— Вы понимаете, каковы шансы человека, который согласился бы это проделать? — спросил Килроун.
— Небольшие, — согласилась она. — Может, мне пойти?
— У вас вообще нет никаких шансов, — заметил он. — Вы не пройдете и половины пути.
Оба замолчали. Он смотрел на плац и мысленно измерял его шагами. Сколько шагов он сможет пройти, прежде чем пуля настигнет его? Сколько они станут ждать, прежде чем выстрелят? Индейцы настоящие воины, а воин уважает храбрость… А вдруг они захотят посмотреть, сможет ли человек, презрев опасность, пройти это расстояние? Любопытно же испытать человека на храбрость. А хватит ли у него смелости сделать это?
Какое расстояние нужно пройти? Сколько шагов?
Дымок из трубы на крыше лавки медленно потянулся вверх.
— Она там, — нарушил молчание Хопкинс. — Осталась сторожить товары.
— А может, по другим причинам? — вставил Келлс. — Не забывайте, что она индианка.
Из глубины комнаты к ним подошла Дениз:
— Да, она индианка, но предана нам. Я бы не хотела, чтобы она пошла против своего народа, но я никогда не буду сомневаться в ее преданности нам.
— Вы плохо знаете индейцев, мэм. Их преданность белому мужчине… или женщине — дым, мираж.
Килроун по-прежнему смотрел на плац и чувствовал, как что-то дьявольское зарождается в нем. Он знал, что это дикое и сумасшедшее побуждение, но ощущал, как оно все больше захватывает его. Судьба бросила ему вызов… Сможет ли он справиться? Сможет ли кто-нибудь еще сделать такое? Если он решится пойти, а потом вдруг проявит хоть малейшее колебание, выкажет хоть малейший признак страха… Черт побери, они тут же застрелят его, не пройдет он и десяти футов. Глупая затея! Дурацкая прихоть подставляться под пули. Но там, в лавке, девушка, которую индейцы скорее всего убьют.
Предположим, он решится. Сколько времени пройдет, прежде чем кто-то нажмет на курок и откроет стрельбу? Сколько времени пройдет, прежде чем кто-то спустится в канаву за штабом и подожжет фитиль? А может, они проверят фитиль и обнаружат подмену?
Все молчали, но каждый, как и Килроун, смотрел в одном направлении и думал о Мэри Толл Сингер, девушке, которая пыталась жить как белая и которую они бросили. Ведь все выглядело именно так.
Килроун встал. Поставив ружье у окна, он сказал:
— Я пойду за ней.
— Не будь дураком! — заметил Келлс, тоже поднявшись на ноги.
— Парни, стойте так же, — сказал Килроун. — Не открывайте огонь, пока не почувствуете, что это необходимо. — Он уже взялся за дверную ручку.
— Барни… мистер Килроун, — кинулась к нему Бетти, — не надо.
Он закрыл за собой дверь и пошел к лавке маркитанта, глядя прямо перед собой и напевая про себя слова старого марша. Барни знал, что он в кольце индейцев, что в любой момент кто-то может выстрелить и сделает это непременно, если заметит малейшее его колебание.
Еще не видя, он почувствовал, что они покидают прикрытия у домов и стягиваются к плацу. Один индеец стремительно проскакал перед ним на лошади, но Килроун продолжал идти вперед. Когда до лавки маркитанта оставалось уже шагов пятьдесят, дверь ее распахнулась, и на пороге появилась Мэри Толл Сингер. Она ждала его.
— Я хочу забрать вас с собой, — сказал он подходя. — Пойдемте?
Она подняла на него свои темные, загадочные глаза и спустилась по ступенькам вниз. Хладнокровно он предложил ей руку, и они двинулись обратно к штабу. Расстояние, которое им предстояло преодолеть, казалось теперь вдвое больше. Вдруг около полудюжины воинов на пони поскакали им наперерез. Килроун даже не дрогнул и по-прежнему шел, не поворачивая головы ни вправо, ни влево. Индейцы проскакали мимо них всего в нескольких дюймах. Он все также непоколебимо продолжал путь, и темноволосая девушка шагала рядом в ногу с ним. Опять и опять индейцы скакали на них, но они не сворачивали.
Неожиданно перед ними возник вооруженный воин. Он держал наготове копье. Килроун подошел к нему вплотную, глядя прямо в его холодные черные глаза. Кончик копья коснулся его груди, и легким движением левой руки он отвел его, как если бы отвел паутину или ветку в лесу.
В этот момент дверь штаба чуть-чуть приоткрылась, образовалась совсем маленькая щелка. Осталось совсем немного. Его охватил холод, и он ощутил, как волосы на затылке как бы встали дыбом. Мускулы между лопатками напряглись в ожидании пули или стрелы. Но он продолжал идти.
Сильный взрыв позади штаба и три быстрых выстрела за ним привели в оцепенение нападавших.
Килроун резко повернулся к девушке.
— В дом! — приказал он Мэри Толл Сингер сквозь стиснутые зубы. — В дом… скорее!
Индеец вскинул ружье, но в то же мгновение у Килроуна в руке оказался револьвер, и он выстрелил от бедра. Пуля ударила противника в грудь на какую-то долю секунды раньше, чем он успел нажать на спуск сам. Его винтовка дернулась вверх, и пуля ушла в небо.
Килроун пятился к дому, держа наготове револьвер. И тут разом заговорило сразу несколько винтовок. После взрыва прошло всего несколько секунд, хотя всем показалось, что они тянулись очень долго. Заметив, что индеец закачался, Барни рванул к дому. Споткнувшись на ступеньке, он все же добрался до двери и вбежал в дом. Дверь за ним тут же захлопнули и сразу заперли на засов.
Проходя через комнату, Барни взглянул на Тила. Его глаза искрились юмором.
— Ну и ну! — воскликнул он. — Это больше того, что я мог бы сделать для индейской девушки!
— Не валяй дурака, Тил. Ты бы сделал то же самое. Я знаю таких парней, как ты. — Килроун махнул в сторону канавы: — Что там произошло?
— Много чего… От этого взрыва было больше испуга, чем пострадавших, хотя, мне кажется, задело одного, нет, двух индейцев… Белый пытался убежать, но ему не удалось.
— Хорошо.
Стреляли теперь отовсюду, но индейцы будто растворились. Искусные воины, они никогда не подставляли себя под пули зря. И жаждали победы, но без излишних потерь.
Капитан опять занял позицию у окна. Плац пустовал. Убитого им индейца и другого, убитого или раненого, унесли. Раздался выстрел из окна ближайшего барака, потом еще один от угла здания. И наступила тишина…
Теперь стал виден загон. В нем не осталось ни одной лошади. Заметил ли он отсутствие лошадей раньше? Уверен, что да. Но припомнить, в какой момент, не мог. Откуда-то с неба прямо на плац слетела птичка и принялась что-то клевать в пыли. Однако через минуту или две она испуганно встрепенулась и умчалась прочь.
Они ждали… ждали…
Прошло полчаса… час. Индейцы грабили бараки. Время от времени оттуда доносились звуки разбиваемого стекла или выламываемого оконного переплета.
Бетти принесла кофе. Килроун сел, прислонившись спиной к стене, и обхватил кружку руками. Никогда еще кофе не казался ему таким вкусным.
