А потом снова были дни монотонной дороги, пыли и палящего солнца. Добравшись до Канзаса, мы нашли большую долину, где наше стадо могло как следует откормиться сочной зеленой травой. А мы в это время тоже отдыхали от изнурительного пути.
Как-то вечером мы ужинали у костра, когда послышался топот копыт, и четверо всадников подъехали к нашему лагерю. Трое спешились и подошли поближе. Впереди шел невысокий худой человек с постным лицом и маленькими бегающими глазами. За ним следовали два типа, вызывающе крутого вида.
— Я Лит Боуэрс, — сказал вожак. — Мы приехали забрать у вас часть стада.
— Вы прихватили несколько наших коров, — осклабился другой. — Наверное, по ошибке.
Беннет был невозмутим. Он стоял перед костром с кружкой кофе, словно беседовал с покупателем.
— Никто не заберет у меня ни одной коровы, — сказал он спокойно.
Боуэрс коротко рассмеялся.
— Мы заберем.
Когда они придвинулись поближе, я встал, тоже с кружкой кофе в правой руке.
— Неужели?
Боуэрс повернулся и смерил меня взглядом.
— У нас двадцать пять человек, — заявил он. — И мы возьмем все, что нам нужно.
Он не нервничал, говорил спокойно и уверенно.
— Зачем нам столько людей? — спросил я. — Мы вдвоем прекрасно можем решить эту маленькую проблему.
Боуэрс покусал нижнюю губу, не отрывая глаз от моего лица.
— Как твое имя? — вдруг спросил он.
— Рэй Тайлер.
Его тонкие губы раздвинулись в усмешке.
— Рэй Тайлер, который убил Райса Хилера, а потом позволил Бердетту выгнать себя из Кроссинга.
— Бердетт ниоткуда меня не выгонял. Впрочем, это неважно. Главное, что вы не заберете ни одной коровы.
— Бердетт выгнал тебя из Кроссинга! — Боуэрс уже откровенно ухмылялся. — Ты просто струсил!
Моя пуля вошла ему в вышитый вензель на жилете, а вторая вошла почти точно в отверстие первой. Боуэрс упал головой в костер, но уже не чувствовал боли.
Все случилось так быстро, что сначала никто ничего не понял, но едва утихло эхо выстрелов, как Мустанг Робертс уже держал троих «гостей» под прицелом винчестера.
— Ну-ка, ребята, забирайте его с собой и уматывайте.
— Да поживее, — добавил Беннет, положив руку на рукоять «кольта». — Не то мы найдем здесь местечко и для вас.
Люди Боуэрса молча вытащили его из костра и положили поперек седла и так же молча уехали, поминутно оглядываясь на меня.
Прихлебывая кофе, я смотрел им вслед. Все ковбои Беннета, включая его самого, молча глазели на меня.
— Вы видели?! — торжествующе спросил их Мустанг Робертс. — Левой рукой! Даже кофе не расплескал!
— Здорово, Тайлер, — похвалил Беннет. — Я слышал об этом человеке раньше. Два месяца назад он убил в этих краях одного ковбоя и с тех пор творил тут, что хотел.
У меня не было ни малейших сомнений в том, что Боуэрса надо было убить. Его взгляд выдавал человека, который убивает, потому что ему это нравится и он хочет убивать.
Когда мы подъезжали к Вичите, Мустанг Робертс, теперь державшийся рядом со мной, спросил:
— Ты вернешься в Колорадо?
— Да.
— Кто этот Бердетт? Ты его знаешь?
— Ганфайтер. Правда, не из лучших, хоть и крутой.
— У него длинный язык.
— Это его проблемы. Я не ищу неприятностей, но вернусь обратно в Кроссинг.
— Я бы поехал с тобой.
— Буду рад.
В Вичите Беннет решил придержать скот, чтобы продать повыгоднее через месяц, когда цены будут выше, и советовал мне сделать то же самое, но я отказался, объяснив ему, что хочу сразу выехать в Колорадо.
— Послушай, Рэй, — он положил мне руку на плечо. — Оставайся со мной, и через пару лет ты будешь богатым человеком.
— Возможно, ты и прав, Билл, но я не хочу убивать людей из-за каждой коровы.
— И не надо! Теперь все узнают, что случилось с Боуэрсом, и никто не посмеет заниматься тем же бизнесом.
Честно говоря, мне нравилось заниматься куплей и продажей скота, и в другое время я наверняка бы согласился, но… была в Колорадо девушка, о которой я думал все чаще.
— Спасибо, Билл, но я возвращаюсь в Кроссинг.
— Это из-за Бердетта?
— Нет, надеюсь, что не увижу его.
Два дня спустя я продал свое стадо и, получив около семи тысяч долларов, двинулся в Колорадо. Мустанг Робертс ехал со мной.
Для начала мы отправились в Додж-Сити. Город процветал. Народу было очень много, и мы едва протолкались к стойке бара в одном из салунов, чтобы выпить по стаканчику. Вообще, я крайне редко пил спиртное, но мне хотелось посмотреть на жизнь замечательного и знаменитого Додж-Сити, а зайти здесь в салун и не выпить, значило напрашиваться на насмешки и неприятности.
И первый же, кого я увидел, был Билли Диксон, охотник на бизонов, которого я знал еще в Канзас-Сити.
— Поехали со мной, — тут же пригласил он. — В нескольких десятках миль к западу видели большое стадо бизонов. Можно за пару месяцев сделать настоящие деньги.
— Нет, Билл, мне не нравится убивать, — ответил я. Диксон удивленно поднял брови. Робертс тоже недоуменно покачал головой. Почувствовав, что краснею,
я продолжал:
— Нет, правда. Я убиваю, когда мне нужна пища или кто-то вынуждает меня к этому. Но из-за денег убивать не стану.
Мы посидели у стойки и выпили еще по стаканчику.
— Да, Рэй! — вспомнил вдруг Диксон. — Знаешь, Билли Огг рассказывал мне, что того шулера, Чарли Вудса, убили в Нью-Орлеане.
— Неужели? — вежливо удивился я.
— Да. Приблизительно в то же время, когда ты был там.
— Ну что ж, значит, он того заслужил. Не считая индейцев, Вудс был четвертым человеком, которого я убил, и поскольку гордиться тут было нечем, то я никому не сказал ни слова о том, как он умер. Только психи делают зарубки на прикладах своих ружей. Многие знали, что я убил Райса Хилера и Лита Боуэрса, и не скажу, что я был в восторге от этого. Иметь репутацию опасного человека очень рискованно, потому что тут же становишься мишенью для всяких головорезов, опасающихся конкуренции, или для юнцов, желающих доказать, что они стреляют лучше.
— И вот еще что, — продолжал Диксон. — Ты мне как-то рассказывал, что работал на человека по имени Хетрик, если не ошибаюсь, в Кроссинге, штат Колорадо.
— Да. Хороший мужик.
— Тогда мне очень жаль, но я должен тебе сообщить, что он мертв. Олли Бердетт застрелил его.
Потребовалось несколько минут, чтобы эта новость дошла до моего сознания. Хетрик почти никогда не носил оружия, да и рассердить его было непросто. Он был мягкий человек, но не из тех, кто поступается принципами. Но все равно непонятно, как он мог поссориться с Бердеттом, ведь в городе он бывал крайне редко и то ненадолго. И тут я начал понимать. Ведь Хетрик стоял рядом со мной, когда я заставил Бердетта поджать хвост! А для Бердетта свидетель его унижения был как кость в горле. Да еще наверняка Хетрик услышал историю, как Бердетт, якобы, выгнал меня из города. Представляю себе, как ржали над Бердеттом в городе, если Хетрик рассказал, как все было на самом деле.
