Это был он! Я точно знал, что это он, тот англичанин. По всей стране не сыщешь двух таких. Весьма симпатичный мужчина с аккуратно подстриженными светлыми усами. Рядом с ним на сиденье лежал дробовик. Чарльз Пелхэм Клинтон. Имя, которое я никогда не забуду.
Выехав из сосняка, я натянул поводья и посмотрел на ранчо, которое находилось за ручьем. Отсюда открывался живописный вид. Ранчо лежало у подножия горного хребта, его угодья тянулись почти на две мили вплоть до скалы Мэгги, как называли местные жители эту вершину. Обширные луга сменяли леса гамбельского дуба и прекрасные сосновые боры, в горных складках разрослись трепещущие осинники.
За скалой Мэгги выдвигалась вдали еще одна значительная вершина. Площадь у ее подножия тоже оккупировал густой осинник, я там как-то проезжал. Что и говорить — очень красивое место. Кто бы ни был владельцем ранчо, я мог ему позавидовать. Великолепие природы этого заповедного уголка могло заставить человека бросить скитания.
Находясь под прикрытием леса, я изучал местность, тщательно рассматривая каждую группу деревьев, скалу или подступ к ранчо. Это были нелегкие дни, поскольку за любым камнем или кустом меня могли поджидать враги. Я наблюдал, как ложатся тени, как летают птицы, как пасется олень. В этом я искал подсказку, где находятся мои преследователи, а где нет.
Наконец я повел коня через молодой осинник за домом и вернулся к амбару с западной стороны.
Было за полдень, когда я оседлал чалого и подъехал к дому. Я легонько постучал, но ответа не последовало. Удивленный, я снова постучал, прислушиваясь к шороху внутри. Или мне показалось?
Снова постучав и не получив ответа, я повернул дверную ручку и вошел в дом. В кухне было пусто и тихо. На столе лежал блокнот; кто-то в нем писал, поскольку я мог различить тонкий оттиск карандаша на чистом листе бумаги. Не знаю почему, я оторвал верхний лист и сунул его в карман. Затем я написал им пару строк о том, что еду за своими лошадьми, и подписался: «Проезжий»,
У меня за спиной послышалось легкое движение, я обернулся и увидел на пороге миссис Холлируд. На ней был все тот же халат, ее седые волосы были уложены в прическу так же аккуратно, как всегда, но выражение глаз было холодным.
— Что вы здесь делаете?
— Вернулся, чтобы оседлать лошадей, мэм. Подумал, что лучше вам оставить записку о том, куда я поеду и когда вернусь обратно. Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, что я просто смылся.
— Да, конечно, извините. Я услышала движение и испугалась.
Может быть… но она явно не выглядела напуганной.
По какой-то причине она была другой, она даже выглядела по-другому.
— Вы были в Пэррот-Сити?
— Да, мэм. Знаете, это совсем маленький город. Всего несколько сотен человек, но большинство из них работают на шахтах или рудниках. Там есть место, где можно поесть, они называют его гостиницей, есть пара магазинов и питейные заведения. Я слышал разговоры местных жителей о том, что есть железная дорога в месте, которое они называют Дуранго. Это рядом с Энимас-Сити. Вы говорили о том, что собираетесь на восток. Полагаю, вам лучше ехать по реке. Хотя можно сесть на поезд. Я видел рельсы, но не знаю, где построили станцию и построили ли ее вообще.
Она по-прежнему стояла в дверях своей спальни.
— Меня не будет четыре-пять дней. Может быть, меньше. Я буду возвращаться этой дорогой, и если вам что-то понадобится…
— Спасибо, мэм.
С этими словами я вышел. Подойдя к чалому, шепнул:
— Я и ты, мы уезжаем отсюда.
Мне бы хотелось попрощаться с Мэтти. Где она? Я надеялся, что она выйдет, но ее нигде не было видно.
Утро — лучшее время для того, чтобы отправиться в поездку, но мне не терпелось уехать отсюда и очутиться в дороге, где моя голова, я надеялся, будет работать четче. Большую часть серьезных решений, если можно так выразиться, я принимал в седле. Находясь в пути, совершенно один, я мог все «разложить по полочкам» и сделать правильный вывод.
В ту ночь я разбил лагерь за небольшой рощей у ручья в десяти милях к западу от ранчо. К северо-востоку от места моего ночлега находились Рампарт-Хиллз, а на западе тянулся горный кряж Спящий Ют. По форме он напоминал огромного индейца, который лежит на спине, скрестив на груди руки. Меса-Верде виднелась там же, но чуть дальше. Говорили, что в тех местах в каньонах спрятаны древние каменные города.
Перед рассветом я вскочил в седло и поскакал на запад.
Первое, что я заметил, — это свежие следы, оставленные прошлой ночью. Четверо всадников промчались рысью в одном со мной направлении. Они ехали после того, как я остановился на ночлег, и, должно быть, разбили свой лагерь где-то впереди, но не очень далеко от меня. Свернув с дороги, я поехал по тропинке, чтобы не создавать шума. Возле Мад-Крик их следы поворачивали на север. По-моему, они решили заночевать в той самой пещере, Гостинице Ковбоя, где я останавливался, когда ехал на восток.
Те четверо всадников могли оказаться попросту незнакомцами, едущими по своим делам. Но разве можно полагаться на случай? А если это Лью Пейн или парни Бэрроуза?
Через три дня с наступлением темноты я обогнул город, в котором оставил своих лошадей, подождал, пока большая часть горожан сядет за стол ужинать, и окольными путями добрался до платной конюшни.
Поскольку чалого все знали в этом городе, я не стал рисковать — привязал его к загону за конюшней, и вошел внутрь через задний вход. Конюшня имела два сквозных выхода, а через широко открытые двери хорошо просматривалась улица.
Конюх, человек преклонного возраста с седыми волосами и усами, напоминавшими по форме руль велосипеда, сидел на стуле возле выхода на главный проспект. Он видел, как я входил, но выжидал. Похоже, ему приходилось бывать за рекой и в горах.
— Вы все еще держите моих лошадей?
Он откинулся на спинку стула и вопросительно посмотрел на меня голубыми глазами, повидавшими мир в свое время.
— Да, я содержал их в хорошей форме. Надеялся, что вы вернетесь.
— Я также оставил кое-какие вещи. Сложил в пристройке.
— Они на месте.
Я вошел в пристройку, собрал снаряжение и оседлал свою лошадь и вьючную, провел их через задний выход и привязал рядом с чалым. Теперь в моем распоряжении имелись две отличные лошади, на которых я мог ехать верхом, две винтовки и достаточно патронов для того, чтобы сражаться в самой яростной битве. Среди снаряжения, которое я взвалил на вьючную лошадь, находились также инструменты: кирка, лопата и топор.
— Будь осторожен, в городе есть ребята, которые, похоже, за кем-то охотятся.
— Парни Бэрроуза?
— Двое из них заезжали сюда. — Он посмотрел на меня из-под густых бровей. — Их трое в городе, и с ними те двое, которые наведывались сюда. По-моему, они в курсе, что ты приедешь.
