорее к своей Лэоуни, – или как ты ее зовешь, Пенелопа, что ли? – пока та не подготовилась к встрече с тобой. А то она уже задаст тебе перцу. Ты ещё помнишь, где находится твоя хижина?
Поздно, поздно пытался капитан Александр образумить Джеймса. Благая весть о приезде Ахундела, а может, то была и не благая весть, разнеслась по всему посёлку. Дошла она, видимо, и до Пенелопы, жены Джеймса. Держа по палке в каждой руке, она уже бежала по центральной улице, напоминая маленького меднокожего бегемотика. Лэоуни-Пенелопа была вне себя от праведного гнева.
– Явился не запылился! Где ты был столько лет, белый выродок? И как только ты решился приехать сюда? Интересно, сможешь ли ты теперь посмотреть на меня своими бесстыжими глазами? А ты подумал, ирландский проходимец, как мне одной выращивать наших деток, таких непохожих на всю нашу родню?
– Ну ты и растолстела, ма шэр! – только и успел выкрикнуть ошарашенный ирландец. В тот же момент на него посыпался град палочных ударов. Ему потребовалась вся его цирковая ловкость, чтобы не пострадать от бомбёжки или попытаться смягчить ее последствия.
В тот же момент на него посыпался град палочных ударов– Остановись, фурия! – кричал он в промежутках между ударами. – Твой Ахунделл ни в чем не виноват… Ой-ой, да потише ты, радость моя!.. Если бы я не согласился провести корабль капитана Найта… тот застрелил бы меня… Всю жизнь я мечтал о той минуте… когда, наконец… смогу вернуться к тебе… Когда смогу обнять тебя… моя дорогая… ой-ой!.. и обнять наших малюток. И вот… преодолев все препятствия… тысячу раз находясь на грани гибели, я, наконец, добираюсь сюда… Ну, что же ты так яришься!.. И как ты меня встречаешь? Разве так должна встречать истосковавшаяся жена своего любимого мужа? Потише, потише… Разве так встречала Пенелопа… ой-ой!.. прозванная терпеливой, своего Одиссея? Да что ты можешь знать об этом… грубая неотёсанная дикарка? Ой-ой! Сама подумай, разве руганью и ударами… должна ты меня встречать… а не слезами, объятиями и поцелуями? – так приговаривал Джеймс, с трудом уворачиваясь от сыпавшихся на него ударов.
И опять восторгу команды не было конца. Индейцы тоже бурно переживали это театральное представление. Толпа зрителей разделилась на две части. Одни улюлюкали, свистели и кричали: «Дай ему, дай, Пенелопа, как следует, этому английскому балбесу, этому белому зазнайке!» Другие переживали за Джеймса и подсказывали: «Не поддавайся, Ахундел, не поддавайся! Понпеанские жены всегда хотят взять над нами верх. Ты ведь ирландец, Ахундел, а ирландцев, мы знаем, никакая понпеанская коровка не забодает. Не на того напала!»
Удары Пенелопы становились всё слабее, глаза её наполнились слезами. Она махала руками уже больше для виду. Джеймс тоже был растроган горячей встречей. И когда они, обессиленные, упали в объятия друг друга, оба разрыдались.
– Чего только я не передумала за эти годы! Все были уверены, что ты погиб. А если жив, ни за что не вернёшься. А я всегда знала, что дождусь своего Джима-ароша. И детям так говорила.
– Как я скучал, Пенелопа! Если б ты знала, как мне противен и чужд весь этот Старый Свет, этот Новый Свет! Я снова дома. Я снова в твоих объятиях, моя красненькая коровка. Ты стала прелестной толстушкой. А твоя миленькая мордашка так же хороша, как и раньше.
Они долго обнимали и гладили друг друга, касались носами, совершенно не обращая внимания на то, что стоят в самом центре толпы зрителей. Они говорили, как жили всё это время. Как скучали друг без друга. О том, что дети уже выросли. И у них свои семьи. Что сын Телемах живёт здесь же, но на другом конце острова. И что он – вылитый Ахундел. Совсем не индеец. И что завтра же они смогут повидаться. А дочь Полипорта живет с мужем на другом острове. И что она – вылитая Пенелопа. Только волосы рыжие. Что у обоих детей уже свои дети; и оба они, Ахундел и Пенелопа, – давно уже дедушка и бабушка. Так говорили они, ни на кого не обращая внимания до тех пор, пока взгляд Пенелопы не упал на огромные ботинки Дола и Зюла.
Она медленно подняла глаза, и, когда увидела высоко в небе улыбающиеся лица двух великанов, ужас охватил всё её существо. Страшный крик раненой птицы пронзил знойный тропический воздух. Вне себя от страха бросилась Лэоуни наутёк по той самой улице, по которой она только что прибежала. Джеймс поспешил за ней:
– Не бойся, не бойся, Пенелопа! Остановись. Это наши друзья. Это Дол и Зюл. Это самые добрые на свете великаны. Они не сделают нам ничего дурного!
Куда там! Пенелопа бежала изо всех сил. Время от времени она оборачивалась и кричала: «Беги, Ахундел, беги, не отставай. Не для того я тебя дождалась, чтобы потерять, едва встретив». Оба исчезли в пыльном облаке. Поистине это был день невероятных происшествий. Джеймс был одарённым лицедеем и обладал необыкновенной способностью любую ситуацию превращать в настоящее театральное представление.
Джеймс и Пенелопа покинули театральную сцену. И команда «Быстрых парусов», включая капитана Александра и великанов Дола и Зюла, смогла, наконец, спокойно познакомиться с местными жителями и расспросить их о загадочных тайнах острова Пон-Пай, ради которых наши моряки и проделали столь далёкий путь.
Моряки провели несколько дней в посёлке Паликир, отдыхали после дальнего перехода и в полной мере воспользовались гостеприимством туземцев.
Целью их путешествия был небольшой прибрежный остров Темвен, отделенный от Пон-Пая нешироким каналом. С юго-востока к Темвену примыкает группа островов искусственного происхождения Нан-Матал (На Устах Вождя), представляющих собой развалины древнего города. Матал в переводе с туземного языка – узкое пространство, щель. Небольшое пространство, место, которое остается между множеством сооружений. Нан-Матал – пятая земля Пон-Пая. Брошенная земля. Другие царства Пон-Пая – Сокес, Кити, Кусаие, Мадоленимв. Но Нан-Матал – главная земля, входящая теперь в состав царства Мадоленимв. Индейцы не хотели отпускать туда полюбившихся им моряков, уговаривали путешественников не беспокоить души усопших людоедов-великанов и отказаться от поездки к таинственному городу. Проклятое место. Вы рискуете жизнью. Вы хотите слишком много увидеть. Вы погибнете. «А коа бан мидхила! А коа инингах ладмюб тот! Мидхила!» (Вы умрёте! Вы увидите все страны! Но вы умрёте!). Пенелопа висла на руках Ахундела: «Не пущу, не пущу!» Куда там! Ахундел ведь обещал капитану Александру показать тайны Пон-Пая. Кто, кроме него, сможет провести капитана по развалинам Нан-Матала? Индейцы ни за что не согласятся стать проводниками по улицам и каналам этого мрачного места. Может, кого-то и удастся уговорить посетить таинственные острова, но к сердцу Нан-Матала, башне Нан-Довас, уж точно никто не пойдёт. Так что путешественникам без Джеймса все равно никак не обойтись. Нет, ирландцы никогда не подводят своих друзей.
Ознакомительная версия.
