Ознакомительная версия.
— О нет, они не осмелились бы! — дрожащим голосом воскликнул Дейви. В голосе его слышалось отчаяние.
— Да, это верно, — угрюмо подтвердил Дисон, — мы бы не решились. Да и ты не такой идиот, чтобы сбежать! Так что готовься, сынок, теперь с тобой поговорит судья собственной персоной. Он о тебе позаботится, не сомневайся!
— Нет в мире такого суда, который решился бы вынести мне приговор, — вежливо улыбнулся Кид. — Ищите хоть до самого Рио-Гранде — не найдете! Хотите пари?
— Хочешь сказать, что ты не в розыске? Так, что ли?
— Вот-вот, так оно и есть! — объявил Кид. — Ну, может быть, кое-где меня и назвали бы возмутителем спокойствия, все может быть! Есть у меня на совести и кое-какие грешки, отпираться не буду. Только все это — чистой воды самооборона, и тут уж ничего не поделаешь, ребята!
— Ложь! — прогремел Дисон. — Мы это отлично знаем. И забираем тебя с собой, потому что тебя ищут! Что, съел? Вот привезем тебя и получим свои денежки! А кроме того, мы, значит, стараемся не для себя, а ради закона!
— Конечно, конечно. Я и не думал, что вы это затеяли сами, — успокоил их Кид. — Парочка таких, как вы, здоровых американских парней, да еще с чистыми сердцами… Конечно, вы стараетесь не для себя, по всему видно! Все только ради того, чтобы очистить страну от разного ворья и жуликов, чтобы настоящие стрелки вздохнули спокойно. И вы готовы были пойти на это совершенно бескорыстно, верно?
— Все, хватит молоть языком! У меня уже уши вянут от твоей болтовни! — оборвал его Морган. — Поехали!
— А вы бросьте меня там, возле большой гряды, — добродушно посоветовал Кид. — Небось и не знаете, что я всегда готов наложить в штаны, едва только заслышу волчий вой!
— Да ты, видно, и впрямь решил, что мы собираемся тебя прикончить? Верно, парень? — спросил Дисон.
— Да, да, да! — внезапно выкрикнул старый Трейнор. — Именно это вы и затеяли! Что, скажете нет?! Да это у вас прямо на лбу написано! Убийство, Боже ты мой! Да еще в моем доме! Человека, который попросил у меня приюта! Господи, прости мою душу! Грех-то какой! — Сгорбившись от отчаяния, он обхватил обеими руками косматую седую голову, и плечи его затряслись.
— Ну что ж, пора и в путь, — объявил Дисон. — Ты готов, Кид?
— Еще бы! — весело откликнулся тот.
— Уезжай с ними! — крикнула внезапно старушка мать, обращаясь к сыну. — Собирай свои манатки, убирайся вслед за ними, и чтобы ноги твоей больше здесь не было!
— Тише, тише! — зашикал старик. — Ведь это твой сын, неужто забыла, мать?
— Что чувствую, то и говорю, а ты мне рот не затыкай! Видеть его больше не желаю, так и знай! Считай, что я вышвырнула его из своей жизни, с кровью вырвала из сердца. Все! Не видать ему больше от меня ни любви, ни заботы! Умер он для меня, понятно?! Сегодня я потеряла то единственное, что мы с тобой вместе породили на свет. Это больно… да, больно! Но ни за что на свете я не позволила бы ему сидеть за нашим столом с руками, обагренными кровью!
Киду порой казалось, что у него не нервы, а стальные канаты, но отчаяние этой маленькой седой старушки потрясло даже его. Ее супруг с открытым ртом взирал на нее, словно на существо из другого мира. Даже Дисон с Морганом, совершенно позабыв о том, что им не следует спускать с пленника глаз, таращились на мамашу Трейнор.
Наконец Бад, который то бледнел, то краснел, вдруг взорвался:
— Что это еще за вздор, хотел бы я знать?! Папаша, ты что, язык проглотил?! Ну скажи же что-нибудь или ты не слышишь, что она надумала?!
— Всю жизнь… — медленно, будто язык отказывался ему повиноваться, проговорил старый Трейнор, — всю жизнь мне и в голову не приходило перечить твоей матери. А теперь я уже стар и не стану менять привычек. Так что делай, что приказывает мать, да поживее!
— Так вот она, значит, какая — материнская любовь! — раздираемый яростью и отчаянием, воскликнул Бад.
— Я тебе не мать, Иуда! — зарыдала бедная старушка. — Даже подлый краснокожий никогда бы не сделал того, что сделал ты! Ты предал и продал того; с кем ел за одним столом! Пусть Господь Бог простит тебе этот страшный грех, а я, видать, не смогу!
— Да уж, — мрачно пробормотал старый Трейнор. — Стало быть, снова мы с тобой, мать, остались вдвоем. Как прежде, в молодости. Бад, слышишь, что говорю? Живо собирайся, и прочь из нашего дома!
— Нечего мне собираться, — буркнул тот. — Решил пойти своей дорогой — и пойду. Плевать мне и на вас, и на все, что тут есть. Ничего мне не надо. Раз вы вышвырнули меня из дома и из своих сердец, я сделаю то же самое… — Он вдруг замялся и блуждающим взглядом обвел лица всех присутствующих.
Сначала взглянул на юного Дейви, с белым от ужаса лицом, похожим на застывшую маску. Потом — на Моргана и Дисона, соучастников его преступления, людей, толкнувших его на этот страшный шаг. Они смотрели на него с жалостью, и в то же время — Бад ужаснулся — на их лицах читалось нескрываемое к нему презрение! И наконец, Малыш Кид, которого он предал, тоже глядел на него, Бада, но без ненависти, а будто откуда-то издалека, как человек, увидевший под ногами какую-то противную козявку.
Все слова умерли на губах Бада Трейнора. Широкие плечи — вдвое шире, чем у Кида, — безвольно повисли и дрогнули, будто он с трудом подавил рыдание.
— Что же мне делать?! — хрипло простонал он. — Что мне теперь делать, когда все от меня отвернулись, когда любой может швырнуть в меня камень? Или вы не понимаете, что две тысячи — это деньги, которые я просто не мог позволить себе отшвырнуть, будто пригоршню никому не нужных листьев?! А кто бы на моем месте отказался? Ну, я вас спрашиваю, кто?! Мамаша, вы меня слышите?
— Да если бы мне предложили две тысячи золотых слитков, я бы и тогда сказала бы «нет»! Господи Боже, да ведь об этом будут рассказывать детям и внукам! И ни один из тех, кто станет это делать, не назовет тебя Бадом Трейнором. Нет, тебя назовут змеей, трусливым шакалом, который предает друзей под крышей собственного дома, — вот как о тебе скажут! А я… — Тут мужество, которое дало старушке сил произнести эти слова, внезапно покинуло ее. Жалобно всхлипнув, она уткнулась лицом в ладони и глухо зарыдала.
Ее муж, неловко потоптавшись, подошел к ней и погладил дрожащей рукой по плечу.
— Как и раньше, — пробормотал он, — только ты да я. Мы выдержим, ты не бойся! Все будет хорошо, моя старушка!
Это было уже слишком даже для Моргана с Дисоном.
— Мы уезжаем, — объявил Лефти. — Пошли, ребята! Пошли, пошли, нечего уши развешивать! Кид, а ты давай руки назад! Сложи их, да так, чтобы локти сдвинулись вместе.
— Хорошо, — покладисто отозвался Малыш.
Ознакомительная версия.
