Ознакомительная версия.
Лейтенант стоял вполоборота ко мне, и не смог заметить моего рывка. Его заметили другие, но я действовал стремительно. Зажав в правой руке ствол кольта, я со всей силы обрушил увесистую рукоятку на голову Скотта. Прежде, чем чей-то приклад погасил мое сознание, я услышал. как треснул череп лейтенанта.
Мое пробуждение было долгим и тягостным. Темный мрак беспамятства отступал медленно, словно я был его ценным пленником. Он сдавал свои позиции потому, наверное, что крохотная искорка жизни мало-помалу разгоралась в моей груди и еще оттого, что его гнал прочь настойчивый голос. Этот голос был мелодичным, приятным, утешающим, дающим надежду и успокоение. Казалось, он звучал постоянно. Когда свет проникал в мое сознание, он лился, подобно волшебной музыке, когда же мрак простирал надо мной свою могучую длань, в нем слышались легкая грусть.
Я долю не мог понять, что мне говорил этот мягкий, бархатистый голос. У меня просто не было на это сил. Но настала минута, когда я, хоть и не четко, но смог разобрать:
— Джо, довольно спать. Ты должен проснуться.
Я с трудом раздвинул веки. Надо мной склонилось дивное лицо. В моих глазах все плыло и колыхалось, черты лица были неясными, зыбкими, но я узнал их.
— Лаура, — шепнули мои губы, и глубокая радость горячей волной обдала сердце.
Девушка прохладной ладонью провела по моему лбу.
— Да, это я, Джо. Побудь со мной немного.
Я окинул взглядом темное помещение, пропахшее выделанными шкурами и дымом костра.
— Где я? — слабым голосом спросил я. — Что со мной?
— Ты в лагере шайенов, в типи Джорджа Бента.
— Значит, мне повезло?
— Ты будешь жить, Джозеф. Мой отец был доктором.
— Как я оказался здесь?
— Не задавай больше вопросов и прими вот это — она поднесла к моему рту ложку из оленьего рога с какой-то целебной пахучей настойкой. — Лекарство придаст тебе сил.
Я выпил горькое снадобье и почувствовал, как меня охватывает мрак.
— Лаура, — успел прошептать я.
— Да, Джо. — Лицо девушки снова склонилось надо мной.
— Я люблю тебя!
За секунду до того, как погрузиться в сон, я ощутил на своих израненных губах легкий влажный поцелуй.
Я спал глубоким живительным сном, а когда очнулся, то сразу почувствовал себя лучше. Я приподнял голову и увидел Лауру, сидевшую спиной ко мне у очага и стряпавшую на нем какое-то замечательное кушанье. Тесное пространство типи было буквально пропитано ароматными запахами.
— Лаура. — позвал я.
— О, Джозеф! — обернувшись, воскликнула девушка. — Как ты себя чувствуешь?
Она поднялась и присела на лежанку из бизоньих шкур. Ее лицо светилось, глаза сияли.
— Знаешь, настолько хорошо, — с улыбкой сказал я, — что с удовольствием попробовал бы твоего кушанья.
— Вот это здорово! Я знала, что делаю.
Спустя мгновение она поднесла мне деревянную тарелку, наполненную каким-то густым варевом, и ложку из оленьей кости.
— Сможешь присесть? — спросила она.
— Попробую, — ответил я, приподнимаясь на лежанке и протягивая руки к тарелке.
— Нет, нет, только присесть, — категорично заявила она. — Ты еще слаб, и уж позволь мне покормить тебя.
— Лаура, мне так неудобно… — попробовал возразить я.
— Джозеф Кэтлин, — полусерьезным тоном произнесла она, — вы обязаны слушаться своего доктора.
— Слушаю и повинуюсь. Но сначала я хотел бы узнать, чем меня собираются потчевать?
— О, это вкуснейшее блюдо, Джо, — поспешила заверить она. — Густой суп из бизоньих мозгов, заправленный ароматными травами.
Следующие несколько минут я прилежно открывал рот, чтобы насытиться этим действительно вкусным блюдом. Я был не против и попросить добавки, но Лаура ограничилась одной тарелкой, сославшись на мой ослабевший желудок.
— Теперь приляг и отдохни, — сказала она. — А чуть позже встретишься со своим другом.
— С Джорджем?.. Где он?
— Недалеко. Я сейчас…
Мой голос остановил ее на полпути к выходу.
— Лаура, я тебе сказал правду.
Она обернулась и посмотрела на меня.
— Когда?
— Перед тем, как заснуть.
Она подошла к лежанке и, опустившись на колени, поцеловала меня быстрым нежным поцелуем. Прежде чем я успел обнять ее, чтобы продлить удовольствие, Лаура легко упорхнула к выходу.
— Я поцеловала тебя дважды, — мягко сказала она. — Заживут губы, и ты получишь больше, милый. — Она откинула полог и вышла наружу.
Сладкая истома разлилась в моем сердце. Теперь я знал наверняка, что Лаура также любит меня. Эта уверенность заставила все мое естество изнывать от безграничной радости. Такого душевного подъема я не испытывал никогда в жизни и поблагодарил небо за великое счастье.
Я был весь во власти приятных грез, когда полог откинулся и в типи зашли двое мужчин.
— Джо, дружище, наконец-то ты пришел в себя! — воскликнул Джордж Бент, направляясь ко мне с раскинутыми руками.
— Старина Джордж, я рад тебя видеть, — проговорил я и приподнялся на локоть.
Мы заключили друг друга в крепкие объятия, а затем обменялись рукопожатием. Как водится при встрече двух давних друзей, посыпались обоюдные вопросы.
— Черт, ну и переволновался я тут за тебя, — удовлетворившись моими ответами, произнес он.
— Скажи спасибо Лауре, это она утихомирила лихорадку… — Он вдруг спохватился, посмотрев на своего краснокожего спутника и посерьезнев. — Джо, Римский Нос хотел поговорить с тобой.
— Что с Голубой Птицей? — с тревогой спросил я.
— Те Длинные Ножи расстреляли крошку, Джо, — ответил Бент, нахмурившись.
Я с состраданием посмотрел на лидера Кривых Копий. Мне было известно, что индейцы переносят смерть женщин легче, чем гибель мужчин — наследников и воинов, но очевидная печать скорби на лице Римского Носа говорила об обратном. Видно, он любил свою сестру, и ее смерть причинила ему много горя. Столько наслышавшись о бесстрашном и несгибаемом шайене, я теперь окинул его внимательным взглядом. Как и все шайены, тридцатипятилетний Римский Нос отличался высоким ростом — если точно, то он равнялся шести футам и трем дюймам — и крепким телосложением. Лицо у него было выразительное с высоким лбом, орлиным носом и глубоко посаженными карими глазами. Во всем его благородном облике ощущались независимость и гордое достоинство прирожденного предводителя. Я уже видел немало индейцев, но этот своим броским и строгим видом произвел на меня сильное впечатление. Римский Нос с юных лет создал себе славу храбрейшего воина, и не было ничего удивительного в том, что он стал вождем ведущего военного общества южных шайенов Кривые Копья. Он всегда был на острие атак шайенов, но его ни разу даже не ранило. Молва твердила, что магическая сила Вокуини отчасти зиждилась на его клятве никогда не жениться. Главной же причиной этой неуязвимости было ношение особого головного убора из сорока красных и черных орлиных перьев. Ритуал одевания убора сопровождался строжайшим табу, — ни при каких обстоятельствах не прикасаться к пище железными ножами, вилками или ложками. Если же такая неосторожность случится, потребуется долгий обряд очищения, чтобы восстановить магию боевого головного убора. И Римский Нос постоянно подвергал проверке свою силу, не спеша скача на лошади прямо перед вражескими рядами. Не мудрено, что шайенская молодежь боготворила своего кумира.
Ознакомительная версия.
