– Черт бы побрал этого Маджа! – Баттерфилд бросил карандаш, который упал на карту и замер.
Неподвижно висела лампа, не колыхались шторы: Горн стоял у штурвала. Его тень через световой люк упала на стол и на карту.
– А, Горн,- пробормотал Баттерилд.
– Вы не думаете, что он – Иона?
– Нет, конечно. Скажешь тоже.
– А почему?
– Открой Библию, Джон. Пророк Иона пытался удрать от Господа, когда поднялся шторм, чуть не погубивший судно. Да, Бог наслал шторм, Бог усмирил море, когда Иона сиганул с борта. Но зачем? Чтобы спасти судно? Еще чего! Чтобы спасти пророка, Джон. Бог ни за что не дал бы пророку утонуть.
Насчет Библии с Баттерфилдом не поспоришь. Он знает Священное Писание назубок. Но очевидно было, что многое изменилось, с тех пор как Горн ступил на борт. Дэйна Мадж из-за поломки секстанта стал опальным членом команды, причем на него злился не только капитан, все знали, что такое секстант на судне. Мистер Эбби пребывал в скорби, капитана одолевало беспокойство из-за неопределенности маршрута. Усилившийся ветер тем временем гнал шхуну неведомым курсом.
Баттерфилд отложил секстант и книги таблиц. Я посмотрел на тень Горна, двигающуюся по столу. Заметно было даже движение его руки, лежащей на штурвале.
– А как вы думаете, сэр, что у него в сундуке? – Меня все же разбирало любопытство.
– Не знаю и знать не желаю, – отрезал капитан. – Хватит об этом. Если на судне от кого и будет вред, так это от нашего окаянного пушкаря. Он все время распускает сплетни и будоражит команду попусту.
– Да, сэр,
– Тебе он, кажется, тоже задурил голову. Ладно, иди. Мне надо успеть прибить носки гвоздями, пока Мадж не встал к штурвалу.
Я вышел из каюты и взлетел на палубу. Там я оказался лицом к лицу с Горном, который еле слышно, себе под нос, напевал песню «Стальное сердце». Ритм ее выбивали флотские барабанщики, когда корабли вступали в бой. «Смелее, парни, наш курс к победе, к славе». Тут он, чуть повернув голову, обнаружил меня, и пение смолкло.
– Вы так же хорошо поете, как и рулите, – польстил ему я.
Он не ответил. «Дракон» поймал порыв ветра, колесо штурвала повернулось, руки Горна согнулись, и шхуна, как ни в чем не бывало, продолжила бег, не теряя устойчивости. Он был не просто частью судна, казалось, он сам был кораблем.
Его глаза смотрели поверх меня, сквозь меня, на парус, сквозь фок видели вздувшиеся кливера. Он был полностью поглощен жизнью шхуны, его сердце билось в такт с ее бегом. Мне оставалось только пройти мимо, не задерживаясь,
– Оно говорит, мистер Спенсер.
Старая морская сказка о том, что судно разговаривает с рулевым, подсказывает, какой румб ему по вкусу! Но я невольно вспомнил смерть капитана Тернера Кроу, захлестнутого фалом этого же «Дракона» во время моего первого на нем плавания. Я вспомнил его веру в душу судна, в дух его сына, голос которого слышался ему сквозь скрип переборок.
– И что оно говорит?
– То же, что и любое другое судно. Любое судно и любой моряк. Что ему нужны глубина и простор. Что оно боится земли. Что, будь на то его воля, оно никогда не видело бы суши.
Горн говорил воодушевленно, поэтично. Толки об Ионе казались в эти минуты бредом полусумасшедшего пушкаря.
Но не прошло и часа, как меня вновь начали одолевать сомнения.
Мадж заметил первым. Горн только что сдал вахту и прошел вперед, к своему месту у мачты. Капитан был со мной на корме. Рядом торчал и Эбби, всматриваясь в изгибы кильватерного следа. Вдруг Мадж напрягся и вскинул руку.
– Земля! – выкрикнул он.
– Боже милостивый, – простонал капитан.- Ну и дальнозоркость! Сотни миль до ближайшего берега.
Но это действительно было похоже на берег. Я напряженно всматривался вдаль и, наконец, увидел крохотный островок с тремя голыми древесными стволами, раскачивающимися на ветру. Высокие волны скрывали остров, но вот уже стала просматриваться линия прибоя. Казалось, что на ветвях деревьев раскачиваются дети.
Горн поднялся, но вперед не пошел. Он глянул на странный остров, отвернулся и посмотрел на меня. Из всех присутствующих лишь он смотрел назад, что не преминул заметить Эбби.
– Он уже это видел,- изрек пушкарь. «Дракон» приближался к острову, который
оказался вовсе не островом. Это было судно, точнее, полузатопленный корпус судна с торчащими из него голыми мачтами. Волны перехлестывали через борт и разбивались о надстройки. И не играющие дети оживляли ветви деревьев, а человеческие трупы болтались на реях.
Ни одной живой души не было на этом мертвом судне. Солнце иссушило повешенных, превратив их в мумии, едва напоминающие людей. Некоторые из них свисали почти до палубы, другие раскачивались и поворачивались на ветру высоко на мачтах. Мне вспомнились пойманные мухи, которых пауки подвешивают на своей паутине.
Мы подошли вплотную, бортовая волна «Дракона» захлестывала пробоины от пушечных ядер в борту несчастного парусника. Трупы, казалось, внимательно следили за нами, поворачиваясь на ветру. Нижние Танцевали в воде.
– Я предупреждал! – закричал Эбби. – Видите, куда завел нас ваш Иона?
– Успокойтесь, – произнес Баттерфилд, но губы капитана побелели, его била мелкая дрожь.
– А что, разве не так? Во всем громадном океане он нашел это местечко, чтобы показать нам свою работу.
– Прекратите болтовню! – рассердился капитан.
Эбби почти кричал, его хорошо было слышно на носу, вся команда теперь стояла, глядя в нашу сторону.
– Убрать паруса! – гаркнул им Баттерфилд.- Лечь в дрейф,- бросил он через плечо Маджу.
Люди занялись делом, но Горн направился на корму. Сначала медленно, потом быстрее. Сжав кулаки, почти бегом взлетел он на мостик. Баттерфилд быстро шагнул между ним и Эбби.
– Выкиньте его за борт! – кричал Эбби капитану, вовсе не стремясь, однако, отодвинуть его в сторону.- Вот подходящее для Ионы судно, пусть он ведет его, куда хочет.
– Я не Иона,- мрачно сказал Горн, поверх капитана глядя на Эбби.
Эбби хмыкнул:
– Так я тебе и поверил, Словоплет.
– Сэр,- впервые я слышал от Горна такое обращение. – Я отмечен благодатью, воистину так. Я приношу счастье, как никто другой.
– Хвастливые россказни! – кипятился Эбби.
– У меня есть доказательства.
– Во загибает-то, – не унимался пушкарь.
– Хватит! – отрезал Баттерфилд, – Мистер Эбби, вернитесь к своим обязанностям, будьте добры.
– Ка-каким обязанностям? – аж заикнулся Эбби.
– Конечно же вы можете что-то сделать.
– Я могу его затопить, – отрезвел наконец Эбби. – Отправить его на дно, где ему, собственно, и место.
