В течение недели незнакомец ни с кем не перекинулся ни единым словечком, а только ел, пил и спал. Проснувшись же, он ухаживал за своим жеребцом-скелетом.
— Все равно он умрет. И лошадь тоже, — сказал однажды Дин Уэр. — Я видел и не таких доходяг. Ведь у него должен был исчезнуть желудок. Нет, с ним кончено!
— А я чувствую, что никто из них не умрет, — уверенно заявила Нэнси.
— Всезнайка! — проворчал отец. — Откуда ты знаешь? Ты молишься за них, что ли?
— По их глазам видно, — ответила девушка.
— Ладно, поживем — увидим. Генриетта, у меня где-то есть старая одежда. Найди и дай ее этому оборванцу Возможно, она ему подойдет. Судя по выговору, он белый.
В конце недели Рори тщательно вымылся, побрился, а один из мексиканцев его коротко подстриг. Немного окрепший парень смог уже выводить своего вороного в загон. Там они медленно прогуливались, двигаясь по кругу. Майкл напевал своему другу какую-то песенку на незнакомом для окружающих языке. Это не был ни испанский, ни французский, не похож он был и на индейский диалект, на котором с удовольствием ругались некоторые метисы. Майкл, прогуливая жеребца, поглядывал время от времени на своего любимца, чтобы уловить малейшие изменения в его внешнем виде. И он совершенно успокоился, когда тот начал поднимать голову.
В тот же вечер, облачившись в обноски, подаренные ему Уэром, — «полковником» Уэром, как его называли местные жители за командирскую манеру говорить и держаться, — Майкл сел играть с мексиканцами в кости. Поставив на кон свои разбитые сапоги, он за вечер сумел выиграть пятьдесят долларов, красивую уздечку, отделанную серебром, седло, пару шпор и отличное новое одеяло.
На следующий день Рори занялся примеркой выигранных вещей. Свою лошадь он вывел в загон уже под седлом.
Нэнси заметила их и закричала:
— Посмотри, папа! А ведь когда-то эта старая кляча была красоткой.
— Этой старой черной кляче пять лет, — ответил отец. — Я видел ее зубы. По-моему, за этой парочкой кроется какая-то история. Ты сможешь разговорить этого парня, Нэн?
— Я только знаю, что его зовут Рори Майкл. Он повторил это несколько раз и просил не путать: имя — Рори, фамилия — Майкл. И это все, что он о себе сообщил.
— Он, по всей вероятности, сбежал из Калифорнии, — заявил отец, часто высказывающий неожиданные и резкие суждения. — Это один из тех негодяев, которые скрываются от суда.
— Почему ты так считаешь? — спросила девушка.
— У него дикий взгляд. И он все время молчит. А молчание — признак вины.
— А зачем же он тогда тащил эту клячу с собой аж из Калифорнии?
— Причуда какая-то. От этих бродяг можно всего ожидать. Они очень суеверны. Может быть, он думает, что лошадь принесет ему удачу, поэтому и не расстается с ней.
— А что случилось с его одеждой? И почему у него такие длинные волосы, если он шел всего лишь из Калифорнии?
— Знаешь, дорогая, легче всего задать кучу бестолковых вопросов, — смутился «полковник». — Не могу же я ответить на все… Но он мне не нравится, это уж точно!
— Всего лишь из-за его взгляда?
— Он — азартный игрок. Каждый вечер он выигрывает у мексиканцев в кости.
— Но разве это говорит о том, что он — мошенник?
— И еще, — добавил в заключение Уэр, — вспомни, в каком состоянии он явился сюда. Я прожил жизнь и знаю, что страдания настигают того, кто их заслуживает.
Бедный Уэр! Он не мог предвидеть того, какая беда вскоре обрушится на него самого.
— Не верю ни одному твоему слову, — сказала девушка. — Когда-нибудь он все равно расскажет мне о себе.
— Никогда! — отрезал «полковник». — Вина — самый надежный кляп!
И все же Рори заговорил. Случилось это через несколько недель. К тому времени он сильно изменился. Постепенно к нему вернулся его истинный возраст. И по мере выздоровления он все больше стал походить на юношу, хотя вначале выглядел лет на сорок. Когда же Рори поправился окончательно, то стало ясно, что ему было не больше двадцати пяти лет.
Это был бодрый молодой человек, с гладкими блестящими волосами, темно-синими глазами и здоровым румянцем на щеках. Роста он был среднего, лицо его привлекало добродушием. Лишь его плечи выглядели тяжеловатыми. То же самое можно было сказать и о его волевом подбородке.
Итак, выздоровление Рори Майкла прошло успешно. Но все же оно не может сравниться со скоростью, с которой вернулась к жизни кляча. Оказывается, вороного состарил сильный голод, а когда ему дали вволю хорошего корма, он превратился в картинку. Такого жеребца У эр в своей жизни еще не встречал, а уж он-то понимал толк в лошадях. В шестнадцать ладоней, черный как смоль, без единого белого пятнышка или волоска, даже копыта словно из черного дерева, красавчик выплясывал в загоне, как жеребенок, или проносился птицей над долиной с хозяином в седле.
— Никудышный наездник, — проворчал Уэр, увидев однажды Майкла верхом.
— По крайней мере, он ведь справляется с этой черной молнией, — возразила дочь. — Кроме него никто пока не может этого сделать.
— А никто и не пробовал.
— Уже все. мексиканцы, объезжающие лошадей, пытались. Но когда его пытались оседлать, он на это не обращал внимания. Стоило же кому-нибудь на него взобраться, как он моментально сбрасывал смельчака.
— Да ты посмотри, как он сидит, — не унимался отец. — Разве настоящие наездники так сидят?
— А ему все равно. Как ему нравится, так он и сидит на собственной лошади, — съязвила девушка.
— Нэнси! — рассердился Уэр. — Ты, как и все женщины, способна городить только чепуху. Я уже тебе говорил, что из-за его странностей я ему не доверяю.
— Ты ведь считаешь его бандитом из Калифорнии?
— Может, он и бандит, но, похоже, что винтовку он впервые увидел здесь. Я наблюдал, как он стрелял по мишеням вместе с мексиканцами и ни разу не попал в цель. Но кем бы он ни был, скорее бы убирался отсюда.
— Только после того, как расскажет мне о себе.
— Ты вряд ли об этом узнаешь, — ответил Уэр. — И я тебе уже говорил, почему…
Девушка сбежала с веранды на дорогу, помахала рукой, и Рори Майкл, подлетев, натянул поводья:
— Стоять, Док!
— Разве это имя для такого красавца? — удивилась Нэнси.
— Все имена хороши, лишь бы были короткими, — ответил он.
— Рори, расскажи мне о себе и о своей лошади.
— Ладно, расскажу.
— Правда? — обрадовалась девушка.
— Конечно, почему бы и нет?
— Но ты ведь всегда увиливал от моих вопросов, например, когда я спрашивала, где ты ее взял.
— А я сказал уже — на Западе.
— Это не ответ. Как звали человека, который продал тебе ее?
