– Глупая ты девочка, – покачав головой, обратился Барсуков к Наташе. – Ты-то зачем в это дело ввязалась?
– Я его люблю и не оставлю одного в беде. А вам-то какое дело до этого, – пылко возмутилась девушка. – С вами мне не о чем говорить. Буду говорить только с дядей.
– Ага, с дядей! Думаешь, Павел Николаевич похвалит тебя за такие делишки? Сговор с преступником – да разве можно себе это позволить! Ай-яй-яй!.. А ты, милок, чего добиваешься? Зачем вину усугубляешь? Дай сюда пистолетик, побаловался и хватит.
Доброе лицо Барсукова в эту минуту выражало суровую укоризну.
– С минуты на минуту хозяин прибудет, – добавил Семен Петрович. – Лучше, парень, тебе не дожидаться его приговора…
Андрей подошел к нему вплотную и стволом «стечкина» слегка пощекотал округлое брюхо.
– Ты меня, старый пройдоха, не пугай. Пуганый уже. Лучше поразмысли над ситуацией и подумай о цене своей продажной жизни. Ты у меня сейчас вроде заложника.
– Я? Заложник? – Барсуков хохотнул, будто услышал соленую шутку. – Ты разве чечен?
– Чечен у тебя в свите и зовут его Абу Бароев. Я его давно знаю, вот кто настоящий преступник. Он много славян положил в Чечне, а ты его здесь пригрел. Не боишься, что придется когда-нибудь отвечать?
– Отвечу за все, если кто спрашивать станет. А тебе, парень, делаю последнее предложение. Давай по-серьезному. Вертай документы – и гуляй на все четыре стороны.
– Не верь ему, Андрюша, – вклинилась в разговор Наташа. – Они тебя сразу убьют, я сама слышала, как этот тип своих помощников инструктировал. Разве не так?
– Ай-яй-яй! – снова горестно и показушно запричитал Барсуков. – Как тебя, девочка, бес-то крутит. Жулика покрываешь. Он ведь твоего родного дядю ограбил. Вот уж точно подмечено: баба тем местом думает, откуда детки появляются.
Наташа вспыхнула.
– Откуда вы знаете, что Андрей взял документы? Может, вовсе не он?
– Именно он, – солидно заверил Барсуков. – Такой ловкий, шельма, смелый и изворотливый, что угорь морской. Недаром он флотский парень. И еще одно. Он у тебя интеллигент и потому денег из сейфа не взял. Другой бы обчистил полностью. А этот – идейный. Павел Николаевич сразу сказал без сомнения, что это его рук дело. Он-то парня этого давно знает. Ежели действительно желаешь ему добра, посоветуй признаться. Твой дядя человек справедливый, богобоязненный. Возвернет пропажу – может, и помилует. В ином случае, конечно, твоему возлюбленному амба.
Хотя Андрей был озабочен текущими событиями, но все же заслушался складными речами добродушного тюремщика. Даже заинтересовался:
– Ты, случайно, не из актеров, Петрович? Вяжешь, как по писаному.
– Нет, Бог миловал. Родитель покойный всю жизнь плотничал, а моя судьба так сложилась, что пришлось вашего брата, вора и разбойника, изо всех щелей выковыривать. Выкорчевал многих, поверь, никогда в работе не ленился, но теперь, чую, немного устал. Оно и понятно. Бывало, одного гаденыша усечешь, глядь – а по углам еще четверо его дружков зубы скалят. Я даже стал задумываться, что надо искать какое-то средство, чтобы весь род людской разом облагородить. Иначе толку от отдельных усилий не будет.
Внезапно Андрей догадался, почему так словоохотлив матерый надзиратель, да немного поздновато.
В дальнем краю гаража, в стене, поползла со скрипом створка, отворилась потайная дверь, и оттуда выкатились сразу две рожи с автоматами. Но стрелять Андрей начал первым, что его и спасло. С трех выстрелов завалил обоих, но пока к ним бежал и наспех заделывал пролет железной скобой, из-за двери в него тоже несколько раз выстрелили. Пуля попала в левый бок под ребра, и сразу, словно огнем, переломило надвое. Оглянулся на крик: у самых дверей Наташа вцепилась в старого тюремного таракана, не дает ему дотянуться до засова.
– Стой! – гаркнул Андрей и тут же выстрелил поверх голов.
Штукатурка разлетелась в разные стороны и попала Барсукову в глаз. Он схватился за лицо и завизжал, как поросенок.
– На место, – приказал Андрей. Наташа довела хнычущего тюремщика до табурета, куда и усадила. В этот момент на полу зашевелился связанный охранник. Оглядевшись, попытаться подняться. Андрей успокоил его:
– Если хочешь остаться цел, лежи, мужик, и не рыпайся.
Только теперь Андрей смог устало присесть, привалиться к стене и ощупать раненый бок. Крови немного, и не понять, где пуля. То ли внутри, то ли прошла по касательной навылет.
– Сумеешь перевязать? – поинтересовался он у Наташи.
Бледная от происходящего, девушка тем не менее сноровисто перетянула ему бок бинтом, который обнаружился в аптечке на полке. Барсуков все это время одним глазом внимательно наблюдал за процедурой, очевидно полагая, что если Андрей от боли потеряет сознание, он тут же этим воспользуется. Угадав мысли ушлого тюремщика, Андрей пообещал:
– Даже и не думай. Если что, первая пуля твоя, понял?
Барсуков понял, но чтобы хоть как-то досадить моряку, показушно разохался:
– Ай-яй-яй! Похоже, селезенку тебе раскурочило. Не слушаешься добрых советов…
Внезапно где-то под потолком включился громкоговоритель и знакомый Пашкин голос, усиленный динамиком, четко и спокойно произнес:
– Андрей, ты меня слышишь?
Все трое подняли головы, а Андрей также спокойно ответил:
– Да. Слышу тебя хорошо.
– Хватит дурить. Даю пять минут. Выходи на улицу.
– А если нет? – поинтересовался Андрей.
– Перетравлю, как тараканов. Спроси у Барсукова, он знает.
Андрей повернул голову в сторону тюремщика:
– Это возможно, Петрович?
Толстенький Барсуков сокрушенно улыбнулся:
– Опыты были, но не совсем удачные. Получилась, понимаешь, накладка. Газ покупали усыпляющий, а оказался нервно-паралитический. Валит наповал. Но за ту же цену.
– Но здесь же его племянница.
Барсуков ответил обстоятельно:
– Племянница сама виновата. Вступила в преступный сговор. Теперь она по всем статьям соучастница. Придется ей отвечать. Я тоже сплоховал, недоглядел за вами обоими, не помешал вашей сходке. Опять же, когда ловят опасного злодея, невинные жертвы неизбежны. Так почти всегда бывает. Да я уж и пожил немало. От газу загнуться или от какой другой гадости – мне все едино. Ты молодой, тебе и решать.
Наташа прильнула к Андрею и горячечно забормотала:
– Андрюшенька, ты же видишь, он сумасшедший. Они все здесь сумасшедшие. Они не посмеют… Дядя! – крикнула вверх девушка. – Дядя, ты меня слышишь?
– Чего тебе, засранка? – с неудовольствием, как с небес, отозвался Павел Николаевич.
– Он не брал твои документы! Честное слово, не брал! Я за него ручаюсь, Андрей никогда не сделает тебе плохо…
