— Ерунда, — ответил Королис. — С вами, наверное, говорил доктор Крейн?
— Боюсь, что это не ерунда. Нам нельзя было это находить. Оружие запрятали так, чтобы никто не мог его обнаружить или использовать. Потому что оно способно уничтожить не только Солнце, но и всю известную часть Вселенной.
— Сэр! — воскликнул Рафферти. — Идут какие-то странные сигналы.
— Какие?
— Я ничего подобного еще не видел. Совершенно неизвестное излучение.
— Энергия?
— Так точно. И движется к нам с ужасающей скоростью.
— «Род приходит, и род уходит, — протянул Флайт низким, скорбным, заунывным голосом, — а земля пребывает вовеки…» [16]
Повернувшись к экрану, Королис увидел, что расцветшее под ними солнце оказалось не таким уж и маленьким. Пение зазвучало громче, перешло в жуткий крик. Еще через миг Королис понял, что нечто внизу движется, проходя мимо подводных стражей и артефактов, то есть бомб, с такой скоростью, что они мелькают цветными пятнами. Прямолинейное движение предмета напомнило ему ракету «земля-воздух», вышедшую на цель. Но тут объект, приблизившись, утратил всякое сходство с любыми известными Королису, он несся все быстрее по пещере под ними, вырастая в размерах, пока его безжалостный свет не залил весь обзорный экран, выбрасывая языки пламени бешеными завихрениями, словно брызги расплавленного металла…
…а когда он поглотил Сферу-три и выплеснулся в тоннель, менее чем за тысячную долю секунды превратив в пар плоть Королиса и в уголь — его кости, коммандер так и не успел ощутить ни удивления, ни боли.
61
— Тридцать секунд, — произнес техник за пультом. — Набрали максимальную плавучесть.
Вандербильт поднял голову от панели датчиков и оглядел спасательную капсулу.
— Держитесь, ребята. Дорога будет ухабистая.
Выстрелы внизу прекратились.
Крейн огляделся. В капсуле стало совершенно тихо, и в тусклом синем свете все лица показались безжизненными, напряженными, полными тревоги.
— Десять секунд, — доложил техник.
— Расстыковка завершена. Стартуем, — сказал Вандербильт.
Теперь Крейн услышал, как во входном тоннеле по наружному люку скребут чем-то металлическим. Кто-то у него за спиной начал молиться вслух. Доктор протянул руку и взял ладонь Хьюи Пинг.
— Отошли, — произнес техник.
Резкий толчок, лязг металла по металлу, и вот спасательный аппарат прыгнул, словно пробка из бутылки. Крейн почувствовал, как его вжимает в сиденье, — они, словно на ракете, летели к поверхности моря. Он глянул вниз, в иллюминатор, но увидел только вихрь пузырьков в луче света из капсулы.
И тут он услышал новый звук. Глухой, почти на пределе слышимости, он шел откуда-то снизу. Крейну показалось, что сама Земля застонала, словно от боли. Глубоководный аппарат затрясло, да так, что это не могло быть вызвано быстрым всплытием.
В помещении раздались крики и стоны.
Хьюи рядом с ним подняла руку к лицу.
— Уши, — сказала она.
— Меняется давление воздуха, — пояснил Крейн. — Постарайся зевнуть или глотнуть. Или сделать маневр Вальсальва.
— Что?
— Маневр Вальсальва. Зажми нос и закрой рот, а потом попытайся продуть воздух через ноздри. Это поможет выровнять кровяное давление.
Он еще раз глянул в иллюминатор, пытаясь найти источник странного гула. Вихрь пузырьков рассеялся, и сейчас было видно закругление купола, уже в нескольких сотнях футов под ними, а его прожектора казались крошечными звездочками в ночном небе. Пока он смотрел, они погасли и скрылись в темноте.
И вот, когда Крейн уже собирался отвести взгляд, внизу вспыхнуло солнце.
Словно вдруг осветился весь океан. На миг, почти в тысяче футов под собой, Крейн увидел морское дно — оно тянулось во всех направлениях, словно серая лунная поверхность. Бесчисленные странные и жуткие на вид глубоководные рыбы плыли над ним, будто подвешенные на ниточке. Потом свет стал слишком ярким, и Крейну пришлось отвернуться.
— Что за черт? — услышал он голос Вандербильта.
Теперь иллюминатор сиял, словно лампа, озаряя внутреннее помещение капсулы, совсем недавно погруженное в синеватый полумрак, ярким желтым сиянием. Но Крейн заметил, что свет постепенно гаснет. Снизу послышались новые звуки: резкие удары и треск, словно там горел гигантский фейерверк. Крейн снова подался вперед и, прищурившись, глянул вниз. И замер.
— О господи, — вырвалось у него.
В луче, бившем с океанского дна, он мог разглядеть только прочный купол. Взорванный изнутри, с краями, завернувшимися, словно кожура у банана. А внутри полыхали языки неземного огня — красного, коричневого, желтого, — яростный каскад взрывов разрывал станцию на части.
Но это было не самое страшное: с невероятной скоростью снизу к ним неслась мощная ударная волна, качая и переворачивая все на своем пути, словно живая.
Крейн поспешно сел прямо, одной рукой прижал к себе Хьюи Пинг, другой схватился за поручень.
— Приготовиться к толчку! — крикнул он.
Жуткий миг ожидания… и взрывная волна резко бросила капсулу набок, чуть не перевернув. Раздались крики. Свет погас, и теперь единственным источником освещения оказался умирающий желтый луч со дна. Крейн крепко держал Хьюи, а капсулу жестоко мотало взад и вперед. Кто-то полетел по салону, натолкнулся на поручень и со стоном повалился на пол. Опять крики, призывы о помощи. Раздался резкий хлопок, а за ним — плеск воды.
— Заделать пробоину! — приказал Вандербильт технику, стараясь перекричать общий шум.
— Что там? — спросила Хьюи.
Она прижималась лицом к плечу Крейна.
— Не знаю. Но ты говорила о мерах активного противодействия. Похоже, что Королис их обнаружил.
— А… а станция? — спросила Хьюи.
— Ее больше нет.
— Нет… нет! Все люди там… — И Хьюи заплакала.
Жестокая болтанка понемногу стихала. Крейн оглядел слабо освещенное помещение. Люди рыдали и стонали, а кого-то, напуганного и возбужденного, успокаивали соседи. Но кажется, травму получил только один — тот человек, который слетел со своего места и прокатился по салону. Крейн осторожно высвободился и подошел к раненому.
— Сколько еще? — спросил он у Вандербильта.
Океанограф помогал технику заделать пробоину.
— Неизвестно, — крикнул он в ответ. — Питание отключилось, приборы не работают. Теперь мы поднимаемся только за счет собственной плавучести.
Доктор опустился на колени рядом с пострадавшим. Тот был оглушен, но находился в сознании и пытался подняться. Крейн помог ему сесть и быстро обработал раны — рассеченную бровь и ссадину на правом локте. Свет снизу погас совсем, и в капсуле стало темно, как в погребе. Крейн ощупью пробрался по щиколотку в воде обратно к Хьюи.
Сев, он почувствовал, как в темноте кто-то подошел к нему.
— Мы не можем заделать пробоину, — раздался голос Вандербильта. — Остается только надеяться, что до поверхности недалеко.
— Восемь минут уже истекли, — сказал техник. — Наверняка.
Пока он говорил, Крейн обратил внимание, а может, ему показалось, что полная чернота уступает место едва заметным сумеркам. Хьюи стиснула его ладонь — она тоже заметила. Стремительный подъем, кажется, замедлился, а потом и вовсе прекратился. Теперь помещение стало заполняться неровным светом, поблескивавшим зелеными и темно-синими оттенками.
И тогда появилось безошибочное ощущение — они качались на мягких волнах.
Люди в капсуле кричали от радости. Хьюи еще плакала, но Крейн понял, что теперь это от счастья.
Вандербильт пробрался по воде к внешнему люку в потолке капсулы. В это время снаружи, сверху, послышались приглушенные крики. По крыше застучали шаги, рукоятка наружного люка повернулась и заскрипела, открываясь.
И вот Крейн увидел — впервые за несколько недель — яркий солнечный свет и сияющее синее небо.
62
Скопище комнат и кабинетов, шквал вопросов. Кто-то посветил ему яркой лампой сначала в правый глаз, потом в левый. На плечи набросили толстый купальный халат. А затем, вернувшись, словно во сне, к началу, Крейн снова оказался на платформе «Сторм кинг», один, в библиотеке за столом; он сидел все перед тем же компьютерным монитором, как и две недели назад, в тот день, когда только что приехал.
