Ознакомительная версия.
И колонна, ведомая «Бородино», усиленно спешила навстречу. Еще немного, и русский кильватер вклинился в тот трехмильный промежуток между избиваемым «Орлом» и японской колонной. Предварительно, разумеется, головные русские броненосцы обработали огнем флагманский корабль Того. Тот немедленно сделал левое плечо вперед и поспешил увеличить дистанцию – японский адмирал совсем не горел желанием подставить свои мателоты под облегченные снаряды русских на оптимальной для них дистанции.
А вообще-то он ждал только одного: русского снаряда, который поставит точку в земном пути адмирала Того.
Получая доклады о потопленном «Токива», гибнущем «Якумо», о «ныряющих в бездну» один за другим бронепалубных крейсерах, о состоянии «Сикисимы»… Командующий Соединенным Флотом Империи понимал, что проиграл. Проиграл вдребезги и окончательно. И проиграла Япония. Сражение и войну.
Пусть удастся затоптать в пучину пылающий русский броненосец и даже привести в Сасебо или Такесики «живыми» оставшиеся четыре броненосных корабля, ведь это не спасет Империю от поражения в войне. Даже идущая с Балтики эскадра вполне соизмерима по силам всему оставшемуся флоту страны Ямато. А те русские корабли, что вернутся после сегодняшнего боя во Владивосток, вместе с выходящими из ремонта сильнее, как минимум, втрое. И теперь практически не имеется крейсерской разведки… «Итсукусима», «Хасидате», «Нийтака», «Цусима», «Сума» и «Читосе» уже стали жертвами сегодняшнего сражения. Пару дней назад потерян «Такачихо»… И счет еще, вероятно, не закончен. Чем мы так прогневили богов?
Небеса не ответили. Просто поставили перед фактом: «Сикисиму» в очередной раз накрыло шквалом огня, а расстояние являлось слишком незначительным, чтобы даже главный пояс мог удержать рвущиеся на сумасшедшей скорости внутрь броненосца тяжелые снаряды русских. Вовремя разорвать дистанцию не удалось…
На флагмане адмирала Того разворотило переднюю трубу, снова раздраконило починенную на живую нитку рулевую машину, свалило грот-мачту и вырубило кормовую башню главного калибра. Но бой сейчас протекал на контркурсах, осталось выдержать огонь русских «пенсионеров» – «Наварина» и «Нахимова», а потом будет возможность привести флагманский броненосец в более-менее боеспособное состояние…
А вот комендоры упомянутых кораблей, замыкающих русскую боевую линию, оказались в корне не согласными с ожиданиями командующего японским Соединенным Флотом. Они постарались всадить в «Сикисиму» максимум того, что могли. И преуспели. Теперь рухнула уже кормовая труба, рвануло огнем из среднего каземата левого борта, а восьмидюймовый с «Адмирала Нахимова» угодил непосредственно в боевую рубку. Относительно узкие смотровые щели пропустили внутрь немного осколков, но контузией от взрыва тяжелого снаряда «приласкало» всех, кто находился внутри. Адмирала Того, без сознания, на носилках переправили в лазарет.
Вирен, наблюдавший с борта «Жемчуга» взрыв и пожар вокруг боевой рубки «Сикисимы», а также то, что вражеский флагман зарыскал на курсе, немедленно приказал: «Эскадре два поворота вдруг влево. Атаковать головной корабль противника».
– Роберт Николаевич, дымы с оста. Много дымов, – доложил Левицкий.
– Миноносцы, вероятно, – кивнул адмирал. – Вызвать по радио «Пересвета» и крейсера. Скоро начнет темнеть – надо соединяться для отхода и заодно отогнать этих ночных разбойников подальше от нашего курса.
Командующий флотом отдал приказ и забыл о нем. Он наблюдал, как боевая линия осуществляет маневр. Получалось не очень, но в принципе – получалось: «Адмирал Нахимов» повел за собой боевую колонну, а скорость противника, при наличии серьезно поврежденного «Сикисимы», не позволяла японцам оторваться от преследователей.
То есть три броненосных крейсера вполне могли улепетнуть, но в этом случае флагман флота оставался на полное растерзание русским кораблям.
Хотя и имевшаяся ситуация не особо позволяла крейсерам Симамуры всерьез заступиться за «старшего брата»: заслонить его своей относительно тонкой броней от двенадцатидюймовых снарядов гайдзинов…
Ну да, один раз можно. Нахвататься попаданий, которые вполне могут стать критическими. И не спасти собрата.
Логика кричала и билась в черепе адмирала Симамуры: «Отойди! Уведи крейсера!! Спаси хотя бы оставшиеся три!!!»
Нет. «Идзумо» заложил вираж вокруг своего охромевшего флагмана, с перспективой вернуться и снова прикрыть «Сикисиму» бортами трех своих крейсеров.
– Радио с «Пересвета» и от Энквиста, ваше превосходительство, – протянул бумажки минный офицер «Жемчуга» адмиралу.
– «Веду бой… Не имею возможности прекратить…» – Вирен увидел, что обе телеграммы практически идентичны. – Они что там, с ума посходили?! Да хоть они там все поголовно на бабах лежат – немедленно встать и выполнять приказ! Радируйте срочно!..
– Прошу прощения, – оторопел доставивший телеграммы. – Что радировать? Про баб?
– Про каких баб, лейтенант? – Роберт Николаевич начал слегка звереть, но вовремя понял сам, что слегка зарвался в своем желании однозначного понимания приказов от офицеров. Несмотря на формулировку. – Передавайте: «Немедленно идти на соединение с главными силами. Ожидаются минные атаки со стороны противника». И Энквисту, и Эссену.
– Прошу прощения, ваше превосходительство, но командир «Пересвета» либо убит, либо тяжело ранен – телеграмма подписана лейтенантом Соймоновым.
Вот это да! Вирена было трудно удивить, но известие о выходе Эссена из строя повергло адмирала в полный ступор: понятно, что война есть война, но рассудок просто отказывался воспринимать тот факт, что Николай Оттович во время сражения может быть где-то, кроме мостика или боевой рубки корабля, которым командует.
До жути хотелось узнать, что случилось с лихим каперангом, убит он или ранен… Но адмирал прекрасно понимал, что не может себе позволить удовлетворить свое любопытство во время боя – не та эта информация, которой сейчас можно засорять эфир. Нет! Сейчас не до этого!
– Отправляйте депешу! И запросите о состоянии судов, – отпустил командующий лейтенанта Линдена.
Ответ пришел достаточно быстро и обнадеживал: все корабли на плаву, серьезных повреждений не имеют, идут на соединение. Особо порадовала весть об уничтоженных трех крейсерах японцев. В том числе «Якумо».
Тревожила недостаточная скорость «Пересвета» в тринадцать узлов и недостаток тяжелых снарядов на нем и на «Баяне». Однако порадовала догадливость Соймонова, который сообразил сообщить, что Эссен именно ранен. Вирен вздохнул с облегчением и помянул про себя добрым словом молодого лейтенанта, у которого был посаженым отцом на свадьбе.
Ознакомительная версия.
