С облегченными сердцами мы снова уселись в нашу лодочку и стали плыть по направлению к нашему острову, который четко вырисовывался на горизонте. Увидя его, мы почувствовали огромную радость, потому что были уверены, что ветер отнес нас очень далеко и мы вряд ли сможем найти дорогу обратно домой. Так как стоял полный штиль, нам пришлось все время грести, и только к вечеру подул легкий бриз, который помог нам быстрее добраться до цели.
Несмотря на хороший попутный ветер, мы только к ночи достигли лагуны. Луна и звезды освещали наш путь. Причалив к берегу, мы поспешно бросились к нашему жилищу, торопясь убедиться, что за время нашего отсутствия никто не посягал на наше имущество. Не было конца радости, когда мы увидели, что порядок царит всюду и оставленная нами несчастная черная кошка крепко спит, свернувшись калачиком на коралловом столе перед нашим скромным жилищем.
Глава VIII
Обстановка меняется. – Неожиданный визит и страшная битва. – Мы становимся воинами. – Джек оказывается героем.
В течение долгих месяцев жизнь наша протекала на благословенном острове тихо и спокойно. Иногда мы отправлялись на рыбную ловлю в лагуну или на охоту в леса, что вносило некоторое разнообразие в будничную обстановку. Хотя Петеркин и утверждал, что каждый наш выезд в море имеет тайную цель встретить какой-нибудь пароход, я твердо убежден, что никому из нас не хотелось освободиться от плена, в котором мы чувствовали себя вполне счастливыми.
Климат был так прекрасен, что казалось, мы никогда не выйдем из летнего периода. Плодовые деревья постоянно клонили свои ветви под тяжестью сочных плодов. Недостатка в пище мы не чувствовали. Количество кабанов тоже как будто все увеличивалось, хотя Петеркин нередко убивал их своей шпагой.
Мы всячески изощрялись в приспособлении кокосовой пальмы, вернее, ее волокон, для изготовления подобия одежды. К этому времени наша одежда успела уже превратиться в жалкие лохмотья. Петеркин дошел до такого совершенства, что умудрился сделать башмаки из шкуры убитого им кабана. Кроме перечисленных предметов, мы пробовали свои силы на целом ряде вещей, способствовавших улучшению нашего быта. Раз или два у нас рождалась мысль о постройке дома, но наша хижина была так уютна, что, в конце концов, мы отложили постройку дома на случай изменения климата в сторону холода.
Однажды, когда я и Джек сидели на скале, а Петеркин выжимал воду из своей одежды, так как он только что случайно упал в море (это с ним происходило часто), наше внимание было привлечено двумя показавшимися на горизонте предметами.
– Что это такое? – спросил я, обращаясь к Джеку.
– Не представляю себе! Я уже несколько времени наблюдаю за этим. Сперва мне показалось, что это черные морские чайки, но чем дольше я смотрю, тем более убеждаюсь, что они гораздо больше чаек! – ответил Джек.
– Они будто двигаются на нас, – продолжал я.
– Алло! В чем дело? – спросил Петеркин, подойдя к нам.
– Посмотри! – сказал Джек.
– Киты!!! – воскликнул Петеркин. – Или нет, слушайте, ребятки, неужели это лодки?
Сердца наши забились от волнения при одной мысли, что мы можем увидеть людей.
– Я думаю, что ты почти что прав, Петеркин. Но для лодок они как-то странно движутся, совсем тихо! – пробормотал Джек.
Я заметил, что тень беспокойства скользнула по лицу Джека, в то время как он пристально вглядывался в быстро приближающийся к нам предмет. Наконец он поспешно вскочил на ноги.
– Это пироги, Ральф! Не знаю точно – какие, но во всяком случае мне известно, что все туземцы островов южных морей очень свирепы и не питают никакого почтения к белым. Если они причалят к нашему берегу, нам придется спрятаться. Очень надеюсь, что этого не будет.
Меня огорчило заявление Джека, хотя должен признаться, что придавал значение не столько его словам, сколько взволнованному голосу. Петеркин и я, очень встревоженные, последовали за ним в лес.
– Как жаль, – сказал я, когда мы достигли густого кустарника, где легко можно было спрятаться, – что мы не имеем при себе нашего оружия.
– Это не важно! – возразил Джек. – Тут есть достаточное количество тяжелых дубин, предусмотрительно заготовленных Петеркином.
Каждый из нас выбрал себе дубину по вкусу, и мы притаились за скалой, откуда могли наблюдать за приближением лодок, оставаясь невидимыми. Сначала мы обменивались словами по поводу их внешнего вида, но после того как они вошли в лагуну и стали приближаться к берегу, мы прекратили всякие разговоры, с интересом следя за разворачивающейся перед нами картиной.
Теперь мы ясно видели, что первую лодку догоняет вторая и что в ней были не только мужчины, но и несколько женщин с детьми. Всех вместе их было, должно быть, около сорока душ. Лодка, шедшая позади, была полна одними только мужчинами. Числом они не превышали первой лодки, но были лучше вооружены и производили впечатление военного отряда. Обе команды гребли изо всех сил, и казалось, что преследователи стараются нагнать беглецов прежде, чем они достигнут берега. Это им не удалось! Первая лодка причалила вплотную к месту нашего убежища. Их короткие весла, как метеоры, блистали в море, разбрызгивая вокруг себя потоки воды. Глаза гребцов ярко блестели на черных лицах, и каждый мускул обнаженного тела напрягся до последней степени. Они ни на минуту не прекращали грести, пока наконец их лодка с силой не ударилась о берег. С вызывающим криком все они выпрыгнули на сушу. Три женщины, – две из них несли на руках детей, – бросились в лес, а мужчины сгрудились у самого края моря, готовясь встретить противника камнями и огромными палицами.
Расстояние между обеими лодками было около полумили, но из-за быстроты, с которой приближалась вторая лодка, оно уменьшалось с каждой минутой. Когда преследователи достигли берега, в стане беглецов не было и признака страха или колебания.
Зрелище, представившееся нашим глазам, трудно описать. Большинство мужчин, вооруженных палицами невероятных размеров и самых любопытных форм, стали бить друг друга изо всех сил по голове. После каждого удара брызги крови разлетались во все стороны.
Я чувствовал, что меня начинает тошнить от этой кровавой битвы. Нападающая сторона дралась под предводительством какого-то необыкновенного существа. Его волосы в мелких завитках напоминали тюрбан. Меня удивила их ярко-желтая окраска, никак не гармонировавшая с черным, как уголь, цветом тела. Он несомненно выкрасил их для того, чтобы иметь более страшный вид. С ног до головы тело его было сплошь покрыто татуировкой, а лицо, кроме того, было еще густо закрашено красной краской с белыми полосами. Он уже успел убить четырех человек, когда неожиданно подвергся нападению такого же великана, как и он сам. Несколько секунд, свирепо вращая белками, они не спускали друг с друга глаз. Затем, как бы инстинктивно сговорившись, одновременно бросились вперед и столкнулись в дикой схватке. В это время один из принадлежавших к отряду желтоволосого вождя, видя тяжелое положение своего начальника, схватил камень и бросил его прямо в голову обидчика. Этот факт послужил поворотным моментом для боя. Дикари, причалившие первыми, видя поражение своего вождя, бросились бежать в лес. Спастись не удалось никому. Их всех переловили и повалили на землю. Я видел, что некоторые из них были еще живы.
Из сорока дикарей, составляющих нападающую партию, в живых осталось всего двадцать восемь. Двое из них были посланы в кустарник на розыски женщин и детей. Из второй партии осталось пятнадцать человек, да и те лежали связанными на траве.
Джек, Петеркин и я переглянулись и обменялись опасением по поводу того, что дикари, в поисках свежей воды, могут раскрыть наше пристанище. Но мы были так заинтересованы всем происходящим, что решили не двигаться с места, да, откровенно говоря, нам трудно было пошевелиться без того, чтобы не предстать во всей своей красе перед их взорами. Один из дикарей, отправившись в лес, спустя некоторое время вернулся с огромной охапкой сухих веток. Вскоре разложенный костер пылал ярким огнем.
