Джо Харбин облизал обожженные солнцем губы. Холодная рука правды сдержала его лучше любого аргумента. И пути назад теперь не было. Оставалось либо идти вперед, либо умереть.
— Ладно, забудь об этом, — сказал он. — Поехали дальше.
Тропинка шла прямо, и Дэн Родело видел, как он тронулся, а за ним Суслик и Беджер. Нора остановилась рядом с ним.
— Он убьет вас, Дэн, — сказала она.
— Возможно.
— Он уже убил несколько человек.
— А однажды кто-то убьет его, может быть, я. Она изучала его.
— А вы когда-нибудь пользовались револьвером, Дэн, в подобных делах?
— Бывало, — ответил он.
Не стоило говорить ей, часто ли, когда и почему. Он все еще знал очень мало о Норе Пакстон, да и об остальных недостаточно. Так же убежденно, как Джо Харбин чувствовал, что может убить его, когда захочет, Родело верил в счастливый случай. На этой стадии игры, если Харбин догадается о возможном соперничестве, он просто застрелит его.
Родело вытер пот с лица и обернулся, чтобы посмотреть назад. Он не видел ничего, кроме пляшущих волн зноя, которые мерцали, закрывая прозрачной дымкой даль. Если яки позади, то они где-то там, за этими волнами… Он поехал дальше.
Только он один знал, какую ненадежную игру разыгрывает, только он мог знать, как велика ставка и как страшен риск. Но то, за что он взялся, должно быть сделано, это неизбежно — по крайней мере, для него. Потому что, в конечном счете, человек должен быть верен прежде всего себе, а здесь на карту было поставлено не только его самоуважение, но и намного больше.
Он ехал с людьми, которые не остановятся перед убийством, которые — он знал — ощущают лишь ненависть к нему, человеку, который вмешался в чужие дела. Ненависть и непонимание. Беджер и Харбин, а может, и Суслик… каждый из них убьет его в подходящий момент. Они убьют его за флягу или за коня, за револьвер или просто из ненависти. В какой-то миг Харбин хотел застрелить его, потому что он слишком много разговаривал с Норой, но Родело знал, что скоро это перестанет быть важным. В последние часы каждый будет думать и бороться только за собственную жизнь. Красота выгорит под жгучим солнцем, и даже секс превращается в ничто, когда перед тобой возникает ободранное кровавое лицо смерти.
Все они знали что-нибудь о местности впереди — кто из опыта, кто с чужих слов. И только Дэн Родело знал ее хорошо… но даже он не знал ее в совершенстве. Никто не знал. Никто не захотел бы оставаться здесь достаточно долго, чтобы изучить ее. На свете сколько угодно мест получше того, что лежало перед ними. У них недостаточно воды. А здесь очень мало водоемов, да и в тех могло набраться воды не больше, чем на одного человека, или на человека и его коня.
Родело думал о тех, кто ехал впереди. Том Беджер — спокойный, хладнокровный, опасный. У Джо Харбина бывали страшные вспышки гнева; долгая, выношенная ненависть приводила внезапно к убийственным вспышкам бешенства. Суслик напоминал не столько суслика, сколько крысу, которая пищит от страха, но загнанная в угол, будет готова уничтожить все, даже себя. А Нора? Это загадка. Кто она? Почему оказалась среди этих людей? Чего хочет? Куда едет?
Он наблюдал за ней. Была в ней какая-то утонченность, приводившая его в замешательство. Эта девушка, что там ни говори, имела инстинкты — а, может быть, и воспитание — леди. Речь чистая. Как она резко отличается от вульгарных выкриков пограничных женщин! Ясно, что она не девушка Джо Харбина, хоть у него и есть планы на этот счет. Ну, а Тома Беджера она бесит, потому что представляет собой угрозу для их побега.
Беджер-то знает, что они не могут позволить себе везти лишний груз. Знает, что побег будет делом нелегким, и потому недопустимо, чтобы кто-то требовал лишних хлопот. В конце концов, Нора — это лишний рот, пьющий воду…
Они ехали в полуденном зное, опустив головы, с пересохшими губами. Несколько раз пили понемногу, время от времени останавливались, чтобы смочить губы лошадям. Миражи исчезли, и горы далеко на юге стали голубыми, а потом фиолетовыми. Солнце склонялось к западу, тени удлинялись, каньоны заполняла и искажала тьма, зловещая и угрожающая. Небо вспыхнуло пламенем. Редкие изодранные облака облило золотом.
Дэн Родело повернулся в седле и посмотрел назад. Там не было ничего. Ни следа пыли, только спокойная красота пустыни после захода солнца.
Том Беджер замедлил ход коня. Его запыленное лицо было исполосовано струйками пота.
— Далеко еще до Тинахас-Альтас? — спросил он.
— Довольно далеко. — Родело указал на невысокие горы, вдоль которых они ехали. — Мы пересечем горы вот здесь и попытаем счастья. Есть там одна яма возле Воронова Холма. Иногда в ней бывает много воды.
Он поехал впереди. Дорога не лучше и не хуже, чем прежде, — малозаметная каменистая тропинка шириной едва для одного всадника.
Они нашли водоем в каньоне к юго-западу от Воронова Холма. Родело спрыгнул на землю.
— Коням не хватит, — сказал он, — но немного поможет. Он сводил лошадей к воде по одной и медленно отсчитывал время, пока они пили, чтобы каждую напоить поровну. Когда лошади напились, в углублении осталось воды на одну чашку.
Они покинули Воронов Холм и двинулись на юг пешком, ведя коней на поводу. Дэн Родело полагал, что до Тинахас-Альтас осталось что-то около семи миль. Там должна быть вода, они смогут наполнить фляги, а потом снова напоить коней. Им будет нужна каждая капля воды.
— Индейцев нет! — торжественно заявил Суслик. — Мы оторвались от них!
Джо Харбин бросил на него презрительный взгляд, но промолчал. Отозвался Том Беджер:
— Не обманывай себя, малыш. Они идут за нами.
— Вы действительно считаете, что они нас догонят? -спросила Нора Родело.
— Они не спешат, — сказал он. — Они могут сделать что хотят, но выжидают, пока пустыня нас слегка обработает.
Уже в полной темноте они достигли Тинахас-Альтас и расположились лагерем в укрытом месте среди скал. Разожгли небольшой костер, сварили кофе. Нора нарезала ломтиками кусочек бекона, купленного среди прочих съестных припасов у Сэма Берроуза. Они были не голодны, лишь изнурены жарой и тяжелым путешествием по раскаленной пустыне.
Взошла луна, и Том Беджер собрал несколько фляг.
— Надо взглянуть, есть ли там вода, — сказал он. Родело пошел впереди. Раньше он был здесь всего один раз, но нашел путь к месту, где какой-то путник оставил веревку, чтобы помочь тем, кто будет взбираться на скалы.
— Нижний водоем обычно наполовину занесен песком, но под ним есть вода, — объяснил он Беджеру. — Проверим верхние водоемы.
Вода заполняла углубление в сплошной скале, за многие века выдолбленное падающими струями, так что теперь тут был почти водопад.
