Ознакомительная версия.
В то утро по милости судьбы я пришел рано. Она рассказала мне о странном вкусе воды, и я попробовал ее сам. Потом подверг ее анализу. У меня были и другие дела, поэтому только вчера получил результат.
Из кармана пиджака Генри Уоттс извлек какой-то маленький пузырек и поднес его к свету. Там была, как показалось Уэлдону, абсолютно прозрачная жидкость. Доктор потряс склянку, и со дна поднялась легкая муть.
— Мышьяк, — объявил Генри Уоттс, сощурив глаза. — Мышьяк, — повторил еще раз, доброжелательно улыбаясь собеседнику.
— Они пытались отравить ее? В это трудно поверить! — воскликнул Уэлдон.
Он свернул цигарку и энергично затянулся. Комната почти мгновенно наполнилась дымом.
— Ну да, мы-шьяк, — подтвердил доктор, странным образом и не без удовольствия растягивая это слово. — И все проделано очень аккуратно. Между прочим, в этом крошечном пузырьке достаточно мышьяка, чтобы убить собаку…
— А разве одного глотка не достаточно, чтобы убить такую хрупкую девушку?
— Вы не понимаете. Это необычный препарат. Хочу вам напомнить, что мышьяк мышьяку рознь. Его называли ядом для дураков. Но не в руках мастера. Вовсе нет. Вовсе нет.
Доктор, посмеиваясь, поглядывал на молодого человека. Он как будто наслаждался этой темой. В его поведении даже почудилось что-то детское.
Уэлдон остудил странный энтузиазм доктора, задав ему следующий вопрос:
— Но ведь мышьяк всегда оставляет следы в организме?
— Разумеется, — весело признал Генри Уоттс. — Но как раньше осматривались, да и теперь осматриваются многие трупы? А в наши дни, когда умерших кремируют, преступники вообще могут быть уверены, что следы их преступлений вскоре исчезнут в огне вместе с их жертвой. О да! Кроме того, существуют разные смеси. Можно дать мышьяк таким образом, что жертву стошнит. У нее закружится голова, страшно заболит живот, тело будет содрогаться от спазм. Такие симптомы, естественно, настораживают. Когда человек погибает, производят посмертное вскрытие. Поверьте мне, мой дорогой молодой друг, мышьяк — яд для дураков только тогда, когда он в руках дурака.
Пораженный парень слушал доктора с большим интересом. Удивление его было неподдельным. В сутулом и рассеянном докторе неожиданно обнаружились научная основательность и серьезность.
— Этот яд, к примеру, может не давать о себе знать в течение нескольких дней. Странный вкус воды был бы давно забыт. Элен просто спокойно уснула бы, но больше никогда не открыла бы глаз. Бедное дитя! — Доктор скорбно покачал головой. — Бедное дитя!
— Однако, — возразил Уэлдон, — до вчерашнего дня вы не знали, что это мышьяк?
— Не знал. Но сразу его заподозрил, как только попробовал воду. Без лимона этот яд имеет слабый привкус, который может почувствовать только либо человек восприимчивый, с таким тонким вкусом, как у Элен, либо профессионал, разбирающийся в подобных вещах. Но добавьте в него всего две капли лимонного сока — и этот привкус немедленно исчезнет.
Молодой человек кивнул. Он не мог не восхищаться этим старым человеком. Его забавляло, что, вступая на научную стезю, Генри Уоттс совершенно забывал о своей почти уничижительной скромности и смело отстаивал свое мнение.
— Конечно, я сразу же стал давать ей противоядие, — сообщил он. — Постепенно, день за днем. Сейчас Элен не чувствует никаких последствий от яда.
— Любопытно. Чрезвычайно любопытно, — заметил Уэлдон. — И как вы думаете, кто же выкидывает подобные трюки?
— Ах, да это те же самые, кого уже дважды застигали в этом доме! В этом нет никакого сомнения.
— Те же самые? Но вроде бы каждый раз заставали одного человека…
— Да, но не изготовителя яда. И не того, кто всыпал его в стакан с водой.
— Вы уверены в этом?
— Конечно! Так же, как уверен в том, что сейчас нахожусь здесь, или в том, что где-то в небе сверкает молния!
— Но откуда такая уверенность?
— Просвещу вас немедленно! Те работали грубо. Они выдавали себя шумом. Но этот человек — другой. — Генри Уоттс покачал маленьким пузырьком, улыбнувшись ему так, как если бы это была единственная его привязанность. — Этот человек такой же таинственный, как сама смерть. Он ступает беззвучно. Передвигается как тень. Без сомнения, он умен, талантлив и даже добр!
Уэлдон воздержался от комментариев.
— Без сомнения, — задумчиво продолжил доктор, — склонившись над этой чудесной девушкой, он благословил ее красоту. Даже радовался, скажем так, что отсылает ее из этого мира, прежде чем ее изуродуют годы и страдания!
— Неужели? — вежливо осведомился парень.
— Но потом, когда яд не подействовал, он не захотел подвергаться риску, вторично появляясь в доме. Нанял какого-то мужчину, послал его сюда, но тот потерпел неудачу. Затем нанял другого, который тоже потерпел неудачу. Но рано или поздно этот злой гений опять заявит о себе. Возможно, вы с ним еще встретитесь!
— Надеюсь, — хмуро буркнул Уэлдон.
— Только, если схватите его, обращайтесь с ним, пожалуйста, ласково. Для меня!
— Не понял. Поясните свою мысль, доктор, прошу вас!
— Видите ли, прежде чем он умрет, я хотел бы с ним побеседовать. Вникнуть в его изощренный мозг, ощутить красоту его души. Ох, я, кажется, говорю как поэт! — смущенно кашлянул Генри Уоттс.
— Немного, — согласился его молодой собеседник.
— Для пытливого ума ученого даже самый смертоносный микроб — великолепное зрелище. А этот яд меня очень интересует. Мышьяк. Яд для дураков. Как глупы те, кто назвал его так! — Повернувшись, доктор взглянул Уэлдону прямо в лицо. — Вам известно, что когда-то разных видов мышьяка было больше, чем марок вин в современной Франции?
Молодой человек не ответил. В этом не было необходимости. Старик, охваченный энтузиазмом, читал лекцию, ничего не замечая вокруг.
— В те дни, когда Италия была великой страной, — говорил он, — жизнь людей была вдвое короче, чем сейчас, но ценилась втрое дороже. Тогда в Италии умели составлять эти яды. Мышьяк подвергался тройной очистке. Сначала травили скот и добывали из мертвой туши сильнодействующую смертоносную сыворотку. Затем с ее помощью снова травили скот. И смерть таинственным образом усиливала губительное действие яда… Но со временем этот секрет был утерян. Мы только в самом общем виде знаем о тех результатах, которых добились великие итальянцы. Например, это выглядело так. Мужчину вызывают на дуэль, а он внезапно падает замертво. Страх и перевозбуждение — утверждают очевидцы и хоронят его. И никто не задумывался над тем, что перевозбуждение оказалось смертельным только из-за принятого незадолго перед ним такого яда. Или так. Человек вечером пьет вино, а на следующий день, как только что-нибудь съедает, внезапно умирает. Отравлена пища? Ее исследуют — по крайней мере то, что от нее осталось, — и находят абсолютно безвредной. «Рука Господа» — говорят в таких случаях медики.
Ознакомительная версия.
