мышей. Понятно для чего – чтобы их есть. А раз вас зовут Хокенс, значит и вы поедаете полевых мышей.
Сэм от неожиданности открыл рот, чтобы глотнуть воздуха и собраться с мыслями. Он посмотрел на меня совершенно отсутствующим взором и вдруг завопил:
– Вы что, издеваетесь надо мной? Сэр, я запрещаю вам это! Я не какой-нибудь паяц, которому на шею может сесть всякий идиот! Вы меня оскорбили, серьезно оскорбили! И я требую удовлетворения! Будем стреляться!
– Великолепно!
– Вы, кажется, учились. Значит, имеете право дать сатисфакцию. Я скоро пришлю моего секунданта. Понятно?
– Да. Но вы-то никогда не были студентом. А значит, не имеете никакого права требовать сатисфакции, – улыбнулся я. – Может, обойдемся без крови? Я прямо сейчас дам вам удовлетворение. Дарю вам мою медвежью шкуру.
Маленькие глазки старика загорелись, однако он пробурчал:
– Оставьте ее себе!
– Сэм, я дарю ее вам!
– Правда? Хм, не откажусь! Большое спасибо! Представляю, как все с ума сойдут от зависти! Кстати, знаете, что я из нее сделаю?
– Нет.
– Новую охотничью куртку. Куртка из шкуры серого медведя! Сказка! Сам ее сошью, а портной я первоклассный. Взгляните, как хорошо я залатал мою старую куртку.
Старик продемонстрировал во всей красе свое допотопное рубище, от множества кожаных заплат ставшее толстым и твердым, прямо как рыцарские латы.
– Но уши, когти и клыки по праву ваши! – великодушно добавил он. – Из них я сделаю для вас ожерелье. Идет?
– Угу, – кивнул я.
– Так-так… Вы, значит, молодец, большой молодец! Подарить старику шкуру гризли! Теперь Сэму все равно, даже если ему вместо полевых мышей подсунут настоящую крысу. Если вам нравится, сэр, говорите что хотите. А относительно книг… Признаю, что они не так уж и плохи и кое-чему могут научить. Вы на самом деле напишете такую книгу?
– Может, и не одну. Я расскажу в них о самых выдающихся из моих друзей. Это будет им памятник.
– Хм! Звучит недурно. Вчера я, похоже, ослышался. Значит, и обо мне?
– Только с вашего согласия.
– Я уже согласен, сэр. Едем дальше? – оживился Хокенс.
– Да.
– Но по какому следу?
– Вот по этому, боковому. Это след Виннету.
– Откуда вы знаете?
– Тот, что с убитым, ехал медленно, а второй мчался вперед очень быстро. Его цель – как можно скорее собрать воинов. Наверняка это был вождь.
– Верно! Значит, вождь нас теперь не интересует. Стало быть, едем по следу его сына! Надо бы узнать, делал ли он еще один привал. Для нас это очень важно. Вперед, сэр!
Мы снова поехали на юг. Дорога стала однообразной и скучной. Только перед самым полуднем Сэм остановил свою лошадь и сказал:
– Пора возвращаться. Виннету, похоже, ехал всю ночь напролет и не останавливался. В ближайшие пять дней, которые нам осталось работать, стоит ожидать нападения апачей.
– Дело скверное.
– Куда уж сквернее! Если вы прекратите работу и мы удерем от краснокожих, она останется незаконченной. Если мы останемся, апачи на нас непременно нападут, и работа опять же не будет сделана. Вопрос надо серьезно обсудить с Банкрофтом.
– Может, найдется какой-нибудь выход?
– Какой именно?
– Ну, допустим, мы спрячемся где-нибудь в безопасное место, а когда апачи вернутся домой, закончим работу.
– Обсудим в лагере. Поглядим, как к этому отнесутся остальные. Надо торопиться, чтобы засветло вернуться к нашим.
Возвращались той же самой дорогой. Скакунов своих мы не жалели, но мой чалый пока не чувствовал усталости, да и Мэри бежала так бодро и легко, будто ее только что выпустили из кораля. Гораздо быстрее, чем можно было ожидать, мы почти приблизились к лагерю. Добравшись до какой-то речки со студеной водой, мы решили устроить привал, напоить животных и немного отдохнуть. Спешившись, мы растянулись на мягкой траве в окружении густого кустарника.
Наговорившись в пути, мы лежали, ни звуком не нарушая царившего кругом безмолвия. Я думал о Виннету и предстоящей схватке с апачами, а Сэм, кажется, мирно спал. Прошлой ночью ему не удалось хорошенько выспаться, поэтому, положившись на мою бдительность, он решил наверстать упущенное. Однако вскоре мне снова представилась возможность убедиться в том, как тонко развиты зрение и слух у животных и людей на Диком Западе.
Мулица Сэма, обгладывая зеленые ветки, забралась в кусты так, что ее оттуда не было видно. Его Мэри оказалась весьма необщительной, избегала лошадей и предпочитала одиночество. Чалый стоял недалеко от меня, пощипывая траву своими острыми зубами.
Вдруг мулица как-то странно и, я бы даже сказал предостерегающе, фыркнула. Сэм тотчас проснулся и вскочил на ноги.
– Мэри фыркнула! Сюда кто-то идет! Где моя мулица?
– Там, в кустах. Идемте туда!
Продравшись сквозь заросли, мы увидели Мэри, осторожно выглядывающую из-за ветвей. Она живо подергивала длинными ушами, и ее хвост ни на минуту не оставался в покое. Увидев нас, она успокоилась, ее хвост и уши неподвижно застыли. Сэму несказанно повезло, что вместо мустанга он поймал такое умное вышколенное животное.
Раздвинув ветви, мы взглянули в том направлении, куда смотрела Мэри, и я обомлел. С севера по нашим следам один за другим сюда двигались шесть всадников. Это были краснокожие.
Тот воин, что ехал впереди, был небольшого роста, но казался крепким и мускулистым. Он ехал с опущенной головой и не отрывал взгляда от наших следов. Все индейцы были одеты в кожаные леггины и темные рубахи. Вооружение их состояло из ружей, ножей и томагавков. Лица, лоснящиеся от размазанного по ним жира, пересекали две полосы: синяя и красная.
Мной начало овладевать беспокойство, однако Сэм моей тревоги не разделял и, казалось, чувствовал себя прекрасно. Не заботясь о том, что его могут услышать, он обратился ко мне:
– Вот так встреча! Как она нам на руку, сэр!
– Что? Зачем так кричать, Сэм? Парни уже близко и могут услышать нас.
– Они и должны услышать. Это – кайова. Того, что едет впереди, зовут Бао, – на их языке это означает «лис». Он очень храбрый и, главное, хитрый воин, что и подтверждает его имя. А их вождя зовут Тангуа, тот еще фрукт! Но мы с ним хорошие приятели. Их лица в боевой раскраске, значит перед нами разведчики. Правда, я что-то не слышал, чтобы они вырыли топор войны…
Племя кайова, как считают многие исследователи, возникло при смешении шошонов с пуэбло. Их землями традиционно считается территория Индианы, однако многие кайова часто скитаются по пустыням Техаса, вплоть до Нью-Мексико. Эти краснокожие – великолепные наездники, и у них всегда много прекрасных лошадей. В поисках легкой добычи кайова занимаются разбоем, поэтому между ними и жителями фронтира [25] царит постоянная вражда. Враждуют они и с некоторыми племенами апачей, при этом не щадят ни имущества, ни жизни своих краснокожих братьев. Одним словом, это настоящие разбойники Дикого Запада. Как они докатились до такой жизни, пожалуй, спрашивать не стоит.
Индейские всадники были уже почти рядом. Как они могли
