Сопровождаемый свитой, Николай I ушел.
Гардемарины сияли oV счастья. Они уже видели себя в новых мундирах со столь желанными офицерскими погонами на плечах. Лишь один гардемарин, самый достойный и лучший из всех, стоял поодаль, горько обиженный и уязвленный.
Большого труда стоило добросердечному Крузенштерну утешить юношу...
Двадцать первого декабря 1832 года Геннадий Невельской высочайшим приказом был произведен в мичманы, зачислен в 27-й флотский экипаж и оставлен при корпусе в офицерском классе... но без права носить офицерские погоны.
И, когда спустя несколько дней царь приказал снова представить ему всех выпущенных офицеров в аванзалах Зимнего дворца, Геннадий Невельской, укутавшись в старую гардемаринскую шинель, бесцельно брел из улицы в улицу. Так он перешел застывшую Неву и остановился перед памятником Петру.
Долго стоял он, глядя на могучую бронзовую фигуру основателя русского флота, и кто знает, о чем думал в это время Невельской... Но вот он распразил плечи, огляделся вокруг и решительно двинулся к себе в корпус.
* * *
Созданные Крузенштерном офицерские классы были его любимым детищем. Член многих обществ, он сумел привлечь для преподавания в классах виднейших русских ученых. Механику преподавал Остроградский, физику — Ленц, дифференциальное и интегральное исчисление — Буняковский, теорию кораблестроения — Бура-чек, астрономию — Зеленой.
Множество других дисциплин, необходимых для настоящего воспитания молодых моряков — литературу, историю, географию и т. д., — преподавали не менее известные ученые и передовые люди того времени.
Знакомя своих слушателей с точными данными той или иной науки, педагоги невольно касались широкого круга научных и общественно-политических идей, которые, несмотря на жестокую царскую цензуру, находили свое выражение во всех областях науки, литературы и искусства.
Зверски расправившись с декабристами — первыми дворянскими революционерами, пытавшимися свергнуть самодержавие и уничтожить крепостное право, — Николай I всеми силами старался подавить то, что ему казалось проявлением свободомыслия. Будучи человеком малообразованным и ограниченным, царь с особой подозрительностью и недовернем относился к людям науки и литературы, ко всем, кто имел хоть малейшее касательство к просвещению народа.
Но, как ни изощрялся царь, создавая «светскую инквизицию» — третье отделение, придумывая все новые ограничения и цензурные уставы, он был не в силах приостановить движение русской общественной мысли и развитие отечественной науки и литераторы.
На смену декабристам пришли новые люди. Они отлично поняли, что декабристам па Сенатской площади, как писал позднее А. И. Герцен, «не хватало народа», что они не знали его нужд и чаяний. И ведущей идеей русской общественной мысли становятся интересы народа, его роль в истории развития общества. Вопросы философии, русской истории, значения русской культуры все больше привлекают к себе внимание самых различных кругов русского общества. И впереди, поднимая эти волнующие вопросы вопреки жестокой цензуре, идет литература.
Наши великие поэты и писатели — Пушкин, Лермонтов Гоголь — утвердили в русской литературе правдивое, реальное изображение различных сторон жизни народа. Вслед за ними писатели, критики и публицисты — Герцен, Огарев. Некрасов, Тургенев, Салтыков-Щедрин и многие другие — в своем творчестве обличали царское самодержавие, его крепостнические порядки. Это движение в русской литературе направлял на путь революционных, демократических устремлений великий русский критик, просветитель, революционный демократ и властитель дум молодежи В. Г. Белинский.
Передовые идеи русской литературы, развитие общественно-политической мысли благотворно действовали на все остальные области отечественной культуры.
Несмотря на скудные средства, отпускаемые царской казной на содержание Академии наук и университетов, русская научная мысль во многих случаях опережала зарубежную науку.
Во всех областях культуры, пауки и искусства все сильнее звучали прогрессивные идеи национального самосознания и национальной гордости пробуждающегося к жизни народа.
В этой атмосфере передовых демократических идей и широких научных интересов росло и мужало молодое поколение моряков, которые впоследствии прославили флот своими патриотическими подвигами и делами.
Офицерские классы, позже преобразованные в Морскую академию, находились при Морском кадетском корпусе. Осенью, зимой и весной Геннадий Невельской усердно учился, очень много читал, а летом плавал на линейных кораблях «Прохор», «Иезекииль», «Кронштадт», бывал в плаваниях на фрегатах «Помона», «Ве-пус», командовал легкими гребными судами.
Так, в занятиях и мореходной практике, прошли годы учения. Наконец наступили волнующие дни последних экзаменов.
Блестящее собрание экзаменаторов — специалистов в различных обпастях морского дела — приступило к испытаниям. Но если, экзаменуя кадетов, они видели перед собой еще не оперившихся птенцов, то на этот раз они проверяли знания вполне сформировавшихся, достаточно опытных и образованных моряков.
Наилучшее впечатление на экзаменаторов снова произвел мичман Неве, ьской. Члены комиссии особенно пытливо экзаменовали его. Все они знали, что в свое время царь задержал выдачу ему офицерских погон и не очень его жалует. Рассказывали, не называя имени Николая I, что некое высокопоставленное лицо, зайдя в комнату офицерских классов, где жил Невельской, обратилось к нему с вопросом: много ли здесь живет офицеров? Невельской от неожиданности смутился, стал заикаться — а в таких случаях он обязательно хватался за пуговицу собеседника — и, подойдя к высокопоставленному визитеру, стал расстегивать тому сюртук. Гость сердито посмотрел с высоты своего могучего роста на маленького мичмана и, больно ударив его по руке, стремительно покинул комнату...
Последний экзамен по теории кораблестроения стал триумфом Невельского: комиссия была поражена исключительными знаниями предмета, выходящими далеко за рамки учебного курса.
— Где им почерпнуты столь обширные знания? — спросил Крузенштерна случайно присутствовавший на экзамене командир фрегата «Аврора», флигель-адъютант граф Гейден.
Престарелый Крузенштерн улыбнулся и, с нежностью глядя на своего воспитанника, сказал:
— Выдающиеся способности! Нет ни одного значительного вопроса современной науки, который бы он нс изучил до мельчайших подробностей .. Подо всё он подводит точные математические формулы, проверяет статические данные... Это настоящий фанатик всякого дела, обратившего на себя его внимание.
