Ознакомительная версия.
И все же в этом городке было на что поглядеть. Между ювелирными магазинчиками, за витринами которых сверкали всякие финтифлюшки, втиснулись кузнечные мастерские с их грубыми железяками и оглушительным грохотом. Рядом же торчала палатка торговца всякой разной мелочью, а за нею — отель, сложенный из пустых консервных банок, которые держались одной надеждой. Вплотную к нему прилепилась времянка, где устроился старатель и под закатанным кверху брезентовым пологом готовил себе еду на проржавевшей печурке…
Люди на улицах были из тех, кто и внимания не обращал на изодранный сюртук Слоупа. Здесь толкались, шли вразвалку или торопились куда-то кто угодно, от индейцев в пестрых одеялах до картежников-аферистов во фраках с длинными хвостами. По узким пыльным улицам в обоих направлениях еле переставляли ноги усталые грузчики, ведя под уздцы мулов, которые мерно кивали своими грустными мордами в хомутах. Между ними небрежно проталкивались ковбои со стертыми ногами — эти приехали сюда людей посмотреть и себя показать, а как только спустят заработанные денежки, так сразу и разъедутся по своим ранчо. Тут же бродили золотоискатели, только что прибывшие издалека попытать счастья на приисках. В толпе можно было встретить и вечных, можно сказать, профессиональных лодырей, способных только жевать табак да слоняться у салунов, выпрашивая выпивку, и рабочих разных профессий с натруженными руками, и продувных мошенников, и честных людей. Здесь мелькали высушенные солнцем лица старожилов Запада и новичков, которых можно было сразу различить по их красным облупившимся носам.
Но самое главное, в городке пахло каким-то возбуждением — чувствовалось, будто вот-вот здесь что-то взорвется, показав всем, что почем.
И хотя я нет-нет да и вспоминал про того здоровенного бизона, который так и рыскал по мне своими подозрительными глазищами, а все-таки радовался, что оказался в Потсвилле. Настроение было такое, как будто я ввязался в какую-то большую игру, не зная, стоило ли это делать и что будет потом — угожу в тюрьму или закончу день с друзьями в салуне.
Наконец мы пришли в «Империал» — самое лучшее трехэтажное здание в городе. Это был один из тех отелей, которые вечно стоят в строительных лесах: то их ремонтируют, то подмазывают свежей краской, то к ним пристраивают новые крылья. На первом этаже здесь находился большой вестибюль с деревянными колоннами, раскрашенными под мрамор.
Словом, «Империал» оказался по-настоящему шикарным местом, но еще более шикарным был молодой джентльмен, который встал с плюшевого кресла и с улыбкой пошел нам навстречу, готовясь пожать наши руки.
Я во все глаза глядел на него, потому что сразу догадался — это и есть тот самый Рональд, у которого такое доброе сердце.
Во всяком случае, одет он был просто замечательно, во все коричневое. Даже на ногах были узкие коричневые туфли, и только голубой галстук подчеркивал цвет глаз. Он выглядел холодным, гибким, гладким и блестящим, ну почти как змея. Его волосы, разделенные таким потрясающим пробором, что до самого затылка шла широкая белая полоска кожи, были темными от бриллиантина, так что понять, какого цвета они на самом деле, не представлялось возможным.
Помню, на нем был двубортный сюртук, а настоящего джентльмена всегда распознаешь именно по нему. Потому что большинство людей в сюртуках выглядят так, как если бы хорошая мысль вдруг пошла наперекосяк. В них у мужчин почти всегда слишком большие животы и как будто совсем нет грудных клеток. Но на сюртуке мистера Рональда Дюгана, с его прекрасным сердцем, не было ни морщинки. Он был весь до того гладкий, что прямо блестел.
Рональд показался мне чуть ли не самым красивым человеком, какого я когда-либо видел. По-настоящему красивым, со смуглой кожей, глянцевыми, как у ухоженного дитяти, щечками, большими, мягкими и удивительными глазами. Когда он улыбнулся, то в вестибюле как будто включился свет — так много у него было зубов и такие они были белые.
Я стоял и любовался им. Сразу было понятно, что он хочет пожать нам руки, потому что, как только встал с кресла, вытянул вперед правую ладонь, да так и держал ее, пока к нам приближался.
— Мой дорогой Нэд! Мой дорогой Нэд! — повторял он на ходу.
Подойдя, он опять включил свою улыбку. Я никогда еще не видел более подходящего места, чтобы заехать по нему кулаком.
Старина Слоуп сразу весь вспыхнул и так схватил руку Рональда, что тот заверещал.
— Ой, я опять сделал тебе больно! — испугался великан.
Рональд закусил губу и один за другим потер поврежденные пальцы, свирепо сверкнув глазами. Но потом тут же включил свое электричество и улыбнулся на весь холл.
— Так приятно было тебя увидеть, Рональд, что я совсем забыл о моей хватке, — проговорил Слоуп.
— Мне тоже так радостно встретиться с тобой, что я мог бы потерять руку и даже того не заметить, — откликнулся Рональд. — Где же ты был все это время, мой дорогой друг?
— Я шел через всю страну, — сообщил Слоуп. — Вот хочу познакомить тебя с моим верным другом. Все зовут его Рэд. Рональд, разреши представить тебе Рэда. Рэд, это мой брат Рональд.
Я подошел и пожал ему руку. Осторожно вытянув из моей ладони свои пальцы, он посмотрел на них, уверен, чтобы проверить, не испачкал ли я их. На этот раз на его губах появилась брезгливая улыбка.
— О! — сказал я. — Рад познакомиться с любимым братом Нэда.
Вероятно, добрейшему Рональду было бы приятнее обойтись без этого моего замечания. Оно вошло в него медленно и точно, как шляпная булавка. Он отвел глаза от рваного сюртука Слоупа и подарил мне взгляд, который прошил мою голову насквозь, от правого виска до левого уха. Но я не рухнул на пол, а только ему подмигнул.
Конечно, напрасно я так глупо поступил. Нет никакого смысла сразу кому-то давать понять, что ты его видишь насквозь и презираешь. Это вообще неправильная политика. Лучше всего всегда сохранять хорошую мину. А не можешь, носи темные очки или повязку на одном глазу, вот.
Так или иначе, но в ту секунду между мной и этой теплокровной змеей Рональдом будто вроде что-то проскочило. С этого момента мы всегда чувствовали друг к другу то же самое, только со временем все сильнее.
Наконец Рональд перевел взгляд на брата и проговорил:
— Я ждал тебя здесь со дня на день и ужасно беспокоился, не случилось ли чего?
— Неприятности коснулись только моих ботинок, — отозвался великан, продолжая держать руку на плече любимого брата. — Я шел в хорошем ровном темпе, но уж очень большая у нас страна, Рональд. Когда человек идет пешком, это занимает много времени.
— Правда, вот уж правда, — быстро заговорил Рональд. — Я не переставал огорчаться, что тогда до такой степени был стеснен в деньгах, что…
Ознакомительная версия.
