Однако не успели эти двое устроиться на своих местах, как шериф, в очередной раз пристегнув узника наручниками к сиденью, подошел к ним.
— Далеко собрались, папаша?
— Что? — приложив ладонь ковшиком к уху, как это свойственно глухим, оглушительно рявкнул в ответ слепой.
Шериф невольно отшатнулся. Охрана расхохоталась. Захохотали и пассажиры. Именно поэтому, а может он и впрямь заметил что-то подозрительное в поведении слепого, но шериф наклонился и сорвал черные очки с лица старика.
Тот поднял руку, чтобы прикрыть ладонью глаза, будто испугавшись того, что мог увидеть. Но шериф, перехватив его руку, впился в него подозрительным взглядом.
— Сынок… сынок, в чем дело? — прошамкал старикашка.
Шериф молча водрузил очки ему на нос.
— Может, ты и в порядке, — пробурчал он, — только у тебя под рукой пара на редкость шустрых глаз, старина! Сколько тебе лет, папаша?
— А? — вытянув шею и приложив к уху ладонь, проорал тот в ответ.
Слегка обалдевший от мощных раскатов его голоса, шериф отступил на шаг.
— Эй, парень, — окликнул он мальчишку. — Как его зовут?
— «Па» Кумберленд.
— Что значит «па»?
— Папаша.
— А имя-то его как?
— А я почем знаю? Приятели зовут «Косым», а бабка наша, та кличет Джошем.
— Стало быть, Джошуа Кумберленд, — подытожил шериф, — А откуда вы, парень?
— Да с холмов, что в верховьях Килренни, где у кузена Джека…
— А сюда зачем пожаловали? — спросил шериф
И снова услышал про кузена Джека, что из Тулмы. Поэтому как только паренек дошел до кузины Мэгги, что осела в здешних местах, шериф счел за благо переменить тему.
— Так , стало быть, возвращаетесь в долину?
— Кузен Джек, он, вишь ты, послал фургон за толстыми лесинами, вздумал построить новый корраль, потому как Джек, он, вишь ты, собрался к будущей ярмарке наловить мустангов, так что решил, загоню проклятых тварей в корраль, пока они…
— Понятно. Значит, едете обратно в Тулму?
— Угу. Кузен Джо, он, вишь ты, собрался подержать у себя старика годик-другой, потому что…
— У вас никак родственники по всему миру, что ли?
— А то нет! — с энтузиазмом воскликнул мальчишка. — Да вот возьмите старого джентльмена — у него пра-пра-правнуков пруд пруди! Да все женаты, и у всех ребятишки, да и те уж выросли да переженились между собой, так что у нас родственников и кровных, и по браку знаете, сколько? Ууу, пропасть! Так и Па Кумберленд всегда говорит!
— Слышал я о Кумберлендах, — кивнул шериф. — Но и понятия не имел, сколько их на самом деле.
— О, да вы бы видели, сколько их собирается на Рождество…
— А ты что собираешься делать, когда отвезешь старика к этому вашему кузену Джо?
— Не знаю. Поговаривают, чтобы отправить меня в школу. Ищи дурака!
Шериф рассмеялся.
— Ну, думаю, с вами все в порядке, — сказал он, возвращаясь к себе. Остальные пассажиры и конвой вместе с ними с трудом спрятали усмешки.
Заметив, однако, веселое недоумение на лицах, шериф поспешил объяснить.
— Смейтесь, смейтесь! Только, скажу я вам, если бы кое-кто почаще смотрел под ноги, вместо того, чтобы опрометью нестись вперед, так не свернул бы себе шею. Похоже, с этим стариком, папашей Кумберлендом, все в порядке, но когда он ковылял по проходу, мне на минуту показалось, что он не такой уж старик, каким кажется. Уж больно легко он шел.
— Так ведь он же здешний, с гор, — пояснил один из охранников.
— Конечно, — согласился шериф. — И, можете поверить мне на слово, наши горцы скорее выживут из ума, чем начнут спотыкаться на ровном месте.
С этими словами он откинулся на спинку сиденья и принялся смотреть в окно. Поезд подходил к маленькой станции, от платформы, петляя, убегала тропинка, терявшаяся между холмов. Вдруг глаза его сузились, он пристальнее вгляделся вдаль и резко повернулся к пленнику, который опять был прикован к нему наручниками.
— Как ты, Чилтон? — спросил он.
— Нормально, — буркнул тот.
— Может, голоден, или что?
— Чего-нибудь бы съел.
— Чем тебя с утра кормили в тюрьме?
— Рисовой кашей с патокой.
— Да ну? Рисом с патокой? Господи, да я бы и паршивому китаезе такое не предложил! Но сейчас будет остановка. Держу пари, мы тут сможем перехватить парочку бутербродов.
— Сойдет, — кивнул сохранявший полное спокойствие пленник.
Шериф окинул его одобрительным взглядом.
— С тобой никаких хлопот, Чилтон, — сказал он. — Ведешь себя, будто совесть у тебя чище чистого. Только вот что скажет суд, хотел бы я знать!
— Известно чего! — безмятежно отозвался Чилтон. — Там для таких, как я, один разговор — веревка да петля!
— Не уверен, — вполне дружелюбно заявил шериф. — В суде по всякому бывает, сам знаешь. Может, ты понравишься судье, и он даст тебе срок…
— Срок?! — вспыхнул Чилтон. — Слушай, Петерсен, а ты согласился бы жить дальше, коли бы тебе предложили обратиться в свинью?
— Э… а это-то тут причем?
— Да при том! Лучше подохнуть, чем, как свинья, заживо гнить в тюрьме! Я уж там был, сам знаю! Говорю тебе, уж лучше руки на себя наложу, чем пойду туда снова!
Он заявил это с такой яростной ненавистью, что шериф онемел. Потом кивнул, и задумчиво устремил взгляд в окно, будто погрузившись в собственные невеселые мысли.
Завизжали тормоза. Поезд подходил к станции.
Поезд подходил к маленькой станции. Казалось, тут намеревались выйти большинство пассажиров. Сорвавшись со своих мест, они проталкивались к дверям.. Сезонные рабочие перекидывали через плечо свернутые одеяла. Шерифу вдруг показалось, что на платформе что-то уж слишком много фургонов и оседланных лошадей. К тому же перед зданием станции, будто в ожидании чего-то, толпилось не менее дюжины мужчин. Хотя, подумал шериф, не исключено, что они поджидают нанятых работников, чтобы сразу доставить их на ранчо или ферму.
Успокоившись, он выглянул в другое окно и с удивлением увидел опущенный шлагбаум. Перед ним стояла еще парочка фургонов и несколько верховых.
Все стало ясно. Сорвавшись с места вместе с пленником, по-прежнему прикованным к нему наручниками, шериф резким взмахом руки подозвал к себе конвой.
— Ну, ребята, — сказал он, — теперь я покажу вам кое-что интересное! Держу пари, вам и невдомек было, для чего это мне понадобилось столько народу, чтобы перевезти Чилтона! Проклятье, я ведь не из трусливых, и вам это хорошо известно, верно? Да только дельце это чертовски дурно пахло. И дело тут не в Чилтоне. Не его я боялся, а Танкертона и его шайку!
При этих словах конвойные беспокойно переглянулись.
— У нас была возможность получать информацию из первых рук, — продолжал шериф. — В его шайке у нас был свой человек. Они собирались подсадить кого-то из своих в этот вагон, как раз на этой станции. Пытаться узнать, кто это, было бессмысленно. Может, он заберется в поезд, когда он затормозит, не знаю, но все произойдет в тот момент, когда поезд войдет в ущелье Бегущей Лошади. Там он повернет рукоятку стоп-крана, поезд встанет, а люди Танкертона уже будут поджидать в кустах.
