Ознакомительная версия.
– Васенька! – всхлипнула Соймонова, закинув руки на шею лейтенанта. – Живой! Вернулся!
– Здравствуй, родная! – будущий отец сдержал порыв и прижал к себе супругу очень осторожно и аккуратно. – Как чувствуешь себя? Как вообще?..
Последовала «поцелуйная пауза» на несколько минут.
– Да чего же мы на пороге до сих пор? Проходи уже! Анфиса! Кофе приготовь!
– Анфиса? – приподнял брови Соймонов.
– А ты как думал. Тяжело мне теперь одной с хозяйством управляться. Ты не голоден?
– Не беспокойся – пообедал. Слушай! А как с деньгами? Прислуга ведь…
– Держимся. Ты надолго?
– Точно не знаю, но что-то около двух недель – «Пересвета» в док поставили, так что экипаж на берегу, в Экипаже, извини за каламбур. На службу, конечно, ходить нужно, но ночевать дома надеюсь довольно часто. От Михаила Николаевича вестей нет?
– Нет. Последнее письмо из Порт-Саида было. Если верить газетам – прошли две недели назад мимо Сайгона.
– Понятно – оперативную информацию в личной переписке использовать нельзя. Надеюсь, что Третья эскадра скоро объявится – заступить им дорогу теперь некому.
– Ты-то как? Не ранен? Как бой прошел?
– Я цел и невредим. А вот Володю Денисова убило. Единственного из офицеров на броненосце. Я ведь не сразу домой – сначала на кладбище заехал, хоронили его без меня…
– Прими, Господи, душу раба твоего, Владимира! – перекрестилась Ольга, погрустнев.
С кухни появилась Анфиса с подносом. К кофе были поданы еще теплые пирожки с повидлом, и Василий с удовольствием отведал стряпню новой служанки, предварительно с ней познакомившись.
Анфиса не блистала красотой – совершенно средняя двадцатилетняя девушка, ничем особым не примечательная внешне. Однако Ольга, в беседе за кофе, не могла нахвалиться своей новой… помощницей, что ли: получая весьма скромное жалованье, новая «прислуга» стала фактически подругой лейтенантши. Дочь капитана первого ранга никогда не была чванливой дворяночкой, а ситуация, когда общаться просто больше не с кем, весьма способствовала установлению практически дружеских отношений между молодыми женщинами.
Сегодня, конечно, Анфиса поспешила оставить супругов вдвоем, но в дальнейшем обедали, ужинали и чаевничали Соймоновы с ней совместно.
А сейчас, когда супруги были вдвоем, начался разговор на вечную тему:
– Ты мальчика или девочку хочешь?
– Оленька, я хочу, чтобы у нас с тобой появился малыш. Или малышка. Только бы свершилось! – Василий смотрел на жену влюбленными глазами и говорил совершенно искренне.
– А все-таки? – капризно «прицепилась» Ольга. – Тебе все равно, кем будет твой первенец?
– Я уверен, что он не последний из наших детей, – улыбнулся лейтенант. – Но если ты так настаиваешь – хотелось бы для начала сына.
– Это еще почему?
– Во-первых, хочется быть уверенным, что фамилия Соймоновых не пресечется в случае чего, а во-вторых, – Василий показал рукой на стену, – вот шпага, которую Михаил Николаевич строго-настрого приказал передать его внуку. Так что первым у нас будет мальчик. Не возражаешь?
– А если девочка?
– Она будет такой же красивой, как ты. Может, даже еще красивее, хотя я такого не представляю.
– Льстец. Я тебе не верю, – лицо Ольги слегка порозовело, но было совершенно очевидно, что мужу она верит в этом плане без всяких сомнений. – А как назовем дочку или сына?
– Оленька, как захочешь. Не я ведь вынашиваю ребенка – ты. Все тяготы тебе достаются.
– Ладно, договоримся так: если мальчик – имя выбираю я, а если девочка – ты. Ладно?
– Хорошо! – поспешил согласиться лейтенант, наивно полагая, что тему можно закрыть.
– А как ты хочешь назвать дочку?
Соймонов с тоской вспомнил о службе на «Пересвете» – неудержимо потянуло на броненосец. Причем не «к», а «от». Что самое парадоксальное – от любимой и единственной, от самой дорогой и родной на свете, с которой к тому же не виделся несколько месяцев…
– Назовем Настей.
– А почему? – тут же ревниво поинтересовалась супруга.
– Ну не Ольгой же! Две Ольги в одном доме – это много. Как вы поймете, кого из вас я зову? «Настя» просто звучит нежно, а моя дочка будет самой нежной и красивой. Как ты.
– Ладно, – прижалась к Василию жена. – Прощаю.
– За что, Оленька?
– За все, дурак.
Соймонов совершенно не понял, в чем он был виноват и за что его простили. Но не начинать же выяснение отношений: простила тебя жена – радуйся и не лезь в бутылку. А захочешь узнать, в чем виноват – узнаешь. Даже о таком узнаешь, о чем у тебя никакой фантазии не хватит представить. А виноват в этом ты и никто другой…
У Василия хватило мудрости не развивать тему.
Все еще по-летнему яркое солнце щедро заливало светом пристанционную площадь, и без того до краев запруженную народом. Нахлынувшие было на монарха воспоминания отступили. Но ощущения остались. Стыд. И чувство вины. Да, сделано очень много, но этого еще слишком мало! Нужно еще что-то. Поэтому здесь и собрали народ. Даст Бог – поможет! А если и нет – так чистая совесть для искренне верующего царя тоже немалого стоит. Перекреститься – и вперед! Когда на трибуне наконец появился Император, людское море не сразу успокоилось, но видя, что он готов говорить, толпа понемногу затихла.
– Народ мой! Все вы знаете, что полтора года назад подлый враг, пользуясь покровительством наших недругов, без объявления войны напал на нашу страну. Полтора года наши воины с честью ведут тяжелейшие бои на суше и на море. Но самые подлые поступки каким-то чудом сходят нашим врагам с рук. И даже выдающийся героизм наших воинов снова и снова не дает нам добыть победу. Хотя нам ли не знать, что тот, кому помогает Бог, – Николай медленно перекрестился, – не проиграет никогда! Пятьсот лет назад святой воин Меркурий один вышел против всего несметного войска Батыя – и оно повернуло прочь от Смоленска. Так может быть дело не в злобности наших врагов, а в нас самих? Как усилилось лицемерие в наших сердцах?! За неделю до войны Царица Небесная обещала защитить Порт-Артур, если образ ее будет вовремя туда доставлен. И что же: под тысячей самых благовидных предлогов дело это все более оттягивалось, пока наконец не стало слишком поздно. И это только один пример! Очевидно, что грехи наши уже так вопиют об отмщении, что призывают на наши головы столько бед, сколько мы уже почти не в силах вытерпеть! И нам надо срочно что-то делать, пока не стало слишком поздно! Много ли шансов выжить имеет человек, переплывающий бурный поток, с привязанным на шее каменным жерновом?* – притихшая толпа не ответила, но отведенные взгляды говорили лучше любых слов. – Так и мы в нынешней сложной ситуации запросто можем оказаться в положении, когда тяжесть висящих на нас грехов низвергнет все, что нам дорого, во мгновение ока. Не для нас ли написано «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное». И еще написано пророком: «сердце смиренно Бог не уничижит». Поэтому нам надо покаяться, изменить свою жизнь и тогда, Господь даст – наладится жизнь в государстве нашем! За грех, сделанный втайне, и каются тайно. А по грехам, сделанным на виду у всех, и каяться пристало всенародно… Для чего сегодня я к вам и пришел. Призываю вас всех последовать моему примеру, да Господь помилует нас, грешных. Аминь. Во-первых, выкупные платежи…
Ознакомительная версия.
