— Но как же так? — ахнул Траутман. — Германцы не могут видеть нас.
Возможно или нет, только все они очень хорошо знали, что означает стремительно приближавшийся свист. Не успели они прийти в себя, как снаряд с невероятным грохотом шлепнулся о поверхность воды. Водяной столб высотой с башню взметнулся вверх. Хотя недолет составлял около сотни метров, «Наутилус» закачался на волнах, резко ударивших в борт подлодки.
— Немцы стреляют в нас! — взорвался Бен. — Как это может быть? Они же не могут знать, что мы здесь!
Артиллеристы с военного судна ответили повторным отдаленным раскатом грома, а мальчики снова услышали знакомый звук приближающегося снаряда.
— Все в лодку! Мы погружаемся! — крикнул Траутман.
Все побежали к башенке. Каждая секунда, проведенная вдали от центра управления подводной лодкой, могла решить их судьбу. Несомненно, Крис уже выполнил приказ Траутмана и отключил автоматическое управление, а это означало, что вот-вот корабль остановится и превратится в великолепную мишень!
Наступая друг другу на пятки, они поспешно спустились по узенькой лесенке в башню, а затем в капитанскую рубку. Подводная лодка содрогнулась всем корпусом от второго взрыва, и, хотя Майк не наблюдал воочию кипение и грохот взлетевшей массы воды, чувствовалось, что взрыв произошел на этот раз гораздо ближе.
По всей видимости канониры «Леопольда» пристреливались, чтобы нанести удар поточнее. Несколько минут, и снаряд попадет в «Наутилус».
Майк ворвался вслед за Траутманом и Сингхом в капитанскую рубку. Крис, склонившийся над пультом управления, взглянул на них полными ужаса глазами. Оба взрыва были отчетливо слышны и здесь, но ведь Крис не знал, что означал этот грохот и тряска. Майк взглянул в огромный иллюминатор, занимавший почти всю стенку над пультом. Вода, бывшая здесь обычно кристально чистой и прозрачной, обеспечивая видимость на сотни метров, кипела и бурлила.
— В чем дело? — испуганно закричал Крис. — Я же всего-навсего выключил автоматическое управление. Правда-правда, я ничего больше не трогал.
Бедняга Крис подумал, что и шум и все эти толчки и кипение произошли по его вине. Но объяснять было некогда, все в одно мгновение оказались на своих местах за пультом. Траутман просто рухнул в капитанское кресло. Его руки действовали как будто сами по себе и принялись сразу за несколько дел одновременно.
Майк, как и все остальные, моментально оценил положение. Во время поездки они часто на практике изучали управление кораблем, кроме того, предусмотрительно потренировались на случай аварийной ситуации. Они могли почти мгновенно включить двигатели и погрузиться. Правда, никто и не подозревал, что весьма скоро их тренировки пригодятся на деле, когда от их действий зависела собственная жизнь.
Но именно так все и было. Майк взглянул в иллюминатор и, ослепленный, закрыл глаза, когда следующий снаряд с «Леопольда» разорвался так близко от «Наутилуса», что резкий яркий всплеск огня обесцветил краски и ослепил сетчатку. Полсекунды спустя «Наутилус» дернулся, как будто на него со всего размаху опустился молот. Сердце Майка испуганно рванулось в груди, когда он почувствовал, как огромная подводная лодка тяжеловесно и медленно повернулась и легла набок. На несколько секунд за стеклом обзора исчезла вода, а вместо этого в помещение проникли яркие солнечные лучи. Затем корабль с такой силой рванулся в прежнее положение, что Майка едва не вышвырнуло из кресла.
— Мы были на волосок от гибели, — сухо констатировал Траутман. — Ну-ка, давайте уносить ноги. Боюсь, что следующий выстрел будет еще точнее.
Море за стеклом иллюминатора все больше темнело, а лодка погружалась все стремительнее. Следующий взрыв произошел где-то над ними, и снова их затрясло, но, по крайней мере, не так сильно, как в предыдущий раз.
— Тридцать… сорок… пятьдесят метров. — Траутман громко считывал показания глубиномера. — Думаю, этого будет достаточно. Но ситуация была смертельно опасной.
Что-то в грохочущем рокоте двигателей изменилось: они на большой скорости шли вперед, но уже не погружались.
Траутман разогнулся и расслабился в кресле. Только сейчас Майк заметил, что все его лицо залито потом, а руки слегка дрожали. Несмотря на внешнее спокойствие, он здорово перенервничал, ответственность и риск висели над ним дамокловым мечом. И почему-то тот факт, что Траутман тоже испытал страх, умиротворяюще подействовал на Майка, хотя он вряд ли смог бы объяснить свою реакцию.
Сингх тоже отошел от пульта. И его волосы, и лицо, и плечи — все было мокрым, он ведь в самый последний момент умудрился задраить входной люк. Видимо, при этом он в спешке упал вниз, потому что над глазом у него кровоточила глубокая царапина. Траутман не успел ничего произнести, как Сингх уже повернулся к Майку:
— Вы не ранены, господин?
Майк покачал головой.
— В чем, собственно, дело? — спросил все еще ничего не понимающий Крис. — Что-нибудь вышло из строя?
— У-гу, — съехидничал Бен, не дав Майку и Траутману даже рта открыть. — Мы чуть было не вышли из строя. — Он бросил ядовитый взгляд в сторону Майка и зло добавил: — Это был чудный привет от твоего друга Винтерфельда.
— Винтерфельд никогда не был моим другом, — взвился Майк.
Траутман пресек ссору в зародыше.
— Прекратить! — рявкнул он. — Вам двоим больше нечем заняться?
Бен немного смутился от слов капитана, но его боевой пыл явно не угас.
— Да нет, нам есть чем заняться. Например, подумать, каким это образом нас обстрелял корабль, экипаж которого по идее даже не подозревает, что мы их преследуем. Выглядит так, словно они нас поджидали!
Андре застонал:
— Ну, началось. Сейчас мы в очередной раз выслушаем знаменитую теорию о предателях. Кого же ты подозреваешь на этот раз?
— Хватит! — вмешался Траутман. И по его голосу чувствовалось, что его терпение вот-вот лопнет. Но ради справедливости следовало сказать, что и Майк ощущал, что все выглядело так, как будто Винтерфельд поджидал их.
Похоже, что и Сингх подозревал то же, но, не в пример Майку, он высказал свои подозрения вслух:
— Мальчик абсолютно прав. Даже если они предполагали, что мы начнем их разыскивать, то как они могли нас увидеть? Мы же находимся в нескольких милях от «Леопольда».
— Мне и самому хотелось бы это знать, — пробурчал Траутман. Вид у него был крайне озабоченный, но мелькнуло и какое-то необычное выражение в глазах. Майку еще не доводилось видеть такого Траутмана, и все это ему крайне не понравилось.
— Винтерфельд окончательно лишился рассудка, — возмущенно заявил Траутман. — Что ж, если этот милый господин желает войны, он ее получит.
