Джентри, как заведено, плюхнулся в кресло, положив ноги на письменный стол, и Бен Стоув вновь ощутил прилив раздражения. Гиб ведет себя уж слишком по-свойски. Но тут же сам себе удивился: что за внезапная злоба? Он всегда был в состоянии обуздать свое настроение. Именно невозмутимость и самоконтроль обеспечили ему теперешнее положение… Так чего вдруг сердиться?
Джентри откусил кончик сигары.
— Черт возьми, Бен, жаль, что ты все сидишь в конторе. С кем, по-твоему, я сейчас столкнулся?
— С Майком Шевлином.
— Черт побери, откуда ты знаешь?
Бен был доволен собой. Не Бог весть что, сравнительно простое дело, но он уже давно осознал, как важно быть в курсе всех событий в округе, и взял на себя труд неизменно каждое утро узнавать о новых приезжих и вообще о любых происшествиях. У него завелись свои источники информации, одним из которых оказался местный шериф.
Как член городского Совета, Стоув руководил работой шерифа. Все известные ему на данный момент сведения заключались в том, что некий незнакомец из местных, весьма крутой на вид, посетил могилу Элая на Бут-Хилл, и теперь, сопоставив этот факт с кое-какими другими, Бен сумел прийти к верному заключению.
Джентри сдвинул шляпу на затылок.
— Разрази меня гром, Бен! Прямо как в старые времена. Приятно, что Майк здесь. Он неплохо выглядит.
Бен принялся перебирать на столе бумаги, в глубине души желая, чтобы Джентри поскорее убрался. Гиб всегда был несколько глуповат, нечист на руку, да к тому же преисполнен сентиментальных чувств. В конце концов, между Стоувом и Шевлином никогда не существовало особой симпатии.
— Послушай, Гиб, и соотнеси это с тем, что сам рассказал. На старой лесопилке прошлой ночью состоялась встреча… Позже, во время дождя, туда приехал кто-то еще. Мой человек полагает, что столкнулся с Холлистером или одним из его сторонников. И неизвестный выстрелил в него.
— Забудь, Бен. Майк не встанет на сторону Рэя. Рэй — мелкая пташка, и Шевлин всегда это знал.
— Во всяком случае, мы с ним не очень-то ладили, — раздраженно заметил Бен. — Он был твоим другом, но посуди сам, с чего бы ему явиться сюда как раз сейчас? И так все натянуто до предела. Случись что — нас выведут на чистую воду или мы так завязнем, что не выберемся за годы.
— Холлистер — обычный зануда. Он не в состоянии нам навредить.
Стоув бросил на него нетерпеливый взгляд.
— Гиб, ты не видишь дальше своего носа. Ты забыл — Рэй Холлистер может обратиться к губернатору.
Джентри посмотрел на него с недоверием.
— К губернатору? Нашел о чем беспокоиться! Какое губернатору до нас дело?
— Губернатор женат на дочери Джека Мурмэна, и этим все сказано, — объяснил Бен. — Если тебе этого мало, то его отец как партнер Джека приезжал сюда на распродажу скота, а после смерти отца он практически воспитывался у Джека. Когда Джека убили, он был в Вашингтоне, и раз уж он теперь стал губернатором, то сумеет задать жару.
Джентри беспокойно заерзал в кресле. Радостное возбуждение от встречи с Шевлином улетучилось. Убрав ноги с письменного стола, он про себя горько жалел, что зашел к компаньону. Все теперь по-другому. Бен постоянно раздражен, у него больше нет времени выпить с ним, он не так откровенен, как в старые времена. А тут еще губернатор. У него совершенно вылетело из головы. Конечно, он вспомнил, но только когда зашел разговор. А, чепуха! Джек Мурмэн уже несколько лет как умер — все давно в прошлом.
— Холлистер ничего не докажет, — возразил Гиб. — Он даже не приехал.
— Да, но есть еще и другие, — кисло заметил Стоув. — А если лошадь взмахнет хвостом, никогда не скажешь, что за репейник к нему прицепится.
Джентри внезапно почувствовал себя неуютно. Ему никогда не забыть, какое презрение было в глазах Джека, когда его сбили с ног. Этот взгляд пронзил его до глубины души, и, вспоминая эти глаза, он несколько месяцев просыпался, трясясь от страха и обливаясь холодным потом.
У старика не было шансов. Удар нанесли ему сзади. Пояса с револьверами он никогда не носил — не хотел стрелять или пользоваться ножом. Отношения между рудокопами и скотоводами оставались натянутыми, а в тот день давали получку. Они решили обставить все так, словно расправа с безоружным Джеком — дело рук пьяных шахтеров.
— Если ты столь высоко ценишь Шевлина, постарайся убрать его отсюда, — предложил Стоув. — Его приезд может создать проблемы.
Когда за Джентри захлопнулась дверь, Бен сел в кресло, которое тот оставил, и тоже положил ноги на стол. Нет больше надобности посвящать Джентри в то, что Шевлина здесь уже нет. Нет надобности вообще о чем-либо говорить Джентри. После того как они вывезут золото, придется с Гибом что-нибудь делать. Его срок годности уже истек.
Джентри остановился внизу под навесом, разглядывая улицу, потом откусил кончик новой сигары и задумался. Пошел этот Бен к черту! Открывающиеся перспективы не сулили ему ничего хорошего.
Гиб всегда был не дурак выпить, а теперь его возможности по этой части стали практически неограниченными. Но он перестал получать от этого удовольствие. Стоув здорово изменился. Высокомерен, лишним словом не обмолвится и, когда бы Джентри ни зашел к нему, норовит выставить его подонком.
Гиб стоял на улице, мрачно устремив взор в будущее. Пора принимать радикальные решения. Хватит ребячиться, надо прекращать так часто прикладываться к бутылке. В глубине души он давно все понимал, но никогда не пытался выразить словами. Мысли его неохотно вернулись к Бену. Стоув крутой парень. Вон каким большим человеком стал, все его слушаются.
И тут его охватила злость. Большой человек? Да какого черта Бен так возомнил о себе? Какого черта он, Гиб, должен подчиняться Бену или кому-то еще?
Бен посоветовал ему убрать Майка Шевлина из города. Вот только как это сделать? Много лет миновало с тех пор, как Майк ушел отсюда. И хотя о нем не доходило никаких вестей, Гибу с первого взгляда стало ясно, что бывший друг, без сомнений, прошел огонь и воду… Трудно представить, как можно безнаказанно убить такого человека. Он сам при этом ухлопает кучу народа. Стоув иногда слишком туп. Неужели не видит, что лучше всего оставить Майка в покое?
Гиб Джентри считал себя опасным противником и нисколько не преувеличивал, но еще он любил за бутылкой виски вспомнить старое доброе время, поговорить о минувших днях. Правда заключалась в том, что Гиб, как и многие другие, так окончательно и не повзрослел. Воспевая веселую, бесшабашную юность и воскрешая старые забавные байки, он старательно избегал открыто смотреть в лицо будущему.
Вновь намечался дождь, облака грозно клубились над горными вершинами. Сигара Джентри потухла. Он посмотрел на нее с неприязнью, потом повернулся и пошел по улице. Да, Бен изменился. Он теперь ни в грош не ставит старых друзей. Где-то в глубине сознания крошечный колокольчик бил тревогу, но Гиб не хотел слышать предупреждения. Он думал о выпивке.
