Ознакомительная версия.
— Это человек, который отпустил Птицелова, когда тот попал в его капкан, — напомнил Оливер.
— Если траппер отпускает волка на свободу, — упрямился отец, — это означает, что он стремится поймать добычу покрупнее. Скорее всего человека.
— В самом деле? — без обиняков спросил молодой человек.
Оливер казался наивным, но он был и опасен. У Рейнджера не было уверенности, что в нем достаточно человечности, чтобы преодолеть природную свирепость.
— Хотелось бы знать, — взорвался он, — чем бы я мог разжиться у вас? У каждого в отдельности или у обоих сразу? У вас что, есть собственная золотая жила? Или вы умеете устраивать дождь? Чем таким уж особенным владеет ваша семейка, что могло бы меня прельстить и побудить вас обокрасть?
— Слышишь? — обратился Питер Кроссон к сыну.
— Слышу, — откликнулся тот.
— По-твоему, все правильно?
— Да, по-моему, все правильно.
— Так вот, все неправильно; и не забывай об этом!
— Назови мне причину! — потребовал Оливер. — Иначе это просто слова. Ты не даешь мне никаких доказательств!
— У рыбы тоже нет никаких доказательств, что червяк это приманка. До тех пор, пока крючок не прошьет ее губу. Рыба считает червя обыкновенным и за это потом жарится на сковородке.
— Гм! — недоверчиво произнес молодой человек, потом сел, подперев ладонью подбородок, и внимательно посмотрел на Рейнджера. Это был взгляд дикого животного — бесстыдный, любопытный, откровенный, пугающий. Ради собственного спасения Левша не мог ему ответить тем же, так как глаза Оливера словно проникали в его мысли. — Ладно, — заключил юноша. — Думаю, ты ошибаешься. Эй! А вон идет вождь!
Большой волк, чьи уши будто ловили любой шорох ветра, подпрыгнул и исчез среди деревьев с царапающим звуком, который издавали его когти, касаясь земли.
— Один из этих глупых оленей снова забрел в глубь леса, — предположил старик.
— Нет. Это что-то другое.
— Что же тогда?
— По меньшей мере пума. А может быть, человек? — Юноша засмеялся веселым, звенящим, озорным смехом.
— Оливер! — резко окликнул его отец.
— Да, сэр?
— Прекрати смеяться! Ты заставляешь меня дрожать от страха и покрываться гусиной кожей.
— Да, сэр. — Молодой человек послушно замолчал.
— Я полагаю, тебе доставит удовольствие выгнать из леса еще одного вора?
— Конечно, доставит, — искренне признался Оливер. — Двое последних… — И снова рассмеялся, но тут же остановился.
— Один из них вернется, — уверенно произнес старик. — Один из них вернется. А то и оба. И приведут с собой своих дружков.
— Возможно, мы сумеем точно так же справиться и с их товарищами, — беззаботно заявил молодой человек.
— Да, возможно, — согласился Питер. — Но наступит день, когда пришельцев будет не двое и не трое, а больше. Например, пятеро или шестеро. И все будут вооружены. Что тогда случится с тобой?
— Не знаю.
— И не узнаешь! Удар, огненная вспышка — и твоей молодой жизни, Оливер, наступит конец!
Юноша поднял голову и нахмурился, глядя в небо и на двух птиц, быстро приближавшихся к людям. И вдруг воскликнул:
— Тогда почему бы мне не обзавестись винтовкой? Почему?
Питер Кроссон резко повернулся к сыну. На мгновение его челюсти крепко сжались, а потом он произнес слова, которые впоследствии долго звенели в голове траппера:
— Потому что проклятие лежит на порохе и свинце, а также на всех, кто ими пользуется.
Старик еще не закончил свою речь, как из глубины леса донесся выстрел. Старый Кроссон чуть приподнял голову, прислушиваясь с деланным спокойствием. Оливер же упал на землю, распластавшись так, будто услышал свист пули и инстинктивно от нее увернулся. Но в следующее мгновение траппер понял, •что дело вовсе не в страхе. Юноша приложил ухо к земле, напрягая все свое внимание.
— Проклятие на порохе и свинце! — медленно повторил старик и вытащил из ручья еще одну огромную сверкающую форель.
Рейнджер стоял, не произнося ни слова. В конце концов, он уже узнал об этой странной паре куда больше, чем сумел бы вытянуть из них обычными вопросами.
Оливер легко, как перышко, вскочил с земли.
— Видите? — спросил, указывая на юг.
Оттуда летели две птицы, широко раскинув крылья, и теперь было совершенно ясно, что это ястребы.
— А как насчет ястребов в лесу? — спокойно осведомился отец. — Их только двое или больше?
— Четверо или пятеро верхом. Ты иди к дому, а я их встречу.
Оливер одним прыжком исчез в кустарнике, но отец окликнул его, медленно и совершенно спокойно поднимаясь со своего насиженного места на берегу ручья.
— Ты останешься здесь со мной, — приказал он.
— Они стреляют в наших волков! — нетерпеливо воскликнул молодой человек.
— Пусть стреляют в волков, прежде чем выстрелят в одного из нас. Я не готов превратиться в скелет! — Говоря это, старик мрачно смотрел на Рейнджера.
— Вот что я вам скажу, — внезапно заявил Левша. — В случае чего я обещаю, что останусь с вами, а там посмотрим.
— Он останется с нами! — сардонически повторил Питер Кроссон. — Огромное подспорье! Одна винтовка против четырех или пяти!
— Я верю ему, — настаивал молодой человек. — Иди с ним в дом. А я пройду короткой дорогой и встречу их.
— Стой! — громко закричал отец. — Ты встречался с одним или двумя. Но ты никогда не сталкивался с четырьмя или пятью!
— Мне будет вдвое труднее, ну и что?
Лицо Оливера горело от пыла и волнения. Совершенно очевидно, что молодой человек думал сейчас лишь о том, чтобы побыстрее оказаться там, где стреляли из винтовки.
— Вдвое труднее? — эхом отозвался старик. — Поверь мне, один человек — это один человек, двое — это двое, но четверо мужчин — это уже армия. Один индеец мог убить одного белого, один индеец мог убить двух белых, но четверо белых могли прикончить сорок индейцев. Спиной к спине, плечом к плечу, и смелость, возникающая от сознания, что ты не один. — Кроссон помолчал, затем сделал решительный жест и резко заключил: — Подбери рыбу и иди со мной!
Юноша помедлил, посмотрел на Рейнджера словно охотничья собака, но невидимая узда держала его крепко. Он угрюмо завернул рыбу в мох, и мужчины все вместе направились к дому. Издалека из-за деревьев донесся длинный, плачущий волчий вой и жутко зазвенел в ушах людей. Потом еще один вой, затем еще, пока они не слились в единый хор.
— Кто это? — спросил старый Кроссон.
Молодой человек легко шагал впереди, вскинув голову и подняв глаза. Оказалось, он может отличить один звук от другого.
— Это желтая волчица и ее сын… И Птицелов, конечно, и Белоногий, и Скользун, и старый Том, и…
Ознакомительная версия.
