— Это, пожалуй, последний из них, — шепотом проговорил Калл, когда они ехали по Ларедо.
— Последний? — спросил Пи Ай.
— Последний из компании «Хэт крик», — пояснил Калл.
— Капитан, но ведь есть еще я… — пробормотал Пи Ай.
Как только полковник Терри уехал в Сальтильо, чтобы нанести деловой визит губернатору Коауилы, Лорена пошла на почту и отправила две телеграммы: одну Кларе Аллен в Небраску, другую Чарлзу Гуднайту. Клару она просила отправить детей домой с первой оказией, а Чарлза Гуднайта — одолжить ей сумму денег, чтобы хватило оплатить проезд по железной дороге троих взрослых и двоих детей из Ларедо в Куану. Еще она хотела попросить Гуднайта прислать им фургон с ковбоем, чтобы доехать до дома из Куану, но под конец решила не делать этого. Если уж они доберутся до Куаны, то фургон смогут найти сами. Кто-нибудь да подбросит их. Больше всего ей нужны были деньги, чтобы заплатить за билеты. У нее не было ни цента, и у Пи Ая тоже. Капитан отдал почти все свои деньги мексиканке, у которой оставлял Боливара. И в любом случае Лорена не стала бы занимать их у капитана. Ухаживать за ним она была согласна, а зависеть от его денег не хотела.
Ждать возвращения полковника Терри из Мексики она тоже не собиралась. Когда полковник предложил им с Терезой воспользоваться своей большой медной ванной, он был любезен и тактично удалился в салун, пока они мылись. Но во время долгой поездки в Ларедо полковник стал под разными предлогами приглашать Лорену в свой персональный вагон. Выяснив, что она была учительницей и любила читать, он предлагал ей книги, которые в достаточном количестве водились в его вагоне. В Нью-Йорке у него был человек, который постоянно снабжал его литературой на случай, если гостями полковника во время поездок были дамы. Да и сам он любил полистать время от времени книгу. У него были самые последние романы и все такое прочее, что наверняка могло заинтересовать Лорену.
Лорена была не прочь почитать, но не хотела посещать персональный вагон полковника. Полковник по несколько раз в день заходил в их вагон и никогда не упускал возможности сделать ей комплимент, похлопать ее, привалиться поближе и подышать в затылок или заглянуть ей в глаза. Лорена отгораживалась от него детьми, садилась между Рафаэлем и Терезой, но полковник все равно умудрялся похлопать ее, привалиться и пристально на нее посмотреть. Когда полковник появлялся в вагоне, она прижимала к себе Терезу. У слепой одно преимущество: она не видит мужских взглядов, думала Лорена.
Пи Ай находил странным, что полковник был столь дружелюбным. Из того, что рассказывал о нем Брукшир, он даже не предполагал, что полковник вообще может быть таким. Однако он иногда даже присылал им еду со слугой. Предоставить целый вагон в их полное распоряжение было большим великодушием с его стороны, считал Пи Ай. Он сказал об этом Лорене, но она промолчала.
Перед самым Ларедо Лорена шла по составу, направляясь в вагон-ресторан, чтобы попросить немного черствого хлеба для курочек Терезы. Неожиданно отворилась дверь спального отсека, и оттуда возник полковник Терри. Не сказав ни слова, он схватил Лорену за руку и попытался затащить к себе. Лорена выронила хлебницу, и та разбилась. Полковник был силен. Имей он две руки, Лорене пришлось бы нелегко. Полковник не ожидал отпора, хотя и предполагал, что она пошумит немного, как это бывало иногда с Корой. Но какое это имеет значение? Женщины всегда поднимают небольшой шум. Это часть их игры.
— Ладно тебе, милочка, — сказал он, но в следующее мгновение из руки у него потекла кровь. Лорена схватила осколок разбитой хлебницы и полоснула его по руке. Полковник разжал пальцы. Кровь текла ручьем. Лорена нанесла ему глубокую рану и, судя по тому, как она держала осколок, могла резануть еще раз.
— Зачем, ты, чертовка? — взревел он. — Ты порезала мне руку!
— Вы видели того одноногого человека в соседнем вагоне? — спросила его Лорена. — Вы видели капитана Калла? Так вот, это я отрезала ему ногу кривым ножом. И я с радостью проделаю то же самое с вашей единственной рукой, если вы еще раз попытаетесь фамильярничать со мной, полковник.
В глазах полковника мелькнул страх. С мужчинами всегда так, если причинишь им хотя бы маленькую боль.
— Завтра я должен встретиться с губернатором Коауилы, — срывающимся голосом проговорил он. — Что мне делать с рукой? Не могли бы вы перевязать мне ее? Я и так уже залил кровью весь пол.
— Вам повезло, что на месте руки не оказалось ваше горло, — заметила Лорена. — На этих днях, если меня не оставят в покое, я, наверное, перережу чью-то глотку.
Полковнику Терри стало дурно. Кора могла пошуметь, но она никогда не резала его. Теперь, когда Лорена проходила мимо, полковник предусмотрительно отступал назад. Если притронуться к ней еще раз, Лорена может порезать его еще сильнее, гораздо сильнее, чем уже порезала.
Чарлз Гуднайт перевел деньги. А Клара Аллен сообщила, что сама привезет детей домой первым же поездом. У Лорены отлегло от сердца. Она надеялась, что Клара поживет у них какое-то время. Клара была тем человеком, с которым она могла отдохнуть душой.
Когда Лорена вернулась с билетами, Пи Ай был поражен. Ведь полковник заверил их, что лично все устроит и сам отвезет их домой в Панхандл.
Капитан Калл не разговаривал с того самого момента, как они вернулись из Нуэво-Ларедо. Известие о смерти Боливара он воспринял очень тяжело. Пи Ай даже удивился, как сильно оно подействовало на Калла. Насколько он помнил, капитан обычно бывал недоволен Боливаром, когда тот работал с ними. У Боливара была мания колотить в обеденный колокол независимо от того, подошло время обеда или нет. Капитана это раздражало тоже. Но теперь он так замкнулся в себе, что даже Терезе не удавалось разговорить его.
— Полковник должен вернуться завтра, — напомнил Лорене Пи Ай. — Он очень удивится, когда узнает, что мы уехали перед самым его приездом.
— Мы едем сегодня — не потеряй билеты, — сказала Лорена, протягивая их мужу.
Полковник Терри пошел красными пятнами от злости, когда вернулся из Коауилы и обнаружил, что Лорена уехала со всей своей командой прямо перед его носом. Что значил небольшой порез на руке? Это было только начало. Женский гнев иногда сменялся на милость.
— Кто позволил им уехать? Ты, что ли, черт тебя побери? — кричал полковник, пожирая глазами пожилого начальника станции.
— Да как же, полковник… У них ведь были билеты, — бормотал начальник. — Кто же может запретить людям с билетами сесть на поезд… надо только иметь билеты…
