— Извини, дружище, — начал он с улыбкой, — но в городе не разрешается носить оружие. Сними оружейный пояс, мистер Гринвуд о нем позаботится.
— Снять револьверы? — Ковбой отступил на полшага. — Хочешь получить их, попробуй-ка отобрать сам!
Человек явно настроился на схватку, двое других за столиком — тоже.
— Ну и ладно, — весело ответил шериф, — если тебе так хочется… — Он отвернулся к стойке, словно ни о чем больше не беспокоясь.
Разочарованный неудачей в своей попытке спровоцировать поединок, ковбой опустил руки, отведя их от револьверов, и тут Шанаги ударил его.
Он нанес сокрушительный удар тыльной стороной ладони в лицо, немедленно схватил ковбоя за воротник и развернул его под жестокий боковой левой в живот. Противник обмяк, а Том, ступив ему за спину, выхватил оба его револьвера и направил их на двух человек за столиком.
— Встать! — произнес он резко, но спокойно. — Встаньте и расстегните оружейные пояса!
— Послушайте, вы не имеете…
— Ну! — Том подтолкнул задыхающегося ковбоя в их сторону и взвел оба курка.
Угрожающие щелчки прозвучали неожиданно громко.
— Ладно, — согласился тот, что поменьше ростом, — похоже, вы…
И вскинул револьвер. Шанаги выстрелил, и пуля прошла через кисет, высовывающийся из левого кармана наглеца. Он рухнул на пол, а левый револьвер Тома, смотревший на второго, даже не дрогнул.
С пожелтевшим лицом и ужасом в глазах тот медленно, осторожно поднял руки.
— Опусти их, — приказал шериф, — и расстегни оружейный пояс. Если чувствуешь, что счастье на твоей стороне, можешь попытаться свалять дурака, как твой напарник.
Он толкнул ковбоя к столику.
— Будь ты проклят, — процедил тот сквозь зубы, держась от боли за бок. — Ты сломал мне ребро.
— Только одно? Этот удар рассчитан на три. Однажды мне повезло, и я сломал пять ребер, но в тот раз противник на меня набегал. — Не поворачивая головы, он обратился к Гринвуду: — Посмотрите, чем можно помочь тому парню. Он ранен. — Том засунул левый револьвер за пояс. — Суд не собрался, поэтому я сам с вами разберусь. Пятьдесят долларов или пятьдесят дней тюрьмы.
— Черт возьми, откуда я возьму столько денег?
— Если у тебя есть друг, который может за тебя заплатить, — весело ответил Шанаги, — лучше попроси его об этом не откладывая. Шагай на улицу.
Коновязью у кузницы служили два бревна приличного размера, которые соединяла дубовая перекладина. Том приковал наручниками к перекладине обоих пленников.
— Сколько ты собираешься нас здесь продержать?
— Пятьдесят дней, если не заплатите штраф. — Шанаги больше не улыбался.
— Пятьдесят дней? Ты сошел с ума! Что, если пойдет дождь?
— Ну, если дождь пойдет с той стороны, вас защитит скат крыши. Если с другой, то, похоже, вы промокнете. То же самое могу сказать и о солнце. — Шериф сдвинул шляпу на затылок. — Вы, ребята, сами напросились. Может, человек, который вас послал, заплатит штраф? — Он неожиданно усмехнулся. — Но я чувствую, что он вас бросит. Вы ему больше не нужны.
— Когда я освобожусь…
Шанаги не дал ему договорить и покачал головой.
— Из-за своей глупости ты попал в переделку. Мой тебе совет — когда освободишься, собирай барахло и сматывайся отсюда.
— Где этот хлыщ в городской шляпе так научился обращаться с револьвером?
— Надо уметь выбрать хорошего учителя и не жалеть времени на тренировки.
Том вернулся в салун. Там было пусто, Гринвуд мыл пол.
— Как он?
Гринвуд пожал плечами:
— Если ему повезет, будет жить. Пройди ваша пуля на дюйм ниже, ему не потребовался бы врач. — Бармен отнес тряпку и ведро в заднюю комнату и возвратился, вытирая руки. — Вы не любите долго церемониться, верно?
— Нет. В такие моменты автоматически делаешь только то, что должен.
Шанаги отпил пива и вспомнил про лошадей. Оставив кружку на стойке, быстро вышел и поспешил к магазину, повернув за угол, остановился.
Лошади исчезли.
Некоторое время Том стоял в растерянности, пока до него не дошло, что лошади, возможно, принадлежали не тем людям, что сидели в салуне, а кому-то другому. Но если так, то чьи же это лошади?
Он посмотрел на отпечатки копыт. Следы подков одной из лошадей напоминали отпечатки у родника.
Повернувшись, шериф зашагал обратно. Если лошади принадлежали людям из салуна, они еще находились в городе… Из города, стоящего на открытой площадке среди прерии, невозможно незаметно выехать днем.
— Гринвуд, вы знаете кого-нибудь из этих людей? — спросил он владельца салуна.
Гринвуд пожал плечами:
— Нет, Том. Но в ту же секунду, как они вошли, я понял, что неприятностей не избежать. Моя профессия заставляет разбираться в таких делах.
— Моя тоже.
— Ты действовал так уверенно.
Теперь плечами пожал Шанаги:
— Я с шестнадцати лет работал вышибалой в барах Бауэри, а там ребята крутые. Я побывал в подобных передрягах пару сотен раз.
— С оружием?
— Иногда с оружием. Но чаще с дубинками или перьями… то есть ножами. Первым надо брать самого подлого. Тогда остальные сразу пасуют. Схема их действий простая: ковбой начинает ссору, а двое других пристреливают меня.
— Даже Риг Барретт не справился бы лучше.
Шанаги посмотрел на Гринвуда:
— Нет? Ну, может, обошелся бы без стрельбы и наверняка знал бы, кто за этим стоит.
— Ты думаешь, есть такой человек?
— Рассудите сами. Ребята не из города. Ограбление планировалось не в городе. Риг получил такую информацию. Так откуда же бандиты узнали, что придет крупная сумма денег? Или их собрал кто-то из местных, или им сообщили из банка, который посылает деньги.
— Жаль, я не видел тех лошадей, — задумчиво произнес Гринвуд.
— Почему?
— Я бы узнал, чьи они. Черт побери, Том, любой на Западе знает лошадей.
— Дьявол! Это, должно быть, то, что имел в виду Карпентер!
— Что имел в виду?
— Недавно он сказал, что для человека с Востока все лошади одинаковые или что-то вроде того. По-моему, он узнал лошадь, на которой ехала та молодая женщина.
— Ты ведь не думаешь всерьез, что она причастна к грабежу? Она же леди.
— Всем хочется иметь много денег. Мне встречалось несколько хорошеньких хладнокровных леди. Я видел их на петушиных и собачьих боях. Это были настоящие приличные леди, и они наслаждались каждой секундой кровавого зрелища.
Шанаги снова вышел на улицу. В эту минуту он пожалел, что у него нет друга, что он не может поговорить ни с Маккарти, ни со стариком Моррисси, ни с тем ветераном, который научил его пользоваться револьвером. Как ему нужен надежный человек, с которым он обменялся бы мыслями, однако Том не имел понятия, вправе ли он положиться на местных.
