Ознакомительная версия.
Разумеется, иногда бывают ситуации на войне, когда хоть сдохни, хоть сгори, хоть… Да «хоть что угодно!».
Но продержись эти самые несколько минут… секунд… секунду…
И все будет не зря!
Но не в данном случае – сейчас было главным спасти броненосец и как можно скорее привести его в боеспособное состояние. Пока в русской линии находилось шесть броненосных кораблей против пяти японских. И практически каждый из несущих Андреевский флаг был не слабее, чем любой из его соперников…
«Пересвет» расходился со своими собратьями на контркурсах. Эссен надеялся в ближайшее время хотя бы начерно исправить повреждения и вступить в хвост русской колонны.
– Что скажете, Василий Михайлович? – оглянулся каперанг на вошедшего в рубку старшего офицера.
– Неважные дела, Николай Оттович: пробоина хоть и надводная, но над самой ватерлинией. Захлестывает волной. Первая и вторая жилые палубы залиты, через разбитые вентиляторы заливает носовой пост динамо-машин…
– Кажется, уже залило – посмотрите на башню, – протянул руку командир броненосца.
Башня медленно-премедленно разворачивалась в диаметральную плоскость: можно спорить на что угодно – электромоторы не действуют и поворот идет вручную. Разница между усилиями одного электропривода и мускульной силы шестнадцати человек в данном случае являлась десятикратной, и не заметить изменения скорости перемещения орудий главного калибра по горизонту было невозможно.
Соленая вода, хлынувшая в динамо-пост и гулявшая по жилым палубам, не только заставила отключить электрогенераторы, она еще и отрезала находившихся там минеров от всего внешнего мира. Оставалась только связь по телефону, а выбраться матросы и кондуктор самостоятельно уже не могли.
– Динамо-башне! – чуть ли не орал в трубку Поливанов, ощутив какое-то «шевеление» на другом конце телефонного провода. – В чем дело? Где ток?
– Так что, ваше благородие, – отозвался из низов броненосца минный кондуктор, – нетути. И не будет. Залило нас.
И снова мичману захотелось изъясняться исключительно нецензурно: да что же это такое? То наводчик напивается, то орудие из-за дерьмовой железки из строя выходит, а теперь еще и без электричества остались…
– Вашбродь, – снова донеслось из трубки, – явите божескую милость! Может, нас отсюда как-то через ваши погреба вытянуть можно? Помрем ведь ни за что!
Командир башни на несколько секунд задумался. Фантазии молодого человека, моряка, вполне хватило, чтобы представить, что сейчас испытывают гальванеры и минеры в замкнутом пространстве, где вода и сверху, и снизу… И по бокам.
– Гаврилыч! – вспомнил мичман отчество пожилого уже сверхсрочника. – Мы тебе помочь не можем – может, кто-то из подбашенного… Я свяжусь. Ждите!
И «чудо» произошло: матрос Забелин, трудно сказать, сколько раз рискуя жизнью, пробрался в носовые отсеки и вывел попавших в ловушку людей[7].
– Пластырь заведен, Николай Оттович! На жилых палубах работают ручными помпами – спустить воду в трюмы не получается. Контрзатопление проводится… – Василий задыхался, рапортуя командиру – шутка ли: только за последние двадцать минут он мотался по броненосцу, не останавливаясь.
– Вот и хорошо. Хоть «Нахимова» мы и здорово проскочили, но и здесь «рубка» назревает серьезная. Надо бы и нам вмешаться…
А в зоне прямой досягаемости действия «Пересвета» и впрямь разворачивалась нешуточная драка: Энквист со своими крейсерами все-таки решился напасть на раненого «Якумо». Нимало не смущаясь тем, что прикрыли броненосный крейсер отряды Уриу и Дева.
И неважно, что в составе каждого из этих отрядов было только по два корабля, неважно, что сам вице-адмирал Дева лежал в каюте и доживал свои последние часы…
Но пушки есть пушки, вымпелы есть вымпелы. Четыре крейсера против четырех – вполне достаточный заслон. Несмотря на то что четыре обороняющихся слабее четырех нападающих – у обороняющихся имеется еще и надежная «цитадель» – броненосный крейсер «Якумо». Пусть и подбитый, но почти не утративший своей грозной мощи…
Уже горели «Сума», «Кассаги», «Баян» и «Олег». «Нанива», хоть и здорово сел носом, но пока держался в строю.
Сам «Якумо» вроде бы не выглядел особенно поврежденным, но дифферент на корму прослеживался без всякого напряжения.
А теперь и «Пересвет» собирался вмешаться в эту драку своим главным калибром. И не только главным…
– Вашбродь! – взмолился Вилкат. – Дозвольте еще кружечку!
– Да пей уже, пьянь подзаборная, – смилостивился мичман. – Полминуты тебе, а потом снова брысь в кресло!
– Премного благодарен! – Артур быстро метнулся к ендове с водой и жадно захлебнул все четверть литра, что помещались в кружке. Сухой и шершавый язык перестал царапать глотку, и можно было спокойно жить дальше.
Цели неумолимо наплывали. Дифферент в результате затопления носовых отсеков делал всю организацию стрельбы занятием весьма условным. Оставалось надеяться на природное чутье наводчиков.
Каждый человек талантлив, утверждают некоторые. Хоть в чем-то…
Глупость, конечно. Но в самом деле бывают совершенно вроде бы тривиальные люди, которые вдруг оказываются абсолютно гениальными… скорняками, например. А что? Из кучи разношерстных шкурок пошить шубу, которую и монарху надеть не стыдно. А?
Или человек, ну совершенное быдло, двух слов без мата связать не может, а если удочку возьмет в руки, закинет – и нате вам! У него полный садок, а у окружающих «мастеров крючка и поплавка» – шиш.
Не факт, что Артур Вилкат смог бы хорошо стрелять из ружья. Может, даже и из орудия Канэ, калибром в шесть дюймов… Или… Из какого угодно другого. Но!
С десятидюймовками Путиловского завода русский наводчик литовского происхождения составлял просто одно целое. Он чувствовал свою пушку, как хороший фехтовальщик чувствует клинок шпаги: приблизительная дистанция известна, корабль противника в прицеле, но вот почему-то хочется довернуть «колесико» еще чуточку…
Такого процента попаданий не давал сегодня ни один комендор на эскадре – почти каждый пятый выпущенный снаряд уходил в цель.
Сейчас башня еле-еле разворачивалась вручную, и руководил горизонтальной наводкой ее командир. Вилкату же необходимо нащупать расстояние…
В прицеле маячил «Сума»…
Выстрел!
Секунды ожидания, и всплеск крупного снаряда встал приблизительно метров на тридцать от борта японского крейсера.
– Чуть недобросили, – прокомментировал Поливанов. – А направление хорошо взято. Давай еще!
Выстрел!..
Снаряд взорвался в воде почти у самого борта. Осколками убило или ранило несколько японских матросов. (С «Пересвета» этого, конечно, не видели, но данный факт узнали впоследствии от поднятых из воды моряков «Сумы».)
Ознакомительная версия.
