Ознакомительная версия.
— Ты хочешь, чтобы я тебе все рассказала?
— Если считаешь это разумным, — отозвался Тиррел. — Помни, я человек твердый и суровый, а кроме того — человек действия. Если мне не понравится то, что я от тебя услышу, постараюсь принять меры. И эти меры могут оказаться довольно жесткими.
Джиния опять немного помолчала, потом решилась.
— Ладно, не имеет значения, что ты предпримешь, тебе надо знать точно, что произошло. И я собираюсь рассказать это.
Судья продолжал обстругивать палочку. Его лицо выглядело моложе, чем обычно, но глаза потемнели и ввалились. Груз прожитых лет сделал его похожим на человека, который либо болен, либо только-только начал выздоравливать.
— Все, что ты услышал от сплетников, правда, а то, чего они не знают, тоже правда, — начала Джиния. — Какой-то мужчина пришел на танцы, шериф не хотел его пускать. Тогда он заставил другого человека представить себя мне, после чего он сел рядом и мы разговаривали. Мне он очень понравился. Появился шериф, и мужчина сбежал через окно. Потом ему удалось отозвать Уилера. Он его ударил, оглушил, взял его одежду, маску и снова вошел в дверь. Подошел и заговорил со мной. Конечно, я знала, что это не Уилер. Но я с ним танцевала.
Тиррел прекратил обстругивать палочку, сложил нож, убрал его в карман и обхватил руками колено. Замерев в этой позе, смотрел на дочь и ждал продолжения ее рассказа.
Она видела, что отец взволнован, испугалась, однако продолжила:
— В общем, я танцевала с ним. Он сказал, что Уилер жив и здоров. Еще сказал, что навестит меня сегодня до захода солнца. Все! — И умолкла, ожидая реакции.
После паузы судья спросил:
— Его зовут Джинго, не так ли?
— Да.
— Как его настоящее имя?
— Не знаю. Сказал, что его настоящее имя узнает только та девушка, которая выйдет за него замуж.
— Может быть, эта девушка — ты? — предположил отец.
Спокойный тон его голоса еще больше испугал Джинию. Внезапно она пожалела о том, что была так откровенна, ей припомнились слышанные ею рассказы о твердости и непреклонности отца в делах. Тех, кто вставал у него на пути, просто убирали с дороги. Так судья действовал всегда.
Она подумала о стремительном и бесстрашном Джинго, о спокойной и непреодолимой силе воли отца. Что произойдет, если эти двое сойдутся лицом к лицу? Издалека донесся скребущий звук — это тащилась по дороге груженая сеном повозка.
— Может быть, Джинго намеревается предложить тебе руку, Джин?
От этих слов и ироничного тона, с каким они были произнесены, девушка совсем запаниковала.
— Как ты не понимаешь, папа, что это только шутка? — возразила она. — Он просто дикий, безответственный, беспечный человек.
— Человека с таким характером шериф округа почему-то не захотел пускать на танцы, — напомнил Тиррел. — Почему он его не пускал?
— В тот день произошла драка. И Джинго в ней участвовал.
— Что за драка?
— С оружием, — признала Джиния. Она не хотела продолжать, понимая, как ее отец посмотрит на это дело.
— Где была драка?
— В салуне Тауэр-Крик. — И дальше зачастила скороговоркой: — Другой парень жульничал в карты. Джинго стрелял в него. Но только после того, как тот, другой, выхватил револьвер. Это была просто самозащита.
Отец поднял руку, останавливая ее, и сказал:
— Станешь постарше, услышишь еще немало историй про тех, кто застрелил противника ради самозащиты. Но чаще всего это хладнокровные негодяи, постоянно тренирующиеся в стрельбе и знающие, что могут положиться на свое мастерство. Против них обычный честный горожанин не имеет никаких шансов. Не больше, чем у голубя против ястреба!
— Джинго не такой. Он не станет проводить все свое время, тренируясь в стрельбе, — заявила дочь.
Ее отец сдвинул брови.
— После того как этот парень уложил своего противника, он решил еще и поразвлечься. Ему пришла неплохая идея пойти на танцы, бросить вызов шерифу и потанцевать с моей дочерью. В первый раз хитростью убрал шерифа со своего пути. Во второй — заманил твоего сопровождающего в ловушку, оглушил его, забрал одежду и гордо прошествовал мимо представителя власти. И ты охотно пошла танцевать с этим мерзавцем?! — Судья ни разу не повысил голоса, но сами слова были достаточно выразительны. Джиния понимала, к чему все идет, и пожалела, что все рассказала отцу. А потом, — спокойно продолжал судья, — этот наглец бесстыдно объявляет, что собирается навестить тебя сегодня до захода солнца! Это правда?
— Для него это вроде игры, — объяснила девушка. — Он не имел в виду…
— Джиния! — перебил отец. — Я хочу, чтобы ты была со мной абсолютно откровенна. Тебе он очень нравится?
Она хотела было с пренебрежением отозваться о Джинго, но просьба быть искренней ее смутила, поэтому ответила так:
— Я тебе честно признаюсь — в жизни еще не встречала мужчину, который бы мне так понравился.
Судья холодно улыбнулся:
— Я тебе уже говорил, что, возможно, приму строгие меры. Сейчас объясню, какие именно. До темноты ты будешь находиться в доме. А там посмотрим. Между тем я тебе ручаюсь, что молодой мистер Джинго ни в коем случае не навестит тебя сегодня до захода солнца.
Девушка мгновенно вскочила.
— Что ты собираешься делать? — задыхаясь, спросила она.
— Просто не хочу, чтобы кто-то вторгался в мои владения, — спокойно пояснил отец. — Когда зайдешь в дом, скажи повару, чтобы нашел Хукера и прислал ко мне. Хукер позади дома наблюдает за закладкой сена в амбары.
Джинии очень хотелось попросить отца смирить свой гнев. Хотелось напомнить ему, что Джинго очень молод и беспечен. Хотелось объяснить, что Джинго вполне соответствует своему прозвищу — странный беззаботный, задиристый парень. Но она понимала — каждое слово в его защиту только еще больше усилит холодную ярость ее родителя. Поэтому она вернулась в дом и передала повару его поручение.
И Лем Хукер отправился к хозяину. Лем был высоким и очень худым. Лицо у него было тоже длинное и худое. А зубы так выдавались вперед, что казалось, будто он постоянно улыбается. Может, поэтому Лем изо дня в день старался доказать, что добродушие — это только маска, а не состояние души. Он любил схватку, как настоящий бультерьер, и все, кто работал на ранчо под его началом, были прекрасно осведомлены об особенностях его характера.
Подойдя к хозяину, Хукер прикоснулся кончиками пальцев к шляпе в знак приветствия. Кроме хорошей драки, еще ему нравился этот пожилой человек. Давным-давно его бы наверняка повесили, если бы не судья Тиррел. Но Хукер питал к нему не только чувство благодарности. Он относился к хозяину, как один сильный мужчина к другому, еще более сильному.
Ознакомительная версия.
