Ознакомительная версия.
Так что, Оррин, встряхнись и принимайся за дело. Мы и так уже достаточно сделали для тебя, а теперь требуется, чтобы ты подергал кое за какие незаметные ниточки, которые мы же дали тебе в руки, и дело будет в шляпе. Кроме того, если ты провернешь такое дельце, это будет тебе только на руку. Представь, как это понравится широкой публике, да и в глазах избирателей ты будешь выглядеть совсем неплохо.
И не сделай ошибки, мой дорогой мальчик. Держись прямо в седле, и мы с тобой проскачем вперед не одну сотню миль! Даже боюсь говорить, как далеко — может, в сенат США! Но только если ты будешь играть на нашей стороне, запомни это. Кстати, Большой Человек был тут на днях, и, насколько я понял, он не очень-то доволен тобой. Считай это за дружеское предупреждение. Давай засучи рукава и принимайся за дело. Помоги нам устоять на ногах. Мы в долгу не останемся, когда доберемся до самого верха. Считай, что тебе заплатили авансом, и гораздо более того, что ты стоишь на самом деле. Так что, если налоги не будут снижены, считай — за тобой должок! Не знаю какой — может быть, тысяч десять или даже больше. Можешь сунуть это письмо в свою трубку и выкурить его вместо хорошего табака. Надеюсь, тебе понравится аромат.
Послушай, малыш, не стоит обижаться на прямоту! Что касается меня, то я в тебя верю! Считай, стою на твоей стороне каждую минуту, пока ты в нашей команде. Но только попробуй сыграть с нами шутку и затеять свою собственную игру, можешь мне поверить, мы выбьем у тебя землю из-под ног так же легко, как сам Господь Бог. Искренне твой,
В. Р. Рок».
Клайд дочитал письмо до конца слегка изменившимся голосом, медленно, запинаясь на каждой угрожающей фразе. Когда он закончил, первой реакцией жены было:
— Ах ты, бедный мой простофиля! Ну неужто нельзя было все объяснить в двух словах вместо того, чтобы тащить эту гадость домой?! А ну быстро в камин ее! Да ведь это же бомба, которая в момент разнесет тебя на кусочки, стоит лишь какой-нибудь паршивой газетенке пронюхать! Один «Демократический вестник» чего стоит! Какой лакомый кусочек был бы для всей этой своры! Брр, я уже как будто вижу твое фото на первой полосе!
— Надолго ли хватит тебя, моя дорогая, если случится нечто подобное? — саркастически хмыкнул он.
— Не знаю, — усмехнулась она. — В конце концов, я взялась работать не покладая рук на умного человека, а не на конченого неудачника. Так сожги письмо, хорошо?
— Похоже, будет лучше, если я спрячу его в безопасное место, — задумчиво произнес Клайд.
— А что, если оно вдруг перестанет быть безопасным?
— Послушай, какой толк спорить об этом? — раздраженно парировал он. — Ты же знаешь, я не богат. В доме и сотни долларов не наберется. Нет уж, пусть это письмо остается у меня. Я сумею воспользоваться им как нужно, если они затеют со мной двойную игру. Насколько понимаю, здесь мне ясно обещают десять тысяч в случае, если дело выгорит.
— Неужели рассчитываешь, что это сработает?
— Знаешь, есть и другие места, куда можно отнести это письмецо, подложив им свинью, если они только попробуют оставить меня с носом. И им это отлично известно. Есть только одна причина, по которой Рок хотел меня припугнуть, — ему позарез надо, чтобы все вышло, как он хочет. Но сделал большую ошибку — я на самом деле куда круче, чем он думает!
На лице миссис Оррин появилось нерешительное выражение, женщина задумалась, глядя куда-то в угол. Потом вдруг стиснула руки и воскликнула:
— По-моему, ты прав! Да, Клайд, милый, у тебя есть голова на плечах, и порой я в этом нисколько не сомневаюсь, вот как сейчас, например! Так что давай-ка припрячь этот листок до поры до времени!
В эту минуту в дверь позвонили, и супруги удивленно уставились друг на друга. В глазах их появился страх. Наконец Оррин поднялся, пошел открывать.
Первое, что он увидел, приоткрыв дверь, были янтарно-желтые кошачьи глаза и прокопченная на солнце кожа Хосе Ведраса, который стоял на крыльце с печальной улыбкой на губах, держа в руке еще одно письмо. Оррин молча взял его, развернул и принялся читать.
— Подожди здесь! — велел он посланцу и помчался наверх в столовую.
Влетев туда, швырнул письмо на стол перед ошеломленной женой и отрывисто приказал:
— Прочти это, Сильвия!
Она развернула письмо, внимательно пробежала его от начала и до конца и, удивленно вздернув бровь, взглянула на мужа.
— Похоже на какой-то спектакль. Сейчас я, наверное, должна простонать: «Неужели же дошло до этого, Клайд Оррин?!»
— Да, похоже, — вздохнул он.
— Что-то у тебя совсем больной вид, — заботливо нахмурилась она. — А чего, интересно, добивается этот твой людоед? Что ему нужно от тебя?
— А что ему было нужно от этого бедняги Джерри Венделла?
— И в самом деле, — прошептала она. — Думаю, надо позвонить в полицию.
— Для чего? — хмыкнул он.
— Для твоей безопасности, дорогой! Это ведь твоя бессмертная душа сейчас под угрозой! А есть ли способ лучше удержать эту самую душу в твоем замечательном теле?!
— Ты разве ничуть не встревожена, Сильвия? — угрюмо поинтересовался он.
— Дорогой! — томно пропела она. — У меня сердце просто сию минуту выскочит из груди!
Но он слишком хорошо знал эту женщину и сейчас, мрачно покосившись на нее, был совершенно уверен, что втайне она уже готовит себя к роли безутешной вдовы.
Одним из тайных мест, на которые намекал Клайд Оррин, было отделение полиции. Именно по этой причине некоторое время спустя детектив Хью Макдональд удобно расположился в полуподвальной комнатке дома Орринов, которую и имел в виду Клайд, говоря о том, где можно безопасно спрятать письмо. Комнатка была крохотная, почти пустая, света в ней не было, из мебели стояли только стул да стол с горевшей на нем лампой. Но Макдональд, бывало, проводил ночи и в условиях похуже.
Первым делом детектив обследовал крохотное оконце, чтобы убедиться в прочности задвижек, на которые запирались тяжелые ставни, а также, что удерживающие их металлические прутья крепко сидят в пазах. Он даже рванул их пару раз на себя, потом еще пару раз попытался вышибить из гнезда, навалившись с разбегу, но все держалось крепко. Затем опустил замазанное белой краской оконное стекло, достаточно толстое, чтобы с улицы не долетал ни единый звук. Напоследок проверил двери, тяжелые сейфовые замки и решил, что разве только бесплотному духу под силу пробраться в этот бункер. Наконец, чтобы уж совсем было спокойно на душе, вытащил свой тяжелый кольт и положил его на колени — дополнительная гарантия не уснуть. Ведь упади он на пол, раздастся такой грохот, что мертвый проснется.
Где-то над головой Хью услышал глухой шум. Обитатели дома расходились по своим комнатам: скрип лестницы под чьими-то тяжелыми шагами, стук отодвинутого стула. Затем воцарилась тишина, ночь приняла дом в свои объятия.
Ознакомительная версия.
