Вдруг мозг Гаспара, усыпленный было действием спиртного, прояснился, восприятие обострилось. Он испытывал блаженство после двух стаканов крепкого рома и гаванской сигары, которой угостил его капитан. Каюта уже казалась ему чуть ли не дворцом, Сажесс — величайшим из людей, а он, Гаспар Кадильяк, парнем, ни в чем не уступающим капитану.
— И заметьте, — продолжал между тем Сажесс, наполняя стакан Гаспара, — она оказалась в моих руках, потому что, черт возьми, я запомнил те два словечка, которые она шепнула в тот вечер штурману «Байоннесс». Они полагали, что я пьян, но я никогда не напиваюсь пьяным, и у меня ничего не вылетает из головы.
— Точно так же и я, — заявил Гаспар.
В его уме всплыло воспоминание об Анизетте и Ивесе, и он стукнул кулаком по столу.
— Я тоже расправился с кем следовало. Нет, я никогда не забываю. Вот послушайте-ка…
Но Сажесс уже перешел к другому рассказу, на этот раз о денежной операции. Гаспар раскачивался на стуле, глаза его были воспалены. С сигарой во рту, опершись кулаками о стол, он был преисполнен сознанием собственного величия, но к этому примешивалось какое-то раздражение. Гаспар смутно вспоминал о том, как его обошли, как предпочли ему другого, и всему виной был этот проклятый Ивес.
— …И это стоило семь тысяч американских золотых долларов, — говорил Сажесс.
Тут Гаспар, вытащив сумку с золотыми монетами, с такой силой швырнул ее на стол, что они покатились.
— Посмотрите на эту штуку! — заорал Гаспар. — Как по-вашему, разве не стоило из-за этого пырнуть кое-кого ножом?
Сажесс замолчал на полуслове, уставился на золото и окинул Гаспара подозрительным взглядом. Затем он протянул руку за монетой.
— Вот как? Вы убили его? Но где он раздобыл золото? Уж не обокрал ли он какой-нибудь музей?
Гаспар кивнул с важным видом.
— Вы попали как раз в точку. Он обокрал одну из таких сокровищниц на острове и не пожелал делиться.
— Ага, — произнес Сажесс. — Значит, вы убили его на острове? Ну-ну, да вы парень в моем вкусе! Скажите, пожалуйста, а вашего товарища, вы говорите, звали?..
— Ивес.
…Гаспар был совсем пьян. Он навалился на стол, уронив голову.
— Ивес… А какова была его профессия? — продолжал капитан.
— Кочегар.
— Так… Но он ведь и еще как-нибудь звался. Ивес — имя, а фамилия?
— Кто? Что? — пробурчал Гаспар, делая попытку приподняться.
Сажесс повторил свой вопрос, но провансалец уже спал. Голова его покоилась на столе, правая рука сжимала сумку с монетами.
Некоторое время Сажесс презрительно смотрел на него, затем подошел к двери и крикнул:
— Жюль!
В дверях показался босой рослый негр с обнаженной грудью и великолепной шевелюрой.
Сажесс указал на Гаспара. Жюль, ухмыляясь, взвалил его на себя. Вдвоем с капитаном они отнесли провансальца в каморку у штирборта. Уложив Гаспара на койку, Сажесс положил на пол сумку с золотом и захлопнул дверь.
В своей каюте капитан достал карту, разложил ее на столе и задумался. Гаспар сказал, что вышел в море утром. Если это правда, то единственным островом, от которого он отплыл, мог быть только вот этот крошечный кусочек суши, окруженный рифами с севера, юга и востока.
Сажесс знал воды Атлантического океана близ Багамских островов как свои пять пальцев. Даже без карты он мог с уверенностью сказать, что существует один лишь островок в этих краях, отплыв от которого, лодка в течение одного дня достигла бы точки, где была подобрана «Красавицей из Арля». Сажессу был знаком этот остров, который он не раз рассматривал в подзорную трубу: на его берегу росли семь пальм.
Капитан вытащил из ящика перо и чернильницу, поставил маленький крестик на том месте, где был островок, убрал все со стола и вышел на палубу.
Взошла луна. Отблески ее играли на волнах, как солнечные зайчики, к горизонту по воде тянулась прерывистая лунная дорожка. Ветер усилился, и в ночной тишине отчетливо слышались звяканье рулевой цепи, всплески волн у носа судна, скрип канатов и блоков. Казалось, что судно разговаривает с морем.
Глава 12
«КРАСАВИЦА ИЗ АРЛЯ»
Около шести часов утра Гаспар проснулся. От спертого воздуха в каморке было трудно дышать, горло пересохло. В его уме пронеслись события прошлой ночи. Он вспомнил разговор с Сажессом, вспомнил, что снял с себя перевязь и бросил ее вместе с сумкой на стол, но что случилось потом, совершенно стерлось в его памяти.
Гаспар ощупал пояс: перевязь и сумка исчезли. Он спустил ноги с койки и собрался встать, когда нога наткнулась на что-то твердое. Это была сумка. Чтобы удостовериться, что деньги целы, Гаспар раскрыл сумку и пересчитал монеты при скудном свете, проникавшем через отверстие вверху. Двадцать один золотой, увесистые, блестящие, твердые. Он обернул перевязь вокруг пояса и, застегнув куртку поверх сумки, вышел на палубу.
«Красавица из Арля», держа курс на Мартинику, скользила по водной глади. На юге темной полосой чернел берег Гаити.
В то время как Гаспар пристально всматривался в далекий остров, Сажесс вышел из рубки и пожелал своему пассажиру доброго утра, ни словом не обмолвившись о том, что произошло накануне. В руках у капитана была подзорная труба. Облокотившись на борт, Сажесс принялся внимательно рассматривать в трубу береговую линию.
«Что я наболтал ему вчера вечером? — мучительно размышлял Гаспар. — Помню, как швырнул монеты на стол и что-то говорил про Ивеса. Но что именно? Деньги он, должно быть, подобрал и положил в сумку, затем отнес ее к моей койке, на которой я валялся, пьяный в стельку… Но что же я в конце концов ему рассказал?»
Сажесс, как ни в чем не бывало, указывал пальцем на возвышающиеся горные вершины и болтал, не умолкая. Когда Жюль, орудуя за их спиной, подал завтрак, они уселись за стол. За дымящимся кофе, ветчиной и бананами капитан продолжал молоть какую-то ерунду, перескакивая с одной темы на другую.
Гаспар его почти не слушал. Наконец, чтобы не молчать, он предложил заняться каким-нибудь делом. Но Сажесс и слышать ничего не хотел об этом.
— Вы мой земляк, провансалец, — сказал он. — Я подобрал вас в открытом море, вот и весь сказ. У меня на корабле рабочих рук больше чем нужно, а ваше пропитание стоит гроши. Кроме того, мы можем рассчитаться в Сен-Пьере. Сен-Пьер на Мартинике — вот моя база. Вы никогда не бывали там? Нет? Ну, так в таком случае вы никогда еще как следует не наслаждались жизнью. В Сен-Пьере люди умеют смеяться, а любовь там стоит дешевле бананов.
— Ладно, но я не останусь у вас в долгу, — вынужден был согласиться Гаспар. — Если только можно чем-нибудь отплатить за то, что вы для меня сделали.
Сажесс засмеялся. Его добродушное лицо, если не считать какой-то жесткости взгляда, странным образом лишалось приятности, когда он смеялся.
