Он помолчал, не зная, что сказать. Райннон был рад, что с ним не было шерифа и он не слышит его слов.
— Помощь? — спросила девушка с горечью. — Помощь! О, ни один мужчина в мире не сможет помочь мне.
— Слишком смелое высказывание, — произнес Райннон. Мужчины в мире бывают разные. И вряд ли есть такая вещь, которую кто-нибудь не смог бы сделать. Вы знаете те дела, которыми занимаетесь. Я не спрашиваю вас чем. Только меня воспитали так: мужчина есть мужчина, а женщина есть женщина, и на нее нельзя взваливать самый тяжелый груз.
Этот неуклюжий образчик философии заставил ее поднять голову, она даже отодвинулась от лошади и сделала шаг к нему.
— Вы скажете, кто вы? — спросила она.
— Меня зовут… Джон Гвинн, — запнувшись на мгновение перед тем, как вспомнил имя, которым ему следовало называться. — А вас, мэм?
— Я Нэнси Морган, — сказала она. Затем огорченно добавила: — И если бы у меня было другое имя, я бы никогда не приехала сюда! Никогда бы не приехала!
Было слишком темно, чтобы различать движения, но ему показалось, что на всплеснула руками.
— Я видел вас, — мягко сказал он, — с полдюжины раз, когда вы ехали вечером через поля, перепрыгивая через ограды. Я живу в маленьком домике вон там. Вот и заметил вас. Вы приезжали сюда последние шесть дней.
— Мне нужно было приезжать и ждать, — сказала она, снова всхлипнув. — Мне нужно было приезжать и ждать, но никто ко мне не вышел. Ни одна живая душа. Я ждала часами, и все же никто ко мне не вышел! А завтра вечером…
Райннон жадно слушал, нахмурясь, пытаясь изо всех сил разобрать смысл в ее словах или между ними.
— Ну, — сказал он, — мне жаль вас, правда. А если бы вам мог помочь фермер с парой сильных рук…
— Что может сделать один человек? Что он сможет сделать против всех них? Даже если бы я обратилась к Райннону с гор, чтобы он дрался за меня, что бы смог сделать даже Райннон?
Он вздрогнул.
— Райннон! — выдохнул он. — Райннон! Что вы знаете о Райнноне?
— Только то, что знают все, — ответила она. — Что он жестокий, сильный и ужасный… Но что он никогда не обижает женщин.
— Да, — сказал Райннон, глубоко вздохнув, — это верно! Он… он никогда не причинил вреда женщине. И, наверное, никогда не причинит. Но зачем вам этот грубый преступник?
— Кто, кроме преступника, нарушит ради меня закон? — спросила она. — И кто, кроме Райннона осмелится противостоять Ди?
— Не знаю, — медленно произнес ее собеседник. — Не всегда в высоком доме живут высокие мужчины! Что имеют против вас Ди?
— У них нет права! — с горечью сказала девушка. — Никаких прав, ни юридических, ни моральных! Но они ненавидят меня, ненавидят! Они ненавидят всех Морганов, всегда ненавидели. И мне придется ехать туда завтра вечером… мне… мне…
Она замолкла со вздохом отчаяния. Райннон, пытаясь хоть что-то понять, но окончательно запутался.
— Они вас ненавидят. Вы это знаете. Но вы должны быть завтра там — где?
— У них в доме! У них в доме! — воскликнула она. — О, Господи, помоги моей заблудшей душе! Беспомощная, в их руках! И что они со мной сделают?
По лицу Райннона лился пот.
— Вы должны ехать к ним? Как же они вас заставили? Деньги? Мужчины? Или… Погодите! Может, я понял! У Ди есть сын, который отличается от остальных. Вы ждали его здесь, а поскольку он не пришел, вы должны приехать к нему, потому что вы его любите — я правильно догадался?
— Любить одного из Ди? — спросила она то ли сердито, то ли со слезами. — Ждать любимого здесь, чтобы он ко мне вышел. Если Ди найдет в своем сердце любовь к Морган, он его вырежет и выбросит! То же самое относится к Морганам! Ждать одного из них, потому что он мне нравится?
Ее голос опять изменился. Сейчас в нем звучал один лишь гнев, одна лишь ярость.
— Если бы у меня была свора собак, а они бродили по холмам, я бы их затравила, как волков. Я бы объявила на них охоту и предложила награду за их головы!
Райннон ждал возможности увидеть всадницу и начал сворачивать сигарету. Он зажег спичку, чтобы прикурить, и при ее свете смог посмотреть на собеседницу.
Пламя больно обожгло кончики пальцев. Он бросил спичку, и она упала на землю тонкой трепещущей полоской свет. И хотя их опять накрыла темнота, он разглядел, что перед ним стоит загорелая и розовощекая девушка, привлекательная и свежая, как утренняя роса. Очень молодая. Стройная и сильная. И эта девичья нежность была искажена напряжением и отчаянием, сильным гневом и сильным страхом.
Неожиданно она оказалась в седле.
— Иди к ним, Джон Гвинн, — с яростью в голосе воскликнула она, — и расскажи им все, что я сказала. И прежде всего скажи, что я их ненавижу, ненавижу, ненавижу! И что я никогда не сдамся, пока жива!
Он позвал ее, но она уже ускакала. По боку застоявшейся лошади хлестнула плетка. Всадник и лошадь поднялись над первой оградой и исчезли в темноте.
Райннон просидел на веранде до полуночи. Его угнетала низкая крыша над головой и внезапное осознание незначительности той жизни, которую он вел. Он боялся необходимости вернуться в маленькую, темную, жаркую комнату, где он спал. Здесь, на веранде он мог хоть смотреть на далекий и холодный свет звезд — они были очень далеко, но на Маунт-Лорел они были так же близко к нему, как лица друзей.
Он не слишком жалел эту девушку. Потому что она, несмотря на все переживания, жила. Он тоже жил — раньше. Его душа и руки были заняты. Теперь руки тоже заняты, но не душа.
Там, на далекой горе, роскошно выписанной на фоне божественных огоньков… да, там он мог, так сказать, коснуться орлов руками. Здесь он потерял себя в земле. Он был растением, которого сажают в определенное место, и оно растет, не имея возможности сдвинуться с места. Какой низкой казалась эта жизнь — как у растения или животного за оградой.
Мысли Райннона яростно метались, но постоянно наталкивались на препятствие — так тигр ходит по клетке, не в силах пробиться через металлические прутья. Утром приедет шериф. Райннон отдаст ему ферму и уедет обратно в горы!
Приняв это решение, он почувствовал себя легче. Он лег и сладко проспал, пока не его не разбудила пила Ричардса, вгрызавшаяся в твердое дерево за домом. Райннон встал, оделся и приготовил завтрак на двоих. Они едва закончили есть, когда, задумчиво насвистывая, появился Каредек и прислонился к косяку задней двери.
— Ты был чем-то занят, Оуэн? — сказал Райннон.
— Был и нашел себе человека, Джон Гвинн, — сказал шериф.
Ричардс встал и вышел через заднее крыльцо. Он задержался там, наверное, чтобы скрутить сигарету. Но шериф ткнул большим пальцем за плечо и кивнул в сторону Ричардса.
